Игорь Акимушкин - Проблемы этологии Страница 29

Другие средства общения

Акустические сигналы

О том, как общаются животные с помощью запаха, уже говорилось. Но есть и другие органы чувств, которые решают эту же задачу — слух и зрение.

Людей, которые привыкли изъясняться с помощью голосовых связок, не очень-то удивляет, когда они слышат, как кричат животные. А разнообразие этих криков поистине бесконечно. Тут и свист, и рев, и кваканье, и визг, и стрекотание, и вой…

Подсчитали, что только у собаки около тридцати разных звуков: рычание, визг, поскуливание и лай всевозможных оттенков и тембров. У волка — двадцать выражающих эмоции звуков, у петуха — пятнадцать, у галки — около дюжины, у грача — столько же, а у гуся — двадцать три.

У певчих птиц их тоже немало. У зяблика советские орнитологи насчитали более двадцати криков: пять из них передают информацию об окружающей обстановке, девять предназначены для «семейного» пользования в период гнездования, «семь имеют опознавательное значение и семь относятся к ориентировке в пространстве».

Куда более разнообразный репертуар у южноамериканской птицы кариамы — 170 звуков!

А вот у обезьян лексикон не очень богат. У низших обезьян — 15–20, у высших (шимпанзе, например) — от 22 до 32 звуков.

Даже крокодил, тварь, по общему мнению, очень тупая, может по-своему, по-крокодильи, разговаривать.

В экспериментальной лаборатории Музея естественной истории в Нью-Йорке жили четыре крокодила. Совершенно случайно узнали: если ударить в стальной рельс недалеко от крокодилов, они начинают рычать. Надуваются, подняв вверх головы, и, втягивая живот, исторгают из глотки мощный рев. Он похож на боевой клич, потому что крокодилы сейчас же бросаются друг на друга.

Ну хорошо, а какую роль при этом играют рельсы? Оказывается, некоторые из них звучат в той же октаве, что и рев крокодилов.

Самки крокодилов закапывают яйца в песок или в кучу гнилых листьев, нагребают сверху еще и ил. Маленькие крокодильчики извещают мать о своем появлении на свет негромким хрюканьем: «Юмф, юмф, юмф». Крокодилиха сейчас же разгребает кучу и выпускает малышей на волю. Потом ведет их к воде, а сама все время «квохчет» по дороге: «Юмф, юмф, юмф», чтобы они не потерялись.

Слух в жизни многих необщественных насекомых играет не меньшую роль, чем запах (известно 10 тысяч видов поющих насекомых). Особенно много их среди прямокрылых (кузнечики, саранча, сверчки) и у цикад. Если внимательно прислушаться (с помощью приборов) к однообразному, казалось, стрекотанию этих насекомых, то можно различить в нем такие нюансы, тона и ритмы, что звуки, издаваемые кузнечиками, цикадами и им подобными, можно смело сравнить с пением птиц.

Музыкальный инструмент у всех прямокрылых — две зазубренные, трущиеся друг о друга поверхности их хитиновой «кожи». Кузнечики, например, стрекочут, потирая одним крылом о другое. На левом крыле у них «смычок», на правом — пластиночка, по которой они водят «смычком».

У саранчи «скрипка» устроена иначе. У нее два «смычка» — задние ножки. Бедра у них зазубренные. Саранча трет ножками о крылья, и они звучат.

«Уже давно известно, что самцы прыгающих прямокрылых своим пением привлекают самок. Геген в 1910 году показал, что кузнечик может вызвать свою самку „по телефону“. Если подставить ему, когда он стрекочет, микрофон, который передает вызов через громкоговоритель, установленный в другом помещении, то самка подлетит к громкоговорителю и попытается даже проникнуть в него» (Реми Шовен).

Найдены и другие насекомые, самцы которых привлекают самку своей песней. Выяснен и характер самих песен. Все их можно разделить на пять групп: призывная песня самца, призывная песня самки, песня «обольщения», используемая самцами в непосредственной близости от самки, песня угрозы (тоже привилегия самцов) и звуки беспокойства, свойственные как самцам, так и самкам.

Выяснилось и вот еще что: призывная песня самцов сверчков привлекает не всех самок, а только неоплодотворенных. Оплодотворенные самки на нее не реагируют. Подсчитано число характерных песен у сверчков. У некоторых их целая дюжина. Китайцам такое пение нравится, и они разводят особенно многоголосых сверчков.

Песню угрозы самец сверчка исполняет, когда услышит стрекотание другого самца. Владелец территории идет навстречу чужаку. Если сверчки равных рангов, происходит драка. Если же нет, то сверчок более высокого ранга поет громче и чаще соперника. А последний отвечает серией нерешительных приглушенных стрекотаний или вовсе умолкает. Тогда устрашающая песня победившего сверчка постепенно переходит в песню призыва.

Цикады — самые замечательные музыканты из насекомых. Некоторые из них семнадцать лет в образе личинок проводят в молчании под землей, чтобы, выбравшись в последние недели жизни из заточения, огласить окрестные леса оглушительным стрекотанием. Живущие в тропиках цикады так громогласны, что песни их не уступают пронзительному свистку паровоза. Голоса других звучат визгливо, как циркулярная пила.

Поют только самцы. (Установлено, однако, что у европейских цикадок поют и самки, но так тихо, что без особой аппаратуры услышать их нельзя.) На нижней поверхности первого сегмента брюшка самцов есть пара выпуклых пластинок — цимбал. Когда цикада поет, сильные мышцы быстро притягивают цимбалы к телу насекомого, а затем отпускают и вновь притягивают. Цимбалы вибрируют (шестьсот колебаний в секунду!) и производят звук, сила которого нам уже известна.

В некоторых странах (в Японии, Китае, Индонезии и даже во Франции) цикад, как канареек, держат в клетках и наслаждаются их пением. Древние греки тоже любили цикад, утверждая, «что сами Музы обучили этих насекомых столь дивному искусству». Но римляне терпеть не могли.

В тропиках живут цикады, поющие хором. И у хора свой дирижер, он всегда запевает первым. Через некоторое время присоединяет к нему свой голос и другой самец — «аккомпаниатор». А затем уже запевают все цикады в округе. Если дирижер замолчит, то скоро смолкает и хор. Но, когда умолкнет «аккомпаниатор», хор продолжает петь.

Если тронуть легонько струну, она начнет колебаться и звучать. Чем чаще вибрирует струна, тем выше тон звука. А чем больше размах ее колебаний, тем он громче.

Точно так же и крылья насекомых, вибрируя в полете, жужжат на разные голоса. Если бы мы умели махать руками не менее быстро, чем они крыльями, то «жужжали» бы при ходьбе. Но даже наши самые подвижные мускулы едва ли могут сокращаться более, чем девять-двенадцать раз в секунду. Мышцы же насекомых за то же время сотни раз поднимут и опустят крылья.

У каждого вида насекомых свой тон жужжания: это значит, что крыльями они машут с разной быстротой. С помощью новейших электронных приборов установили: у комаров крылья колеблются 300–600 раз в секунду (у некоторых и 1000 раз!), у осы за то же время делают 250 взмахов, у пчелы — 200–250, а то и 400, у мухи — 190, у шмеля — 130–170, у слепня — 100, у божьей коровки — 75, у майского жука — 45, у стрекозы — 38, у саранчи — 20, а у бабочки — 5–12. Ее жужжания мы не слышим, потому что это уже инфразвук, к которому наше ухо глухо.

Ученые, рассматривая эту таблицу, подумали: а ведь неспроста у каждого насекомого свой код жужжания. Наверное, крылья, помимо своего основного назначения, несут и другую службу, ту, что у нас выполняет язык: информационную.

И это действительно так. Крылья насекомых — аппарат не только летательный, но и телеграфный. И сходство здесь не в одном лишь жужжании.

У комаров сигнал сбора — особое гудение крыльев. Насекомые тучами летят туда, откуда оно слышится. Комариных самцов особенно привлекают звуки с частотой 500–550 колебаний в секунду: в таком же темпе трепещут крылышки их подруг. Даже когда вокруг очень шумно, комары слышат эти сигналы. Ведь у них есть акустические селекторы и усилители: тонкие, длинные волоски на усиках. Они вибрируют в унисон с колебаниями той определенной частоты, с которой комариные самки машут крыльями. Раскачиваясь в такт с ними, волосики-камертоны передают обслуживающим их слуховым нервам информацию о звуках, которые в данный момент интересуют комаров.

Электротехники жалуются, что высоковольтные трансформаторы часто бывают забиты мошкарой. В гибели насекомых виновато романтическое влечение к прекрасному полу: многие трансформаторы гудят, оказывается, в унисон с комариными самками — это и губит введенных в заблуждение комаров-самцов.

Но когда комар, спасаясь от занесенной над ним карающей десницы царя природы, набирает третью скорость, его мотор жужжит совсем в другом тоне, чем на комариных гулянках. И этот звук служит сигналом тревоги для других комаров.

Даже исполненный хором комариный писк не идет ни в какое сравнение с громким треском крыльев стартующей или приземляющейся саранчи. Когда она набирает высоту и летит по прямой, то шумит меньше.