Стивен Пинкер - Язык как инстинкт Страница 50

Ovishta reshta rovishta. Vishna beretishti? Ushna barishta dashto. Na darishnoshto. Korapshnoshashit darishotoy. Aobashni bedetpa.

И, конечно, когда слова на одном языке произносятся со звучанием, характерным для другого языка, мы называем это иностранным акцентом, как в нижеприведенном отрывке из незаконченной сказки Боба Белвисо:

GIACCHE ENNE BINNESTAUCCHE

Uans appona taim uase disse boi. Neimmese Giacche. Naise boi. Live uite ise mamma. Mainde da cao.

Uane dei, di spaghetti ise olle ronne aute. Dei goine feinte fromme no fudde. Mamma soi orais, «Oreie Giacche, teicche da cao enne traide erra forre bocchese spaghetti enne somme uaine».

Bai enne bai commese omme Giacche. I garra no fudde, i garra no uaine. Meichese misteicche, enne traidese da cao forre bonce binnese.

Giacchassc!

Что определяет характерное звучание языка? Это должно быть нечто большее, чем просто множество фонем. Рассмотрим следующие слова:

ptak thole hlad

plast sram mgla

vlas flitch dnom

rtut toasp nyip

Все составляющие их фонемы есть в английском языке, но любой, для кого этот язык является родным, определит, что слова thole, plast и flitch не английские, хотя они могли бы ими быть, а остальные слова — не английские и не могли бы ими быть. Должно быть, у носителей языка существует неосознанное понимание того, как могут выстраиваться в этом языке фонемы. Фонемы, выстраиваются в слова не как одномерные цепочки, идущие слева направо. Подобно словам и синтаксическим группам, фонемы группируются внутри единиц, которые группируются внутри больших единиц и так далее, создавая древесную структуру. Группа согласных (C) в начале слога называется приступ (onset); гласный (V) и любые согласные, идущие после него, называются рифма (rime):

Правила, по которым создаются слоги, определяют виды слов, имеющие и не имеющие право существовать в языке. В английском приступ может состоять из группы согласных, например: flit, thrive и spring, если они следуют определенным ограничениям. (Например, слова vlit и sring существовать не могут.) Рифма может состоять из гласного, за которым следует согласный или определенная группа согласных, как в словах toast, lift и sixths. В японском, наоборот, в приступе может содержаться только один согласный, а рифма должна быть исключительно гласной; поэтому strawberry ice-cream передается как sutoroberi aisukurimo, a girlfriend — как garufurendo. Итальянский допускает некоторые группы согласных в приступе, но не допускает согласных на конце рифмы. Белвисо использовал это ограничение, чтобы сымитировать характерное итальянское звучание в истории про Giacche: and стало enne, from — fromme, beans — binnese.

Приступы и рифмы не просто определяют, может ли звук существовать в языке, они являются теми частями звучащего слова, которые наиболее бросаются в глаза, и потому именно ими оперируют в стихосложении и игре слов. У рифмующихся слов общая рифма, у слов с аллитерацией общий приступ (или просто начальный гласный). Pig Latin, eggy-peggy, aygo-paygo и другие тайные детские языки имеют тенденцию сращивать слова на границе приступа и рифмы, и то же самое происходит в таких конструкциях на Yinglish[80], как: fancy-shmancy и Oedipus-Shmoedipus. В одной из самых популярных песен 1964 г. — «Игра Имен» («The Name Game»: “Noam Noam Bo-Boam, Bonana Fana Fo-Foam, Fee Fi Mo Moam, Noam”) Ширли Эллис могла бы сэкономить несколько строк в строфе, объясняющей правила, если бы она просто дала ссылку на понятия приступа и рифмы.

В свою очередь, слоги собираются в ритмические группы под названием стопа (foot):

Слоги и стопы классифицируются как ударные и безударные в соответствии с другими правилами, и схема расположения ударных и безударных ветвей определяет, насколько напряженным будет этот слог при его произнесении. Стопы, так же как и приступы и рифмы, это наиболее заметные составляющие сло́ва, которыми мы склонны манипулировать в стихосложении и при игре слов. Стихотворный размер определяется теми видами стоп, которые выстраиваются в строку. Последовательность стоп, при которой сначала идет ударный слог, а потом — безударный, называется хореем, например: Mary had a little lamb; последовательность, при которой сначала идут безударные, а потом — ударные, называется ямбом, например: The rain in Spain falls mainly in the plain. Жаргон, популярный среди юных хулиганов, содержит такие формы как: fan-fuckin-tastic, abso-bloody-lutely, Phila-fuckin-delphia и Kalama-fuckin-zoo[81]. Как правило, нецензурные слова появляются перед теми, которые необходимо выделить; когда у Дороти Паркер[82] однажды спросили, почему она в последнее время не появляется на симфонических концертах, она ответила: I’ve been too fucking busy and vice versa ‘Я была слишком нецензурное слово занята и наоборот’[83]. Но на упомянутом жаргоне нецензурщина появляется внутри слова, а не предложения, и всегда перед ударной стопой. Этому правилу следуют с фанатичной точностью: если вы скажете Philadel-fuckin-phia, то взрывом смеха вас вынесет за двери бара.

Фонемный состав в морфемах и словах, хранящихся в памяти, претерпевают ряд аккомодаций прежде чем в итоге получить звуковое выражение, и эти аккомодации продолжают формирование звуковой модели языка. Произнесите слова pat и pad. Теперь добавьте флексию -ing и произнесите их снова: patting, padding. Во многих английских диалектах теперь они будут произноситься одинаково, стерлась первоначально существовавшая разница между t и d. Стерлась она в результате действия фонологического правила под названием «схлопывание»: если смычный согласный, образованный кончиком языка, появляется между двумя гласными, то этот согласный артикулируется так: язык быстро касается края десен вместо того, чтобы задержаться там достаточно долго, чтобы наросло давление воздуха. Правила, подобные «схлопыванию», действуют не только на стыке двух морфем, как pat и -ing, они также действуют и в словах, состоящих из одного корня. Для многих носителей английского языка слова ladder и latter произносятся одинаково (кроме как в преувеличенно внятной речи), хотя люди и «чувствуют», что звуки в этих словах разные и эти слова по-разному представлены в ментальном словаре. Благодаря тому же явлению, если разговор заходит о коровах, какой-нибудь острослов может упомянуть udder mystery, udder success и т.д.[84]

Интересно то, что фонологические правила действуют последовательно, как если бы слова собирались из фонем на конвейере. Произнесите write и ride. В большинстве диалектов английского гласные в этих словах несколько различаются. По меньшей мере i [aɪ] в ride длиннее, чем i в write. В некоторых диалектах, как например, в канадском английском диктора Питера Дженнингза, знаменитого хоккеиста Уэйна Грецки и вашего покорного слуги (несколько лет назад этот акцент пародировали на телевидении Боб и Даг Маккензи) эти гласные совершенно различны: ride содержит дифтонг, звук в котором скользит от гласного [ɒ] как в hot до гласного ee [i:]; write содержит дифтонг, звук в котором скользит от гласного более высокого подъема, как в hut [ʌ] до ee. Но, вне зависимости от того, как видоизменяется гласный, он видоизменяется в соответствии с одной и той же схемой: нет слов с долгим/низким i, за которыми шел бы t, так же как и нет короткого/высокого i, за которым шел бы d. Используя ту же логику, которая позволила Лоис Лейн в ее редкие минуты озарения догадаться, что Кларк Кент и Супермен — одно и то же лицо, поскольку никогда не появляются в одном и том же месте в одно и то же время, мы можем заключить, что в ментальном словаре существует единое i, которое видоизменяется по правилу еще до момента произнесения в зависимости от того, появится ли оно в компании t или d. Мы даже можем предположить, что, скорее всего, изначальная форма, хранящаяся в памяти, соответствует гласному в слове ride, а гласный в write — это скорее продукт действия правила, а не наоборот. На это указывает тот факт, что когда после i не появляется ни t, ни d, как в слове rye, и, таким образом, не существует правила, которое затуманивало бы изначальную форму, мы слышим тот же гласный, что и в слове ride.

Теперь произнесите writing и riding. Звуки t и d стали одинаковыми благодаря действию правила «схлопывания». Но два звука i тем не менее различны. Как это возможно, если разницу между звуками i вызывает только разница между t и d, и если эта разница стерта правилом «схлопывания»? Это показывает, что правило, видоизменяющее i, вступило в действие до правила «схлопывания», пока t и d еще были различными. Другими словами, два правила действуют строго по порядку: сначала — изменение гласного, потом — «схлопывание». Предположительно, такой порядок устанавливается потому, что правило «схлопывания» в каком-то смысле облегчает произношение, и поэтому его место — дальше в идущей от мозга до языка цепи процессов, происходящих со словом.