Стивен Пинкер - Язык как инстинкт Страница 54

Кэрролл всегда думал, что строки звучали так: They have slain the Earl of Moray, And Lady Mondegreen ‘Убит граф Морей и леди Мондегрин’. «Мондегрины» чрезвычайно распространены (они являются крайними вариантами вышеупомянутых Pullet Surprise и Pencil Vanea), вот несколько примеров:

A girl with colitis goes by. [A girl with kaleidoscopic eyes.]

‘Вот идет девушка, больная колитом. [Девушка с калейдоскопическими глазами.]’

Our father wishart in heaven; Harold be they name… Lead us not into Penn Station. [Our father which art in Heaven; hallowed be thy name… Lead us not into temptation.]

‘Отче наш и иже с ним на небеси, Харольд будет их имя… Не приведи нас на станцию Пенн. [Отче наш, иже еси на небеси, да святится имя твое… Не введи нас во искушение.]’

He is trampling out the vintage where the grapes are wrapped and stored. [… grapes of wrath are stored.]

‘Он выжимает сок из винограда там, где гроздья упаковываются и хранятся. [… хранятся гроздья гнева.]’

Gladly the cross-eyed bear. [Gladly the cross I’d bear.]

‘Радостно косоглазый медведь. [С радостью я понесу крест.]’

I’ll never be your pizza burning’. [… your beast of burden]

‘Я никогда не буду твоей подгоревшей пиццей. [… твоей тяжелой ношей]’

It’s a happy enchilada, and you think you’re gonna drown. [It’s a half an inch of water…]

‘Это радостная дюна, и ты думаешь, что утонешь в ней. [Здесь полдюйма воды…]’

«Мондегрины» интересны тем, что послышавшиеся слова, как правило, менее уместны в контексте, чем реальные. Они никоим образом не выражают ожиданий здравомыслящих слушателей относительно того, что собирается сказать, или что имеет в виду говорящий. (Одному студенту, постоянно слышались слова «I’m Your Penis» ‘Я твой пенис’ вместо «I’m Your Venus» ‘Я твоя Венера’ в названии знаменитой песни группы «Блю Чиэр», и он удивлялся, как такое можно было пропустить на радио.) «Мондегрины» соответствуют английской фонологии, английскому синтаксису (иногда) и английской лексике (хотя и не всегда, как, например, в случае с самим словом «мондегрин»). Очевидно, слушатели замыкаются на каком-то наборе слов, которые соответствуют звуку и появление которых рядом друг с другом в качестве английских слов и синтаксических групп более или менее возможно; но бал правят не уместность в контексте и не общие ожидания слушателя.

Об этом же свидетельствует и история искусственных распознавателей речи. В 1970-х гг. группа исследователей искусственного интеллекта при университете Карнеги-Меллон, возглавляемая Раджем Редди, создала компьютерную программу под названием HEARSAY, которая использовала голосовые команды, чтобы перемещать шахматные фигуры. Находясь под влиянием теории восприятия речи «сверху — вниз», они создали эту программу как «содружество» «экспертных» субпрограмм, действующих сообща с целью дать наиболее вероятную интерпретацию сигнала. Там были субпрограммы, специализирующиеся на акустическом анализе, на фонологии, на синтаксисе, на лексике, на правилах перемещения шахматных фигур, даже на шахматной стратегии применительно к развитию игры. Рассказывают, что на демонстрацию программы явился генерал из министерства обороны, спонсировавшего исследования. Пока ученые обливались холодным потом, генерала усадили напротив шахматной доски и микрофона, соединенного с компьютером. Генерал откашлялся. Программа напечатала: «Пешка — король 4».

Недавно созданная программа DragonDictate, упомянутая ранее в этой главе, делает больший упор на акустический, фонологический и лексический анализ, и, похоже, что этим объясняется ее больший успех. В программе имеется словарь, где слова представлены так же как последовательности фонем. Чтобы помочь предвидеть результаты действия фонологических правил и коартикуляции, в программе задано, как звучит каждая английская фонема в окружении любых возможных предшествующих и последующих фонем. Для каждого слова эти сопутствующие фонемы объединены в цепочку и при каждом переходе от одной звучащей единицы к другой заложена вероятностная характеристика. Цепочка выполняет функции среднестатистической модели говорящего человека, и когда эту систему использует реальный говорящий, вероятностные характеристики в цепочке варьируются таким образом, чтобы приспособиться к манере речи данного человека. Самому слову также присваивается процент вероятности, зависящий от его частотности в языке и от привычек говорящего. В некоторых версиях программы значение вероятности для слова варьируется в зависимости от того, какое слово ему предшествует; это единственный вид информации «сверху—вниз», используемый программой. Все вышеупомянутое позволяет программе вычислить, какое слово с наибольшей вероятностью произнес говорящий, исходя из имеющихся звуковых данных. Но даже при этом DragonDictate больше полагается на ожидания, чем нормально слышащий человек. Когда я присутствовал при демонстрации программы, ее пришлось упрашивать отличить слово word [wɜːd] ‘слово’ от worm [wɜːm] ‘червь’, хотя они оба и произносились яснее ясного, потому что программа продолжала делать ставку на вероятность и угадывала в этих звукосочетаниях высокочастотное слово were [wɜː] ‘были’.

Теперь, когда вы знаете, как продуцируются единицы речи, как они представлены в ментальном словаре, как они перестраиваются и обрабатываются прежде, чем появиться из наших губ, в конце этой главы вас ждет награда: вы узнаете, почему английское правописание не столь ненормально, как кажется на первый взгляд.

Конечно, на английское правописание можно пожаловаться за то, что оно якобы отражает звуки слов, но не делает этого в действительности. В жанре шутливых стихов этот факт обыгрывается с незапамятных времен, примером чему служат следующие вирши:

Beware of heard, a dreadful wordThat looks like beard and sounds like bird,And dead: it’s said like bed, not bead —For goodness sake don’t call it «deed»!Watch out for meat and great and threat(They rhyme with suite and straight and debt).

Бойтесь слова услышал — ужасного слова,Похожего на бороду и звучащего как птица;И слова мертвец, оно звучит как постель, а не бусина,Ради Бога не говорите о нем, как о «подвиге»!Остерегайтесь слов мясо, великий, угрозаОни рифмуются с апартаментами, прямым, и долгом.

Джордж Бернард Шоу вел решительную борьбу за реформу английского алфавита, системы, по его словам, настолько нелогичной, что в соответствии с ней слово fish [fɪʃ] могло бы писаться как «ghoti» — gh как в слове tough [tʌf], о как в слове women [wɪmən], ti как в слове nation [neɪʃən]. (Таким же образом minute могло бы писаться «mnomnoupte», a mistake — «mnopspteiche».) Шоу завещал денежное вознаграждение тому, кто изобретет замену английского алфавита, где каждый звук разговорного языка будет опознаваем благодаря единственному символу. Он писал:

Чтобы осознать годовую положительную разницу от использования 42-буквенного фонетического алфавита… нужно умножить количество минут в году на количество людей в мире, которые постоянно пишут английские слова, отливают шрифты, производят пишущие и печатающие механизмы, и к этому моменту общая сумма будет настолько астрономической, что вы осознаете, что стоимость написания даже одного звука двумя буквами обошлась нам в столетия ненужного труда. Новый английский алфавит в 42 буквы окупится в миллионы раз не только в течение часов, но в течение минут. Когда это будет уяснено, вся ненужная болтовня, касающаяся слов enough, cough, laugh и упрощенного правописания будет заброшена, и экономисты и статисты вместе сядут за работу в орфографической Голконде.

Защищая английское правописание, я буду испытывать противоречивые чувства. Поскольку, хотя язык и является инстинктом, письмо им не является. Оно изобреталось всего несколько раз на протяжении истории, а алфавитное письмо, где один знак соответствует одному звуку, кажется, было изобретено всего однажды. В большинстве человеческих сообществ письменный язык отсутствовал, а там, где он имелся, он был унаследован или заимствован у сообщества изобретателей. Научить ребенка читать и писать — это кропотливый труд, и умение писать не предполагает тех качественных скачков вперед от учебного материала, которые мы наблюдали в случаях с Саймоном, Майелой, Джаббой и мышеедом из экспериментов в главах 3 и 5. И обучение не обязательно приводит к успеху. Неграмотность — результат недостаточного обучения — обычное явление во всем мире, но даже при достаточном обучении у 5–10 % населения имеется дислексия, что порождает трудности с обучением чтению и создает серьезную проблему даже в индустриально развитых странах.