Звери до нас. Нерассказанная история происхождения млекопитающих - Эльза Панчироли Страница 26

как была построена Транссибирская магистраль, было быстрее переплыть Атлантический океан, пересечь Америку и Тихий океан, чтобы добраться до Дальнего Востока, чем пытаться пройти через Сибирь. Ничто не сравнится с путешествием по железной дороге. В двадцать с небольшим, подпитываемая детским восторгом от путешествий и «Доктора Живаго», я провела две недели, преодолевая расстояние в 9289 километров от Москвы до Владивостока по самому большому и суровому материку нашей планеты.

Путешествие было невероятным, но я чувствовала каждый преодоленный километр. В купе по ночам было холодно, а треснувшее окно изнутри покрывалось льдом. Но днем, напротив, было ошеломляюще жарко и душно. Спасаясь от духоты, большую часть пути я провела, стоя в тамбуре. Пахло дизельным топливом, температура оставалась ниже минус 10°, но в моем уединенном, замерзшем мирке я наблюдала за редким пейзажем и далекими горами, проносящимися мимо, и напевала как колыбельную «Вальс Лары» или Life on Mars Дэвида Боуи [48].

В пермском периоде не было никакой России. Трудно представить, что эти тысячи километров тайги и гор, настолько удаленных от океана, насколько только возможно, существовали не всегда. Там, где величественные Уральские горы сейчас разделяют надвое евразийский континент, когда-то протекал мелководный Палеоуральский океан. Он отделял массивы суши – нынешнюю Европу и самую западную часть России – от Сибири, Казахстана и остальной Центральной Азии. По мере того как каменноугольный период подходил к концу, а пермский только вступал в свои права, этот океан сомкнулся, и земля под ним смялась. Поднявшаяся земля образовала Уральские горы – заживший шрам возрастом 250 миллионов лет. Сейчас Россия – часть самого большого континента на Земле, который в пермский период был всего лишь головой и плечами гораздо более могущественной Пангеи.

Когда шотландский геолог Родерик Импи Мэрчисон путешествовал по России, в 1841 году нанося на карту Уральские горы, железной дороги, которая могла бы ускорить его путешествие, не было – первые рельсы были проложены только в 1891 году. На создание Транссибирской магистрали ушло 26 лет и неизмеримые человеческие страдания и жертвы. Она строилась китайскими рабочими, солдатами, изгнанниками и каторжниками. Под ее поверхностью похоронены тела рабочих, погибших от наводнений, оползней, бубонной чумы, сильных холодов, холеры, сибирской язвы, разбойников и тигров.

Лежат в этих землях и гораздо более древние тела, принесенные в жертву при создании фундамента самой России. Россия – лучшее место в мире для поиска окаменелостей пермских терапсид. В то время как ранние синапсиды сильнее тяготели к более теплому и влажному климату на экваторе Пангеи, их потомки быстро разбрелись по всему миру, заселив как Лавразию, так и Гондвану.

Это не хладнокровные «звероподобные рептилии», как их привыкли величать. Они – прародители первых сложных экосистем на суше, быстрые охотники и опасные хищники, лазающие по самым высоким ветвям и глубоко зарывающиеся в землю. Разгар пермского периода был временем сновидений [49], а сюжетные повороты эволюции уже намечались.

Легендарным животным подобают легендарные имена. Одна из древнейших групп, наиболее отдаленная от нашей с вами ветви древа, – биармозухи. Имя рода восходит к древнескандинавскому названию области около Белого моря – Биармии. У биармозухов были отчетливые крупные клыки и нечто, не встречающееся у современных млекопитающих: костное кольцо в глазу, называемое склеротикальным кольцом. Оно поддерживает глаз, и его наличие у биармозух, а также у некоторых других терапсидов и более ранних синапсидов (и у рептилий) говорит в пользу того, что такое кольцо было распространено у их общих предков, а позже утеряно.

В скелете [50] биармозуха первой бросается в глаза его нетерпеливая поза: он напоминает мне бультерьера, готового погнаться за палкой. В целом он был немного меньше собаки, но у головы вырисовывается тот же сильный профиль. У него не было наружного уха – тех кожных складок, которые выступают и поворачиваются, чтобы уловить звук, свойственных большинству современных млекопитающих, – только отверстия, ведущие к простому внутреннему уху, как у их предков. И несмотря на то, что передние конечности бирмозуха немного растопырены, нетрудно представить, как он мчится по зарождающемуся ландшафту пермской России, но в погоне за обедом, а не за брошенной веткой. Пеликозавры были динамичными, но биармозухи и им подобные, несомненно, просто созданы для того, чтобы бегать.

В пермском периоде не было динозавров, но были диноцефалы. У них нет ничего общего с этими рептилиями, кроме корня в названии: эти синапсиды не были «страшными ящерами», но у них действительно были «страшные головы» [51]. Все из-за их устрашающих лиц с утолщенными костями черепа (называемыми пахиостозом) – но пусть это вас не вводит в заблуждение; не все диноцефалы были свирепыми. Эта группа возникла одной из самых первых, но в ее состав входили плотоядные, всеядные и травоядные животные. На какое-то время они стали самыми многочисленными терапсидами, и их кости можно найти не только в России, но и в Китае, Южной Африке, Зимбабве и Бразилии – этакие граждане мира.

Один из самых харизматичных диноцефалов – это мосхопс из Южной Африки. Вот уж он настоящий здоровяк: больше двуспальной кровати и сложен как вышибала из ночного клуба. В этой груде располагались пищеварительные камеры, необходимые для переработки растительных веществ, потому что, как и большинство крупнейших животных, живущих сегодня, мосхопс был травоядным. У него были массивные коренастые плечи и короткая шея, а также черты, характерные для диноцефалов: крупный череп, круто наклоненное книзу лицо и столь же круто наклоненная спина. В целом мосхопс выглядел как треугольник с ножками.

В 1983 году мосхопс получил телевизионную известность в Соединенном Королевстве благодаря одноименному мультсериалу с покадровой анимацией. Вскоре его известность пересекла Ла-Манш и добралась в Данию. Однако, как и в случае с диметродоном, наш здоровяк оказался не на своем месте в геологическом времени: его окружил пестрый ансамбль друзей из юрского и мелового периодов, включая аллозавра, дедушку Диплодока, трицератопса миссис Керри, дядю Рекса и мистера Ихтиозавра. Но винить создателей мультфильмов не стоит: у мосхопса идеально милое для телевидения лицо, вполне оправдывающее название рода, которое означает «телячья морда».

Брат мосхопса эстемменозух, напротив, годился разве что для радио. Это всеядное животное из России могла любить только мать – настолько утолщен его уродливый череп. Из головы эстемменозуха во все стороны торчали рога, как будто в черепушке взорвался фейерверк. Два корявых выступа располагались над маленькими округлыми глазами, и еще два торчали из щек. И как мосхопс, он был тем еще качком, достигая трех метров в длину.

Слепок черепа эстемменозуха выставлен в Королевском Тиррелловском палеонтологическом музее в Драмхеллере, Канада (оригинал, наряду со