Игорь Акимушкин - Проблемы этологии Страница 38

В лабораторных условиях многие змеи вели себя как наиболее примитивные из позвоночных животных. Но, наблюдая змей в природе, как рассказывают некоторые зоологи, можно узнать много интересного о поведении этих животных.

Для примера возьмем наших обычных гадюк, жизнь которых сравнительно недавно изучили финские этологи.

Весной, примерно в середине апреля, а если весна ранняя — то и в конце марта, когда еще снег в лесу сошел не всюду, очнувшись от зимней спячки, первыми выползают из-под земли самцы-гадюки. Они сероватые, с темной зигзагообразной полосой по спине. Самки буро-коричневого основного тона, с таким же рисунком на спине. Попадаются и черные гадюки (обычно самки) и красновато-бурые без зигзагообразной полосы.

Итак, самцы вылезли и ползут на солнечные места, на южные склоны холмов, на сухие опушки и поляны. Здесь неделю или две греются на солнце. Затем появляются самки. Самцы ползут по их следу и, ухаживая за ними, ссорятся между собой.

У гадюк примерно такой же дуэльный ритуал (боевой танец), как у гремучих змей. Прежде думали, что это любовные игры самца и самки. Оказалось, нет: борьба самцов. Они поднимают головы, раскачивают их в определенном ритме, сплетают шеи в силовой борьбе, пытаясь прижать противника к земле, перевернуть вверх брюхом. Укусы почти никогда не наносят.

В странах с прохладным климатом гадюки приносят детенышей через год. От солнечных мест, где грелись весной, самки далеко не уползают. Самцы же удаляются (иногда и за километр, но не дальше пяти километров) туда, где живут летом, годами охраняя от других гадюк свои охотничьи угодья (1–4 гектара).

Но как они находят свои угодья? А гадюки им очень привержены. Если там, где гадюка всегда живет летом (но не весной и осенью, когда у этих змей бывают миграции к местам брачных встреч или зимовок, пролегающие нередко по чужим владениям), поймать ее и унести метров за двести, пятьсот и даже за километр и выпустить в таком же лесу, где она вполне бы могла жить, змея все равно приползет «домой». Больше того, даже если на несколько месяцев задержать ее в плену, скажем, в террариуме и выпустить на свободу не очень далеко от того места, где поймали, она дорогу к дому не забудет и поползет туда, где раскинулись ее владения. Вопрос о том, как ориентируются гадюки в лесу, еще не вполне ясен.

Как ни странно об этом слышать, память у гадюк хорошая. Наблюдая за ними в больших террариумах, заметили поразительную преданность самцов и самок друг другу. Год за годом некоторые гадюки сохраняют супружескую верность и в брачный сезон терпят вблизи себя, а летом на своей индивидуальной территории только старых партнеров. «Это персональное узнавание» тем более удивительно, так как в другое время, не в брачный сезон, самец не сразу может определить пол или даже вид встреченной им змеи.

Охотятся гадюки в основном ночью, если температура воздуха не меньше трех градусов. Когда холоднее, прячутся по разным подземным убежищам и замирают в неподвижности. Но и в теплые, как нам кажется, ночи (10–14 градусов) неохотно выползают из-под пней, мышиных нор и прочих пустот в земле. В холодные дни гадюки появляются на поверхности земли только по утрам, ползут греться на солнечные поляны, косогоры, вырубки, просеки. Лежат часами, распластавшись (немного сплющив тело), чтобы солнце освещало большую поверхность.

Беременные самки для лучшего развития зародышей большую часть лета проводят на солнечных местах. Ночью, далеко не уползая, исследуют норы грызунов, пустоты под корнями. Ползут небыстро, нет ни резвого поиска, ни стремительной погони. Обычно наносят укусы только тем полевкам, мышам, лягушкам, ящерицам и мелким птицам, которые, не заметив гадюку, окажутся близко. Редко когда преследуют убегающую неукушенную жертву. Укушенную ящерицу или лягушку змея изо рта не выпускает и тут же глотает.

Мышь, получив смертельную дозу яда, находит иногда силы пробежать некоторое расстояние, прежде чем мучительная агония пригвоздит ее к земле. В погоню за ней гадюка отправляется не сразу (спешить некуда!). Минуту-две лежит, словно обдумывая возможные пути побега обреченного грызуна. Потом ползет не спеша по его следу, опустив голову низко к земле и словно лаская ее легкими прикосновениями своего раздвоенного языка. Найдет жертву — ощупает ее, быстро выбрасывая язык (и обнюхивает тоже), и потом глотает. Если место для трапезы неподходящее, возьмет добычу в рот и переползает туда, где спокойнее или удобнее.

Змеи не прожорливы: чтобы жить, гадюке достаточно съедать в сутки в сто раз меньше, чем она весит сама. Но это в среднем в год. А бывают, конечно, и дни более обильного питания, когда поймает гадюка, скажем, две мыши и, съев их, сразу на 50–75 процентов увеличится в весе. Но в следующие ночи может вообще не выйти на охоту. А затем и выйдет, но, вполне возможно, никого не поймает. Потом линька начнется; меняя шкуру, гадюки ничего не едят. Постятся и весной, когда у них свадьбы. И беременные самки едой почти не интересуются. А там, глядишь, и зима пришла, пора прятаться в разные дыры и щели в земле и спать до весны, иногда на глубине в два и больше метров.

Когда гадюке примерно пять лет, она готова стать матерью. Самцы созревают для размножения на год раньше.

Беременность у гадюк примерно трехмесячная. Рожают в конце июля — сентября. Детенышей — 5–20. Длина их — 10–20 сантиметров. И дня не прожив, умеют они шипеть и ядовиты!

Из других достаточно изученных пресмыкающихся интересно поведение крокодилов.

Эти рептилии, по крайней мере некоторые их виды, миссисипский аллигатор например, расчищают водоемы от ила и чересчур густой растительности. Копают дно лапами, углубляя его, а все наносы выбрасывают на берег. Обычно роет такой пруд аллигатор для себя и для своего выводка. Поселяется в нем и других крокодилов, кроме самок, не пускает. И вся водная и прибрежная округа на полкилометра и больше — тоже его владения.

У нильских крокодилов личная собственность — метров сто береговой линии и территориальных вод вдоль нее. Ночи проводят в воде, по утрам вылезают на сушу и почти весь день греются на солнце. Лишь в полдень, в самый зной, лениво сползут в воду, окунутся, полежат в ней немного и опять «загорают». Если жарко, а в воду лень идти, остужают себя, широко открывая пасть. Часами лежат, разинув рты. Но владельцы территорий этому дневному сибаритству не могут отдаться полностью, как другие более молодые «безземельные» крокодилы. Таких большинство, они лежат, часто компаниями, на не захваченных матерыми собственниками берегах. А собственники беспокоятся, не заплыл ли, не забрел ли какой крокодил мужского пола в их владения. Прервут дремотное ничегонеделание, поплавают, с воды берег лучше обозревать, проверят, нет ли нарушения границ. Успокоившись, возвращаются на перегретый солнцем песок.

Такие нарушения обычны, когда у крокодила гон, то есть брачная пора. Драки тогда бывают жестокие и долгие: почти по часу. На это зрелище собираются обычно крокодилы окрестных мест.

Самки приходят к владельцам территорий, оказывая предпочтение не им самим, а их «имуществу»: наиболее солнечным и удобным для гнезд владениям. Прибытие самок обычно ожидается в предполуденные часы. «Собственники», зная об этом, инстинкт подсказывает, с нетерпением плавают в пределах «своей» акватории. И ревут! Разевают пасть и исторгают громкий протяжный крик, похожий на гул от удара в большой барабан. Мускусные железы, они у крокодила в основании нижней челюсти и под хвостом, распространяют вокруг резкий запах.

Явившуюся на зов невесту крокодил сразу же берет в крутой оборот: настигает, если она, кокетничая, удаляется и, тесня боком, кружится сам и ее заставляет кружиться в воде. Затем обнимает одной лапой, другими…

Яйца крокодилы зарывают в песок, некоторые сгребают в кучу гниющие листья и стебли — получается нечто вроде парника, в него и откладывают яйца. Самки дежурят у гнезд, но их заботы о будущих детях этим не ограничиваются. Аллигаторы и гребнистые крокодилы, подобно сорным курам, в какой-то мере регулируют температуру и влажность в гнезде.

Гнезда гребнистых крокодилов высотой до метра и больше (в диаметре до семи метров). Рядом в грязи самка роет яму для себя. Лежит в ней и, время от времени шлепая хвостом, обрызгивает свой гнездовой холм. Миссисипские аллигаторши сооружают примерно такие же гнезда. Стебли, траву и листья самка приносит в пасти и складывает в кучу. Сверху в ней углубление. В нем — несколько десятков яиц, тщательно переложенных травой и прикрытых слоем растений толщиной в четверть метра. Крокодилиха этот слой не раз переворачивает, уплотняет, разрыхляет, смотря по необходимости, чтобы в гнезде сохранялись нужные влажность и температура.

А вот гнездо нильских крокодилов иное: если песчаный берег достаточно высок, яйца зарывают ближе к воде. Если он пологий и в паводок может быть затоплен, удаляются от воды метров на двадцать и там копают гнездовые ямки. Место выбирают достаточно солнечное, но не на самом солнцепеке. В тенистых местах ямки закладываются неглубокие, в солнечных — до полуметра. Яйца засыпают землей вперемешку с листьями и травой. Бывает, что земля слежится и ссохнется так плотно, что вышедшим из яиц крокодильчикам, если мать не разроет прикрытия, пробиться на волю почти невозможно.