Архив сельца Прилепы. Описание рысистых заводов России. Том III - Яков Иванович Бутович Страница 29

К сожалению, Уайненс не выполнил своего обещания и по каким-то причинам Кочета на бега в Америку не отправил. Кочет жил в великолепном поместье Уайненса в Англии, был его любимой выездной лошадью, и так продолжалось 10 лет. Граф Воронцов-Дашков несколько раз просил Уайненса продать Кочета обратно, но получал отказ. Это понятно, ибо англичане к чему привыкнут, с тем нелегко расстаются.

Один современный охотник, из молодых да ранних, уверял меня, что Кочет был в Америке. В этом же духе есть сообщение в хронике некоторых старых журналов. Современный охотник, очевидно, на этом основывал свою уверенность и уличал меня в незнании истории коннозаводства. Я не счел нужным вступать с ним в пререкания, но читателям сообщу, что Кочет в Америке никогда не был, а прожил десятилетие в Англии и вернулся в Новотомниково.

В 1878 году граф Воронцов-Дашков продал в Англию тому же Уайненсу своего знаменитого Ментика и получил обратно Кочета. Когда Кочет вернулся в Россию, ему было 15 лет. Его назначили производителем в завод, но, к сожалению, посадить его на кобыл не удалось. Прохоров в «Журнале коннозаводства» за 1886 год (№ 3) пишет: «Кочет был продан С.Н. Коншину по той причине, что, будучи напуган при случке, не садился на кобылу, так что полагали, что он в заводские производители уже не годен. Между тем у С.Н. Коншина благодаря принятым мерам Кочет стал годным к случке и от него имеется уже два замечательных жеребенка».

Кочета Коншин купил в 1883 году в Москве. В заводе Коншина Кочет начал крыть кобыл в 1884-м, жеребцу тогда был 21 год. В истории коннозаводства есть еще один пример, когда старый жеребец прославился на заводском поприще и дал знаменитых детей. Я имею в виду Пашу. Ему было 18 лет, когда он впервые покрыл кобылу и создал одного из величайших жеребцов орловской породы – лотарёвского Зенита.

Предположительно Паша от Похвального, р. 1877 г., зав. Е.И. Генок, отец Зенита[7]

Прежде чем перейти к обстоятельному разбору заводской карьеры Кочета, замечу, что завод С.Н. Коншина, в то время начинающего коннозаводчика, не представлял большого интереса. В его составе было восемь-десять кобыл.

Кочет приобщил Коншина к сонму призовых коннозаводчиков, поставил его завод на ноги. Этому жеребцу Коншин был обязан своими лучшими успехами, ибо от его детей в заводе родились лучшие лошади.

Кочет в заводе Коншина дал 22 жеребенка. Потомки Кочета более удачно сочетались с американскими кровями, нежели с орловскими. То же положение верно и для его резвейшего сына Козыря. При метизации он дал Козырную-Двойку 2.16, Каприза 2.15,5 и других, в то время как лучший его чисто орловский сын Смех имеет рекорд 2.19 ⅞. Замечу, что Бычки вообще превосходно соединялись с американскими линиями. Стоит только вспомнить Люди-Ферта 2.21½ и 4.45½, сына дубровского Бычка и американской кобылы Франки-Р, Тупичка 4.35 и Транса 2.15,6 (от Тилли) или же Люцифера 2.154/8 (от Леди-Бель-Стинлей).

На этом я закончу настоящую главу и перейду к вопросу о том, при каких сочетаниях кровей Бычок и его лучшие потомки дали резвейших и лучших лошадей.

Наиболее удавшиеся комбинации кровей в линии Бычка

Рассмотрим родословные лучших детей Бычка. Бычок давал свой лучший приплод только от кобыл Полкановой крови или же благодаря сочетаниям кровей, которые создали самого Полкана. Вне этой комбинации основной Бычок не мог дать выдающийся приплод, и, если бы ему в свое время не подвели кобыл этой крови, его имя давным-давно было бы предано забвению. Всю свою славу, весь свой успех на заводском поприще Бычку приходится разделить с Полканом 3-м, великим жеребцом орловской рысистой породы.

Обратимся теперь к таблицам и дадим дополнительные сведения о породе маток. Из всего приплода основного Бычка, так или иначе получившего известность, в мою таблицу вошли 12 его сыновей. Из них 8 были крови Ловкого 1-го и его сына Полкана 3-го, и только трое, притом далеко не лучшие, происходили от кобыл другой крови. Жеребец Скороход в расчет не принимается, так как не дал ничего достойного.

В сводной табличке это будет выглядеть так:

Петушок – мать Важная от Полкана 3-го;

Сокол – мать от Ловкого 1-го;

Бычок Циммермана – мать от Ловкого 1-го;

Камчатка – мать от Визапура 1-го (сын Полкана 3-го);

Бычок – мать от Визапура 1-го;

Конёк – мать от Молодецкого 1-го (сына Полкана 3-го);

Бычок Рогова – есть данные, что мать от Визапура 1-го;

Бычок Смесова – мать от Ловкого 1-го.

Сыновья Бычка без Полкановой крови:

Бычок Кожухова – мать от Любезного 1-го;

Грозный – мать от Наследника;

Кролик – мать от Кролика.

Если мы внимательно рассмотрим эту сводную табличку, то увидим отношение 8:3, то есть 8 жеребцов с Полкановой кровью по матерям и только трое без нее. Углубляясь в рассмотрение приведенных данных, увидим, что все великое (Петушок), знаменитое (Сокол, Бычок Циммермана и Бычок роговский), известное и просто достойное из сыновей Бычка входит в первую табличку. Во второй остаются Кролик, оказавшийся бездарным производителем, кожуховский Бычок, давший одного классного сына, и Грозный, который сам не бежал, но основал превосходную боевую линию.

Посмотрим теперь, как обстояло дело с теми дочерьми Бычка, которые внесены в мой список.

Всего в списке 7 кобыл, из них с кровью Полкана 5-го:

Рында – мать от Полкана 3-го;

Умница – мать от Чистяка 3-го, сына Ловкого 1-го;

Потешная – мать от Поспешного, сына роговского Полкана;

Ловкая – мать от Полкана 6-го или 5-го;

Моршанка – мать от Ловкого 1-го.

Во второй табличке остаются Коровка, мать Грозного, и Пригожая, мать Ходистой, от которой Краса. Обе, и Коровка, и Пригожая, без Полкановой крови.

Здесь мы видим отношение 5:2, причем в первом списке находим таких кобыл, как Потешная – мать Катка, победителя Императорского приза в Москве в 1858 году, Моршанка – родная сестра циммермановского Бычка, Ловкая и Рында – основательница замечательной женской семьи рысаков.

Суммируя всё сказанное, мы увидим, что в таблице детей основного Бычка 19 имен. Одно из них – Скороход – исключено, остается 18. Из них Полканов по матерям – 13. Полагаю, что каждому беспристрастному читателю ясно, какое исключительное значение имели Полкан 3-й и его отец Ловкий 1-й