Архив сельца Прилепы. Описание рысистых заводов России. Том II - Яков Иванович Бутович Страница 36

стал львом сезона. О нем все говорили, и даже таинственная история его исчезновения и столь неожиданного возвращения действовала на воображение многих. В Америке Феодосиев пристрастился к лошадям, хорошо изучил это дело, лично был знаком со многими коннозаводчиками, приятельствовал с секретарем Ассоциации рысистых коннозаводчиков Северо-Американских Соединённых Штатов и превосходно знал беговое дело. Феодосиев был единственным знатоком породы американского рысака в России, и я в этом несколько раз убедился лично. Зная американского рысака так, как он его знал, Феодосиев ни одной минуты не сомневался в том, что результат скрещивания этого рысака с орловским в первых поколениях будет блестящим, а потому и решил пропагандировать это скрещивание. За дело он принялся умело, хитро и чрезвычайно настойчиво. Все сулило ему быстрый и верный успех. Благодаря рысакам он мог войти в личные отношения с богатейшими людьми России, а это сулило многое. Нечего и говорить, что из Америки, кроме знаний, смелости и предприимчивости, Феодосиев не привез ничего. Ареной его действий сперва стал Кишинёв, губернский город Бессарабии. Феодосиев начал вышучивать рысаков и почтовых кляч тамошних помещиков, сумел повлиять на их самолюбие, рассказывал им про Америку, заинтересовал тамошним рысаком и мало-помалу стал внушать им мысль о необходимости покупки американских производителей, суля в будущем горы золота. Это подействовало на воображение пылких южан, и кое-кто из них начал подумывать о выписке американских рысаков. Феодосиев предложил свои услуги, что было так естественно и понятно. На деньги Руссо, Кристи, Рышкана и некоторых других коннозаводчиков были выписаны американские жеребцы и несколько кобыл, причем Феодосиев стал пайщиком всех этих лошадей, хотя из Кишинёва не перевел в Америку ни копейки. Очень быстро Феодосиев составил себе недурной капиталец. В этом сказались его коммерческий ум и умение работать по-американски. Впрочем, сам Феодосиев не считал себя американцем, а всегда с гордостью намекал, что его мать была урожденная княжна Кантакузина, а стало быть, он древнего и даже царского рода. «Оттуда ваша чисто греческая хитрость», – говорил я в таких случаях Феодосиеву, но он на это только мило улыбался. Через полтора года Феодосиеву стало тесно кишиневское поприще, и он, продав некоторые свои паи в американских жеребцах, купил других в полную собственность и с ними появился в Москве. Тут началась его деятельность по пропаганде американского рысака во всероссийском масштабе, и к нему пришла громкая известность первого знатока американского рысака в России и прозвище «пан от метизации». Для орлово-американского скрещивания Феодосиев сделал очень много. Здесь я коснусь лишь роли Феодосиева как создателя завода Руссо.

Я уже говорил, что Феодосиев выписал из Америки ряд американских жеребцов и кобыл. Кроме того, он пригласил в Россию Ф. Кейтона, а позднее Ч. Пейджа, Ж. Дэвиссона и Ф. Стара.

В то время в заводе Руссо было двенадцать-пятнадцать кобыл, более чем скромных по происхождению и еще более скромных по личным достоинствам. Этот состав молодой Руссо должен был показать Феодосиеву и получить от него указания, как вести дело в дальнейшем, чтобы стать знаменитым коннозаводчиком. Феодосиев внимательно осмотрел состав завода Руссо и после сортировки, как он сам мне об этом рассказывал, оставил только пять кобыл. Из них две были бракованные кобылы телегинского завода, две – завода К.А. Руссо и одна – завода Моровина-Шадро. Все остальные были переведены в разряд рабочих лошадей, и тогда же было решено выписать американского жеребца и несколько американских кобыл и повести завод в орлово-американском направлении.

Годом переформирования завода Руссо следует считать 1893-й. Вскоре американские лошади прибыли. Таким образом, в заводе оказалось три американские кобылы, пять орловских и американские производители Юнондио, Винтерсет и Демпсей. Винтерсет пробыл в заводе недолго, его выкупил затем Феодосиев, Юнондио дал порядочное количество приплода, а Демпсей стал основным производителем завода, с которым Руссо не расставался в течение всей жизни этого жеребца. Первые приплоды от Юнондио и Винтерсета были получены в 1894 году, а от Демпсея – в 1895-м. Впрочем, в тот год он дал одного лишь жеребенка – кобылу Дадую, которая впоследствии была продана Маличу. С 1896 года Демпсей стал главным производителем завода. Сначала Руссо подготовил Демпсея к бегам, и этот жеребец с хорошим успехом выступал в Одессе, где показал резвость 2.20 и 4.59 (на три версты). Демпсей бегал в Одессе в 1897–1899 годах и одновременно крыл маток у своего коннозаводчика. Юнондио оказался посредственной лошадью по резвости, ибо показал в Одессе секунды 5.20 и смог выиграть только 160 рублей. Руссо в нем быстро разочаровался и вскоре расстался с ним, но все же отвел от него порядочно жеребят, и его кровь была довольно сильна в матках этого завода. Позднее Руссо продал Юнондио в Румынию. Среди маток лучшей была кобыла Винтергрин, родная сестра Винтерсета. Ее рекорд в Америке на милю был 2.24.1, а в Одессе резвее 2.25 она прийти не могла. Две другие кобылы также были нерезвы. В заводе Женеван и Винтергрин не дали ничего классного, а Сахара дала одну лошадь хорошего класса. Руссо очень широко воспользовался кровью этих трех американских кобыл и дал заводское назначение целому ряду их дочерей, которые происходили от хороших орловских жеребцов или американского Демпсея. Они оказались очень полезными матками, дали ряд призовых лошадей, но успехи их детей и внуков дальше Одесского ипподрома не пошли.

Руссо в своем заводе стремился создать гнездо маток из основного заводского материала, и ему это вполне удалось. В конце концов у него образовался превосходный состав завода, но на это ушло двадцать лет жизни и немало денег. Образованию этого гнезда немало помогли прекрасное воспитание и тренировка молодых лошадей. Можно смело сказать, что если бы Руссо взял в состав завода хороших орловских лошадей и воспитывал их так, как воспитывал метисов, то несомненно, он получил бы еще более блестящие результаты. К этому основному ядру своих заводских маток Руссо добавлял кобыл очень немного и с большою осторожностью. Наиболее удачными его покупками стали жеребец завода князя Вяземского Ливень, матка Армида того же завода, Беспорядочная Дубровского завода, несколько кобыл завода К.А. Руссо, из которых лучшей оказалась Верная, Фрина, давшая резвую Флорю, классная Альдина завода Суручана, Злоба завода князя Вяземского, дочь Злючки – матери Зенита, сахаровская Волга, дочь Пегаса, и другие. Среди всех этих кобыл лучшими по заводской деятельности оказались Армида, Беспорядочная, Верная и Фрина. Удивительно, что классная Альдина, одна из лучших орловских кобыл своего времени, в заводе Руссо не дала ничего выдающегося и даже хорошего. И напротив, от кобыл К.А. Руссо, которых Феодосиев саркастически называл «почтовыми рысаками», получились не