Жизнь, которую мы создали. Как пятьдесят тысяч лет рукотворных инноваций усовершенствовали и преобразили природу - Бет Шапиро Страница 49

– Быкомобиль, – сообщила мне, устраиваясь за рулем, Джози Тротт, глава лаборатории Элисон и ее незаменимая помощница. – Элисон просила с ним поаккуратнее.

Я приехала в Дейвис, чтобы прочитать хэллоуинскую лекцию в Центре геномики, и согласилась на это отчасти потому, что получала возможность познакомиться с Элисон. Элисон – одна из ведущих специалистов по биотехнологиям в животноводстве, а кроме того, она прекрасно умеет общаться с людьми и потому стала лицом этих исследований. Я хотела узнать из первых рук не только о подробностях работы Элисон, но и о ее методах коммуникации с широкой публикой, – полагаю, я никого не обижу, если замечу, что этот вопрос редко стоит на повестке дня, когда речь заходит о применении биотехнологий в сельском хозяйстве. А еще, естественно, после событий последних нескольких месяцев я хотела познакомиться с ее племенной коровой Принцессой. К несчастью для меня, расписание Элисон никак не соответствовало таким планам, поскольку она улетела на Хэллоуин в Австралию на конференцию по генетике и животноводству. Однако Джози вызвалась от имени Элисон помочь мне и познакомить с другими участниками рабочей группы, а может быть, и показать их коров.

Нашей первой остановкой был ланч. Пока мы ждали, когда принесут еду, Джози и двое ее коллег, примкнувших к нам, – Джои Оуэн и Том Бишоп – рассказали мне, над какими проектами они сейчас работают. Джои и Том изучали разные способы применения биотехнологий, которые дали бы фермерам больше возможностей влиять на пол будущих телят. Понятно, что владельцы молочных ферм предпочли бы, чтобы в их хозяйстве рождалось больше телочек, поскольку от быка молока не дождешься. Генетический подход, ограничивающий рождение бычков, избавил бы их от хлопот, связанных с продажей бычков на мясо, и от необходимости забивать их при рождении.

Я слушала Джои и Тома и думала о Принцессе: мне было очевидно, что новые биотехнологии – молекулярные инструменты, которые отключают гены, меняют буквы в коде ДНК, берут ген у одного вида и вставляют его в геном другого, – вплотную подвели нас к очередному перевороту в наших отношениях с растениями и животными. Но мне было не так очевидно, сколько еще – по мнению тех, кто работает в сфере синтетической биологии, – нам осталось ждать этого переворота. Сегодня нас побуждают к применению новых технологий те же стимулы, которые двигали нашими предками: улучшить жизнь человека, жизнь наших домашних животных и среду, в которой мы все обитаем. Но новые технологии порождают некое новое ощущение: они кажутся… не такими естественными, что ли. Хуже того – их применение вызывает смутную неловкость, которую всячески разжигают и подпитывают щедро финансируемые глобальные кампании, насыщенные дезинформацией, цель которой – не дать широкой публике понять, на что эти биотехнологии способны, а на что нет. Последствия таких кампаний нельзя недооценивать: сегодня общество настолько поляризовано, что простая попытка обсудить проект с применением этих инструментов может вызвать недоверие, гнев и даже вспышку насилия.

Исследования Элисон – яркий пример того, как трудно работать в этой новой области. Элисон стремится сделать жизнь животных благополучнее, избавить их от страданий – и одновременно улучшить экономическую ситуацию в животноводстве. И хотя она всю свою карьеру посвятила пропаганде этих технологий, будущее видится ей туманным.

Когда Джои и Том описывали мне свои эксперименты, в их голосах тоже не звучало особого энтузиазма. Я чувствовала, что они изо всех сил стараются не падать духом, несмотря на все препятствия, с которыми столкнулась команда в предыдущие несколько месяцев. Но после того как ученым пришлось иметь дело с реакцией общества на историю с Принцессой, им стало трудно рисовать себе будущее, где их работа окажет желаемое воздействие.

Мы поели и направились обратно к машине. Следующая остановка – ферма и, возможно, Принцесса. По пути мы болтали о карьерном росте в науке (вообще) и в биотехнологиях (в частности) и о том, что может ожидать каждого из нас. Джои вот-вот должен был закончить диссертацию и сейчас решал, куда податься – в науку или в промышленность. Выбор предстоял не из простых. Работа в университете обеспечивает больше творчества и независимости, однако найти финансирование для научных исследований вроде тех, которыми занимается Элисон, практически невозможно, – во многом из-за неясного законодательства, регулирующего применение биотехнологий в сельском хозяйстве. А без законодательной основы такие ученые, как Элисон, Джози, Джои и Том, могут потратить годы на работу над проектом только ради того, чтобы в последнюю минуту узнать, что кто-то передумал или какое-то правило истолковали по-новому – и теперь нужно преодолевать новые барьеры. Государственные учреждения вроде Калифорнийского университета в Дейвисе не настолько богаты, чтобы платить за бесконечные серии экспериментов, которых требует нынешнее капризное законодательство. Чтобы продолжать заниматься подобными исследованиями, Джои, возможно, придется искать работу в промышленности.

Когда мы остановились у стойла, наша маленькая компания умолкла. Я думала о Принцессе и ее сложных отношениях с существующим законодательством. Принцесса – по крайней мере, с моей точки зрения – была обычной дойной коровой. Но еще она была продуктом эксперимента, который, насколько я знала из прессы, прошел не совсем по плану. Я знала, что братьев Принцессы кремировали и что пощадили только ее – до поры до времени. Будет ли мне очевидно с первого взгляда, что Принцесса – продукт генной инженерии?

Мы выбрались из внедорожника и направились через главное здание к дальней двери, которая вела во внутреннюю часть фермы. Там повсюду были коровы. Вдали стадо доедало остатки травы. Ближе к нам находился лабиринт из десятков загончиков, где держали коров разного возраста и разных пород, должно быть, участвовавших в самых разных экспериментах. Мы прошли мимо загона с двумя коровами и их маленькими телятами, один из которых упорно, но без особого успеха пытался допроситься молока хотя бы у одной из матерей. Свернув за поворот, мы миновали загон, где жевали жвачку и тупо глядели в пространство десятка два телок, и еще один, в котором содержалось примерно столько же мирных с виду бычков. Но вот наконец и Принцесса – в третьем и последнем загоне в ряду. Ее загон был по размеру такой же, как у всех, но она делила кров лишь с одним животным – мускулистым быком. Оба пристально посмотрели на нас, когда мы подошли и остановились перед ними.

– Это ее муженек, – усмехнулась Джози, показав на быка, и пояснила: – Его задача –