Милан Даниэл - Тайные тропы носителей смерти Страница 6

Привычка постоянно что-то делать, чем-нибудь непроизвольно занимать пальцы вырабатывается в этих местах с детства. В то время как у нас школьники младших классов развлекаются, пуская бумажные самолетики или щелчком загоняя монетки в ворота, забава у здешних детей иная — рыться в волосах соседа: всегда можно отправиться на ловлю вшей, ну, например, пока тот рассказывает тексты, которые было задано выучить наизусть. Прошли тысячелетия, а кое-какие обычаи не слишком изменились.

Возможно, несколько иных правил придерживались при царских дворах. На такую мысль по крайней мере наводит одно замечание Геродота, прозванного за достоверность и глубину приводимых им фактов «отцом истории». Почти за 500 лет до нашей эры он написал, что у египетских жрецов и писарей были всегда тщательно выбритые головы, чтобы «никакая вошь или иная нечистая тварь не могла прицепиться к ним, когда они служат богам». Впрочем, не только у жрецов, но и у фараонов, царей и высокопоставленных вельмож в Древнем Египте, Вавилонии и Ассирии головы и подбородки были бритые. Волосы и бороды, остававшиеся символом мужественности и силы, заменяли парики.

Хочешь не хочешь, а придется примириться с тем, что герои античных мифов и властелины героических времен были, очевидно, вшивые. Так, например, Плутарх заметил, что царя Спарты Агесилая (V–IV вв. до н. э.) укусила вошь, когда тот служил богам. Царь на виду у всех убил ее и заявил, что такая же участь ждет всех его врагов. Г. Киль (Н. Kiel) в 1951 г. опубликовал даже специальное научное исследование о распространенности вшей в античной Греции, и, по его мнению, завшивленность греческого населения в классический период была делом житейским.

Просвещенные римляне прекрасно знали не только греческие мифы и легенды, но и всевозможные народные сказки-небылицы. Об этом свидетельствует и одна из сохранившихся речей диктатора Суллы A38—78 до н. э.). Чтобы оправдать убийство Лукреция Офелла и в то же время предостеречь остальных граждан, Сулла приводит греческую байку о крестьянине и воши. Так вот, эта самая вошь не давала покоя крестьянину, и он два раза пытался вытряхнуть ее из рубашки, но безуспешно. Тогда он решился на суровый шаг и сжег свою рубашку вместе с вошью.

«И я вам говорю, — продолжал Сулла, — кто дважды почувствовал мою руку как предостережение, в третий раз заслуживает огня!» По иронии судьбы, если прав французский ученый Сегуи (Seguy), живший уже в новое время, Сулла умер именно от катастрофической завшивленности, разделив, таким образом, печальную участь ряда других знаменитых людей древнего мира. Полагают, что такой же смертью погибли библейский царь Ирод, философ Эпифан и некоторые римские императоры.

А что было в средневековье? Мало что изменилось и среди простых смертных, и среди сильных мира сего. В качестве иллюстрации могут служить две подлинные записи о завшивленности венценосцев. Первая повествует о французском короле Людовике XI, правившем в XV в. Как-то раз во время пышной придворной церемонии одна вошь вылезла на поверхность королевского наряда. Стоявший ближе всех придворный заметил ее и попытался незаметно снять. Вошь цепко держалась на парике, и нервозность только усугубляла неловкость придворного. Король, разумеется, заметил это и с досадой обрушился на того с вопросом: «Что это значит?» Придворный, ни жив ни мёртв, сказал правду — и произошло неожиданное. Король похвалил его и весело добавил, что пойманная вошь весьма кстати напомнила, что и его королевское величество — тоже всего лишь человек. В разгаре обязательного общего веселья (которое непременно воцарялось после шуток королей) другой кичливый придворный попытался оказаться в центре внимания и сделал вид, что на королевском одеянии гонит блоху. Король побагровел и велел храбреца вывести со словами: «Вы что, считаете меня собакой, которая бегает с блохами в шерсти? Прочь с глаз моих!»

Вторая запись сделана тремя веками позже. Это описание «неаппетитного инцидента», который произошел в 1787 г. при дворе короля Англии Георга III. Во время королевского пиршества прямо на тарелке короля была обнаружена вошь. Среди участников и тех, кто прислуживал за столом, поднялся страшный переполох. Но что поделаешь: откуда взялась злосчастная вошь, вполне определенно так и не выяснили. И тогда Георг решил не рисковать и приказал немедленно обрить головы всему кухонному персоналу. В широких придворных кругах приказ этот был встречен неодобрительно и расценен как решение восточного деспота. Курьезная история проникла и за стены королевского дворца и стала темой памфлета в стихах.

Из мира аристократии и далеких веков перенесемся ближе к нашему времени. Гигиенические навыки, охрана чистоты вошли в привычку настолько, что завшивленность стали называть «болезнью бродяг и бездомных». Сейчас уже трудно поверить в реальность картины, нарисованной уже упомянутым нами французским ученым Сегуи: «В Лиссабоне еще в прошлом веке жили люди, зарабатывавшие деньги тем, что давали заказчикам на время дрессированных обезьян, которые тщательно выбирали из их волос вшей».

Можно ли считать, что с проблемой вшей у нас покончено? В нормальных условиях, в отсутствие войн, других социальных бедствий или обширных природных катастроф, зараженность платяными вшами и площицами — это действительно показатель низкого уровня гигиены, и обнаружить этих вшей можно лишь на заброшенных, безнадзорных людях. Но головная вошь способна преподнести неприятный и внушительных размеров сюрприз даже медицинской службе в развитых странах, в чем убедились мы в конце концов и сами на своем опыте в недавнем прошлом.

После второй мировой войны на борьбу со вшивостью были брошены новые, высокоэффективные средства на основе хлорированных углеводородов (ДДТ и др.), позволившие быстро ликвидировать тяжелое наследие войны. Однако в семидесятые годы в специальной печати стали раздаваться предостерегающие голоса. Один из первых тревожных сигналов донесся из Англии, где головная вошь была выявлена у 12,5—16 процентов обследованных несовершеннолетних. Вскоре подобный же факт был установлен и в США. Волна завшивленности начала нарастать во всей Европе, не миновала она и ЧССР. В 1978–1979 гг. в нашей стране проходила организованная в общегосударственном масштабе кампания по борьбе со вшивостью: медицинскую помощь (лечебную и профилактическую) намечалось оказать 2–2,5 млн. человек!

В основном дело касалось молодежи. По данным статистики, вшивость больше поражала девочек (а именно прежде всего в возрасте 7–9 лет), меньше — мальчиков 11–14 лет). Почему вдруг поднялась волна завшивленности? Этот вопрос рассматривали с самых разных точек зрения. Проверено было и такое соображение: не сыграли ли здесь своей роли длинные волосы, модные у мужской части молодежи? И хотя сам автор не является приверженцем этой «моды», надо признать, что никакой причинной связи здесь, как выяснилось, нет. В общем, по вопросу о том, почему головная вошь пошла в наступление, полной ясности нет. Взгляды расходятся. Некоторые исследователи считают, что у вшей появился иммунитет к применяемым инсектицидам. Другие говорят об изменении всей биологии вшей. Кто знает, может быть, истина где-то посередине.

«Болезнь бродяг» на несколько лет превратилась в общегосударственную проблему молодого поколения. Изменилось в обществе и отношение к явлению вшивости. На это начали смотреть как на всякое другое состояние, требующее помощи медицины, без оттенка чего-то такого, что человеку надо скрывать, чего надо стыдиться. Этот принцип исповедовали и распространяли все, кто включился в ликвидацию завшивленности. Без этого невозможно было бы обеспечить искреннее сотрудничество самой широкой общественности.

Вши как предмет научного интереса

Помнится, в институте почти каждая вводная лекция, знакомившая с новой дисциплиной, посвящалась ее историческому развитию.

«Ясно, опять мы начали с Аристотеля…» — говорили студенты после лекции со снисходительной улыбкой, потому что имя античного мыслителя регулярно приводилось в начале каждого обзора прославленных мировых светил науки.

Если нас интересует развитие научного изучения вшей, нам придется обратиться к еще более далекой истории — к древнеегипетскому папирусу, относящемуся примерно к 1550 г. до н. э. и вошедшему в науку под названием «Папирус Эберс». В этом наиболее древнем (из известных до сих пор) медицинском трактате не оставлены без внимания вши и блохи, как это отметил немецкий автор Боденхаймер (Bodenheimer), изучавший истоки научной энтомологии.

Но ссылки на Аристотеля нам не миновать. Не только потому, что он действительно первым охватил почти все доступные для его времени отрасли знания (во многих его идеях есть рациональное зерно, почему они и не устарели до сих пор), но главным образом потому, что его взгляды оказали влияние на большинство других признанных авторитетов от древних веков до нового времени и что следы этого влияния можно обнаружить вплоть до начала нашего века. Аристотель (384–322 до н. э.) в своем биологическом трактате «История животных» ("Historia animalium") уделяет внимание также и внешним паразитам — «насекомым, которые не являются плотоядными, но живут за счет соков живого мяса; к ним относятся вши, блохи и клопы… Вши рождают яички (яички вшей Аристотель называет konodos — гниды), однако эти яички не рождают ничего. Блоха рождается из ничтожного количества гниющих веществ; поэтому в любом месте, где есть какие-то сухие нечистоты, там обязательно можно будет найти блоху. Клопы рождаются из влаги живых животных, когда она высыхает вне их тела. Вши рождаются из живого мяса животных. Когда возникают вши, на коже можно заметить маленький волдырь. Если его проколоть, вши выпрыгивают наружу…» (цитируем по английскому переводу, опубликованному Бусвином).