Как нас обманывают органы чувств - Дональд Дэвид Хоффман Страница 57

Я люблю свою кошку и наслаждаюсь машиной. Но я не верю, что они существуют вне наблюдения. Что-то существует. Что бы это ни было, оно запускает мои органы чувств получать зашифрованное сообщение о приспособленности на языке кошек, машин и бургеров – терминах моего интерфейса. Этот диалект просто не годится для описания объективной реальности.

Я люблю Солнце и не хочу расставаться со своими нейронами. Но я не верю, что Солнце существовало до того, как появились существа, наблюдающие его, или что мои нейроны существуют вне наблюдения. Звезды и нейроны просто иконки на рабочем столе пространства-времени моего интерфейса восприятия.

Если наши органы чувств были сформированы естественным отбором, то наше восприятие описывает истинные параметры объективной реальности не более, чем иконка с лупой в моем приложении для редактирования фотографий описывает истинную форму и местоположение настоящей лупы внутри моего компьютера. Когда я нажимаю на эту иконку, мое фото увеличивается. Если я задумаюсь, почему оно увеличилось, я могу прийти к выводу, что причиной является иконка. Я ошибусь. Моя ошибка безобидный и даже полезный вымысел, пока я просто редактирую фотографии. Но если я захочу создать собственное приложение, то этот вымысел перестанет быть безобидным. Мне надо понять более глубокий уровень причинно-следственных связей в компьютере, которые скрыты за интерфейсом. Аналогично, для большинства исследовательских и медицинских разработок безобидный и даже полезный вымысел – думать, что нейроны обладают каузальной силой, что активность нейронов порождает мои мысли, действия и другую нейронную активность. Но если я хочу понять фундаментальные отношения между активностью нейронов и сознательным опытом, тогда этот вымысел больше не безобиден. Я должен понять более глубокий уровень причинно-следственных связей, скрытых за форматом пространства-времени моего сенсорного интерфейса.

Причина, по которой мое восприятие не может показать мне истину и не может показать мне Солнце само по себе, состоит в том, что Солнце само по себе затянуто тучей выгод приспособленности. Эта туча определяет мою судьбу и участь моих генов. Эволюция настойчиво направляла мое восприятие на тучу выгод приспособленности, а не на Солнце само по себе. Солнце само по себе влияет на тучу и в результате на мой опыт восприятия солнца, но мой опыт восприятия солнца не описывает солнце само по себе. Компьютерный файл влияет на свою иконку на рабочем столе, но его иконка не описывает файл.

Наше восприятие объектов в пространстве-времени – не объективная реальность, вещь в себе, и они не описывают ее. Значит ли это, что объективная реальность навсегда недосягаема для науки? Не обязательно.

Глава десятая. Общество. Сеть агентов сознания

Тишина – язык Бога, все остальное – плохой перевод.

Все, что может быть сказано, должно быть сказано четко, а то, о чем нельзя сказать, следует обойти молчанием[19].

Восторгом от тайны, который мы иногда получаем в потустороннем мире черной дыры или параллельной Вселенной, можно наслаждаться здесь и сейчас, в собственном кресле. Ни одна тайна науки не предлагает больше интриги или больше недоумения, чем происхождение обыденного опыта: вкуса черного кофе, звука чихания, ощущения вашего тела, вжимающегося в кресло. Как ваш мозг выдает эту магию? На каком взмахе волшебной палочки три фунта плоти порождают сознающий разум? Похоже, это остается тайной не от недостатка данных: научные журналы забиты разнообразными исследованиями мозга в момент магического действа. Скорее потому, что этот скрытный маг, несмотря на пристальное внимание к его действиям, никогда не открывал своих секретов. Для Томаса Гексли в 1869 году его фокусы были понятны не более, чем магия лампы Аладдина. Для нас сегодня, несмотря на открытия нейронауки, они остаются все так же непостижимыми.

Почему мы в тупике? Мы можем винить основной метод работы фокусника – отвлечение внимания. Нас заманили, убедительной дезинформацией, искать здесь – в мозге (или в мозге, который вместе с телом взаимодействует с окружающей средой). Нас обманом заставили поверить, что мозг, или воплощенный мозг, каким-то образом творит магию сознания. Короче говоря, нас одурачили.

Большую часть этой книги я обрисовывал, как это произошло. Эволюция сформировала наше восприятие скрывать истину и управлять адаптивным поведением. Она наделила нас интерфейсом, состоящим из объектов в пространстве-времени. Это позволило нам делать выводы, часто успешные, о причинно-следственных связях внутри интерфейса. Если я вот так ударю по битку, послав его по касательной к восьмерке вон там, тогда я смогу забить восьмерку и сорвать куш. Если я брошу вызов тому гризли за мед в том улье, скорее всего, я лишусь и меда, и жизни. Наше понимание причинно-следственных связей может в сложных и критических ситуациях диктовать наши выгоды приспособленности: спариваться или бросить, поесть или промахнуться, жизнь или смерть. Мы воспринимаем и должны воспринимать их всерьез. Но это вымысел, хоть и спасающий жизнь. Понимание виртуальных причинно-следственных связей нашего интерфейса дает нам представление о подлинных процессах объективной реальности не больше, чем понимание виртуальных причинно-следственных связей компьютерной игры – пали из этого пулемета, чтобы уничтожить тот вертолет; выстави этот щит, чтобы отразить тот удар; поверни этот руль, чтобы управлять этим грузовиком – дает виртуозное видео представление о подлинных процессах в транзисторах и машинном коде компьютера.

Физики поняли, что пространство-время обречено, как и его объекты{281}. По принципиальным причинам, пространство-время Эйнштейна не может быть фундаментальным в физике. Требуется новая теория, в которой пространство-время, объекты, их параметры и их мнимые причинно-следственные связи произрастали бы из более первичной основы.

Для большей части науки и техники эти вымышленные причинно-следственные связи удобны – они помогают нам понимать и исследовать наш интерфейс. Но если мы попытаемся понять наш собственный сознательный опыт, тогда этот вымысел мешает. Его соблазн, встроенный эволюцией даже в лучшие и гениальнейшие умы, является единственной величайшей помехой нашему прогрессу. Этот вымысел встроен в каждую теорию сознания, которая предполагает, в соответствии с Удивительной гипотезой, что сознание каким-то образом возникает из пучка нейронов. Этот вымысел лежит в основе предположения Роджера Пероуза и Стюарта Хамероффа, что сознательный