Планета бурь - Олег Орестович Фейгин Страница 35

Тут недопустимы всяческие фантазии, которыми сегодня грешат и маститые научно-популярные журналы. Так, на страницах одного из них вполне серьезно обсуждалось наличие в природе неких быстротекущих каталитических процессов, порождаемых некими гипотетическими отрицательно заряженными частицами, которые фантастическим образом «прилипают» к дейтрону, нейтрализуют его положительный заряд и резко уменьшают силы кулоновского расталкивания. Далее продолжалась научная фантастика о том, что после слияния ядер мистическая частица «отцепляется», прилипает к следующему дейтрону и так далее. Не ясно, правда, почему такая частица-катализатор не проявляется в других опытах. Остается загадкой, почему реализуется только часть возможных каналов реакции, а те, что с нейтронами и гамма-квантами, оказываются заблокированными. Не исключено также, что избыток энергии в некоторых опытах является всего лишь разовым выделением ранее накопленной энергии. Подтверждение этому можно видеть в том, что энерговыделение часто действительно имеет характер неожиданной вспышки…

По мнению некоторых физиков-теоретиков, феномен «холодного термояда» – это первые сигналы с какого-то очень глубокого, заквантового уровня, когда энергия для преодоления кулоновского расталкивания ионов возникает из каких-то еще не изученных нами процессов перестройки вакуума и других гипотетических явлений, требующих принципиально новой физической теории. Сегодня такой теории нет, имеются лишь отдельные, иногда весьма остроумные, но плохо стыкующиеся фрагменты, с которыми согласны далеко не все физики. Однако смущает не это.

Когда создавалась квантовая теория, ее фрагменты тоже выглядели противоречивыми – «сумасшедшими», как сказал однажды о них Нильс Бор. Однако они не только объясняли уже известные факты, но и предсказывали новые, которые находили подтверждение в экспериментах, и это убеждало в их справедливости. Предлагаемые сегодня теории таких подтверждений не имеют…

Разумеется, было бы опрометчивым думать, что вопрос «холодного термояда» теперь окончательно закрыт, ведь непонятные явления существуют, и споры о них продолжаются. Технология «холодного термояда» обсуждается на международных конференциях, ей посвящены сотни статей в научных журналах. И похоже, что вопрос не будет закрыт до тех пор, пока не очень-то грамотные изобретатели будут пытаться не исследовать, а переделывать окружающую природу…

И тут, конечно, возникает неизбежный вопрос: почему же до сих пор не создан «горячий термояд»?

Надо заметить, что основным недостатком термоядерных реакторов является технологическая сложность осуществления самоподдерживающейся термоядерной реакции. Системы с магнитным удержанием требуют огромных сверхпроводящих магнитных катушек, глубокого вакуума и чистоты стенок реактора, умения утилизировать высокие тепловые и нейтронные потоки, дистанционного обслуживания реактора. Импульсные системы требуют развития эффективных драйверов, способных сконцентрировать мощности свыше 1014 Вт/см2 и равномерно облучать миллиметровые мишени, изготовленные с большой точностью.

Вы, конечно, знаете, что Солнце – это термоядерный реактор, в котором плазма (электроны и ионы) удерживается от разлета силами тяготения. Так вот. На Земле силы тяготения для удержания высокотемпературной плазмы использовать нельзя: они слишком слабы. В 1951 году лауреат Нобелевской премии Игорь Тамм и его ученик, будущий академик и один из создателей водородной бомбы Андрей Сахаров, создали теорию магнитного термоядерного реактора. Причем Сахаров предложил даже конкретную схему тороидального термоядерного реактора, которая после некоторых усовершенствований превратилась в знаменитый токамак, получивший безоговорочное признание во всем мире в 1968 году.

С этого момента большинство лабораторий мира переключилось на токамаки. Почему же до сих пор термоядерный реактор не построен? Вы наверняка знаете, что на Солнце время от времени возникают протуберанцы – гигантские образования, выбрасывающие в космическое пространство огромное количество быстрых заряженных частиц. С точки зрения физики это не что иное, как проявление неустойчивости плазмы. Так вот, за прошедшие годы физиками обнаружены и исследованы сотни неустойчивостей, многие из которых приводят к выбросу высокотемпературной плазмы, удерживаемой магнитным полем, на стенки.

Когда-то академик Арцимович заметил, что за всю свою историю наука никогда не сталкивалась с проблемой, сопоставимой по сложности с проблемой управляемого термоядерного синтеза. И тем не менее большинство проблем, стоявших перед учеными, удалось преодолеть. С 60-х годов минувшего столетия температуру плазмы удалось поднять со 100 тысяч до 400 миллионов градусов, поток нейтронов из рукотворной термоядерной плазмы вырос в 100 миллиардов раз! Значительно подросли и другие параметры плазмы, необходимые для решения проблемы. На крупнейшем токамаке европейского сообщества JET величина Q (отношение энергии, выделенной в термоядерных реакциях, к энергии, вложенной в нагрев плазмы) достигла уровня единицы. По инициативе СССР в 90-х годах возник международный проект экспериментального термоядерного реактора ИТЭР (ITER).

Буквально сегодня начинается строительство ИТЭРа в Кадараше (Франция). Запуск намечен на 2018 год. Это будет практически стационарный реактор (длительность отдельного цикла около тысячи секунд, коэффициент усиления мощности в разных режимах, которые надлежит исследовать, – от 5 до 10, а уровень вырабатываемой мощности – 1 тысяча мегаватт). После этого этапа потребуется построить опытную термоядерную электростанцию, ну а далее начнется промышленное освоение термоядерной энергетики. Вот откуда набегают десятилетия. Увы, быстрее не получится.

Глобальное потепление

Едва спала атомная фобия 50–60-х годов прошлого века, как мир узнал о надвигающейся «озоновой» катастрофе, под дамокловым мечом которой прошел почти весь конец XX века. Но еще не просохли чернила под Монреальским протоколом о запрете производства хлорфторуглеродов, как Киотский протокол 1997 года возвестил миру о еще более страшной угрозе глобального потепления.

Межправительственная группа экспертов ООН по изменению климата (МГЭИК) до недавнего времени была организацией, известной лишь в кругу ведомственных специалистов. И вот разразилась экологическая сенсация на основе очередного доклада МГЭИК. Главный вывод этого послания ООН к человечеству очень прост: начав борьбу с негативными изменениями климата, мы, возможно, боремся с самой природой, которая не может быть «плохой» или «хорошей».

Документ МГЭИК приводит к странному выводу: сам по себе человек не смог бы привести к изменению климата. Однако, как гребни двух волн, деятельность человека накладывается на естественные изменения природных условий. Все это напоминает выстрел в горах, порождающий сход лавины. В то же время природа климатических циклов, где глобальное потепление сменяют ледниковые периоды, продолжает оставаться неизвестной, порождая массу противоречивых гипотез.

Главное, чем привлек внимание мировой общественности очередной доклад МГЭИК, – это то, что будущее не предвещает человечеству ничего хорошего, но сам по себе человек не изменил, а лишь приблизил очередную климатическую катастрофу. Тем не менее мы, живущие в относительно нормальных климатических условиях, скорее всего, застанем лишь начало катастрофических изменений. Ну а следующему поколению уже придется приспосабливаться к жизни в иных климатических реалиях.

Один из самых спорных