С аквалангом в Антарктике - Михаил Владимирович Пропп Страница 8

нагреватель термостата на 32°. Изменил регулировку, но температура почти не понижалась, посмотрел на стенной термометр — в лаборатории 32,2°. Опыты при этой температуре я провел, не пользуясь термостатом, хотелось выполнить еще серию при 30°. Но как? Температура воды в водопроводе оказалась 31,8°, в холодильнике вместо льда — немного тепловатой воды. Пришлось отказаться от продолжения экспериментов, тем более что ориентировочные данные уже были получены.

Закончив работу, ровно в шесть утра я вновь поднялся на палубу. Над безлюдным Дакаром вставало солнце. С восьми разрешалось сходить на берег, а к трем надо было вернуться на борт — в четыре судно отправлялось в далекий путь. Хотелось немного побыть на земле перед долгим переходом к берегам ледяного континента.

Миновали 20 дней перехода, когда не было видно ни земли, ни кораблей. Похолодало внезапно, буквально за двое суток — прошли узкую зону, где смешиваются субтропические и антарктические воды. Со дня на день можно было ожидать появления айсбергов. В задачи морского отряда, в который мы были включены на время перехода, входило составление карты ледовой обстановки по ходу судна. Вместе с остальными членами отряда мы несли ледовую вахту, наблюдая и записывая состояние льда, фотографируя экран радиолокатора для подсчета количества айсбергов. Два дня ледяные горы были видны лишь на горизонте, но на третий день, когда мы оказались в густом тумане, «Обь» вошла в необычно густое скопление айсбергов. Всего лишь в полукилометре от носа корабля из тумана одна за другой выплывали ледяные громады.

На экране радиолокатора их были видны десятки и сотни. На следующий день айсберги почти исчезли, но зато появились поля молодого морского льда.

Шторм в Южном океане

В рулевой рубке собрались все руководители экспедиции и корабля — начальник сезонных работ Д. Д. Максутов, директор обсерватории Мирный Л. И. Дубровин, капитан «Оби» Э. И. Купри и капитан-наставник Г. О. Кононович. Судно медленно пробиралось среди ледяных полей, толщина льда уже достигала полутора метров. Провести корабль в этом году было очень сложно, так как авиационный отряд еще только направлялся в Антарктиду на нашем корабле и выполнить с воздуха ледовую разведку было некому. К тому же вышли раньше, чем обычно, и льдов, соответственно, было больше — антарктическое лето только начиналось.

Странствующий альбатрос над морем

Наконец, пробившись через льды, вышли у острова Дригальского в заприпайную полынью — пространство чистой воды, где ветер, почти постоянно дующий с берегов Антарктического материка, отгоняет плавающий лед в море. До конца неподвижного припайного льда, окружающего Антарктиду, оставалось всего несколько десятков миль.

Вечером 6 декабря Пушкин позвал меня на палубу. Там уже собрались почти все участники экспедиции, увешанные фото- и киноаппаратами. Впереди по курсу судна медленно появлялся материк Антарктиды. Красота открывшейся нам картины была неописуема и осталась одним из самых сильных впечатлений за всю экспедицию. Низко стоящее солнце заливало красноватым светом сверкающую полоску льда, которая постепенно вырастала перед нами. Лед, лед и лед от горизонта до горизонта, разноцветный, отсвечивающий всеми цветами радуги, переливающийся розовыми и голубыми оттенками. Нигде кругом не было видно ни клочка земли. Вокруг судна громоздились ледяные горы, тоже ослепительно блестевшие в лучах заката. Холодный ветер выжимал слезы из глаз. Море перед нами было сплошь покрыто тысячами круглых ледяных блинов поперечником в 2–3 метра каждый; они медленно колыхались в ритме набегающей зыби. Впереди, в нескольких сотнях метров, блины кончались, и начинался сплошной неподвижный береговой припай. До берегов Антарктиды оставалось еще около 20 километров.

Первые шаги

К утру следующего дня «Обь» пробила в припае канал длиной около полукилометра. Из Мирного пришли два легких вездехода и вскоре ушли назад, увозя письма и посылки, которые так ждали там, на полярной станции, после долгой зимовки. Уехал и начальник транспортного отряда вместе с несколькими водителями тракторов — нужно было организовать разгрузку. В этом деле, как впрочем, и в любом другом в Антарктиде, предвиделись немалые трудности. Морской лед был еще прочен и выдерживал вес трактора и груженых саней, но сверху на нем лежал толстый, до 1,5 метров слой снега. Он скрывал целые озера талой воды, выступившей поверх морского льда. На ледовой трассе, длина которой превышала 28 километров, трактора то и дело проваливались в эту воду, и для того чтобы их вытащить, требовалось много сил и времени. Морской отряд на легком вездеходе был послан разведывать наиболее удобный путь и размечать его флажками. Пока трасса не была проложена, разгружать судно было нельзя, и на лед опустили только самолеты, которые тут же начали летать между Мирным и нашим кораблем, перевозя полярников и срочный груз — фрукты и мясо.

К утру ветер, дувший всю ночь, утих, погода стала тихой и теплой. Радуясь возможности сойти с борта изрядно надоевшего всем за долгий путь судна, десятки зимовщиков бросились на лед размять ноги. Место стоянки оказалось как раз на пути, по которому ходят к своим гнездовьям пингвины. Подкормившись в море, они вылезают на лед и отправляются высиживать птенцов. Когда запасы накопленного жира начинают иссякать, одна птица из пары сменяет другую, и та отправляется в море отъедаться, потом опять возвращается в колонию и птицы вновь меняются местами. По льду непрерывно движутся пингвины — одни идут к морю, другие возвращаются к гнездовью. Маленькие любопытные пингвины Адели охотно подходят прямо к кораблю, у них нет врагов ни на земле, ни на льду, и поэтому они чувствуют себя в полной безопасности. Человека они нисколько не боятся и, если их рассердить, кидаются, подпрыгивают и хватают клювом за штаны. Такие повадки пингвинов давали полную возможность всем любителям фотографии и киносъемки сняться на льду вместе с этими любопытными птицами.

Гораздо флегматичнее крупный императорский пингвин, который, если ему не мешать, почти не обращает внимания на человека. Двигаясь по льду, он обычно не идет, а скользит, отталкиваясь от поверхности льда лапами и короткими крыльями-плавниками. Пингвина, направляющегося к колонии, очень трудно остановить — он упорно, несмотря на все помехи, стремится к цепи. Когда же птица идет назад к морю, то при приближении человека она останавливается и иногда даже сама к нему подходит.

Но, пока вся экспедиция наслаждалась кратким вынужденным отдыхом, нам предстояло приступить к той работе, ради которой мы сюда пришли. Глубина у места стоянки корабля достигала 400 метров, и добраться в аквалангах до дна мы, конечно,