Лев Колодный - Кто написал «Тихий Дон»? Хроника литературного расследования Страница 14

Журнал стал выходить регулярно в начале 1925 года. Во втором номере в нем появился шолоховский рассказ «Пастух», затем в том же году еще два рассказа.

«За год редакции журнала, – пишет автор, – удалось объединить дружный и слаженный коллектив талантливых писателей, во главе которых стоял сначала прозаик Георгий Шубин, потом Василий Кудашев. Но все участники этого коллектива, все работники журнала признавали своеобразную силу таланта, первенство Михаила Шолохова, восхищались им, старались ему помочь. Николай Тришин (редактор журнала. – Л.К.) вместе с автором собрали рассказы Шолохова в небольшой сборник и пошли с ним в издательство «Новая Москва». Так вышла первая книга Михаила Александровича «Донские рассказы»».

Михаил Шолохов в том году подолгу живал в Москве. Это можно заключить из следующего описания, содержащегося в книге «Друзья-писатели»:

«Шолохову не жилось в Москве в те годы. Литературная богема, среди которой волей-неволей ему приходилось вращаться, не привлекала его. Упорный и настойчивый, он стремился работать, вечеринки и пирушки только мешали ему, на московских мостовых он всерьез тосковал по донским степям и рвался домой в родной хутор. Несколько настоящих друзей, которых он приобрел в Москве – среди них были Николай Тришин, Андрей Платонов, Василий Кудашев, – советовали ему работать в своей станице над воплощением тех замыслов, которыми он с ними делился. И Шолохов уехал на Дон к родным купелям, чтобы вплотную сесть за работу над романом».

Отношения не только с Василием Кудашевым, ставшим другом на всю жизнь, но и с Андреем Платоновым поддерживались долгие годы. Доказательство того, что Михаил Шолохов не жил в 1925 году «постоянно в станицах», содержится, в частности, в словах самого писателя:

«Никогда не забуду 1925 год, – писал М. А. Шолохов, – когда Серафимович, ознакомившись с первым сборником моих рассказов, не только написал к нему теплое предисловие, но и захотел повидаться со мною. Наша первая встреча состоялась в I Доме Советов. Серафимович заверил меня, что я должен продолжать писать, учиться…».

Он зашел в номер к маститому Серафимовичу и увидел его за столом, углубленным в листы бумаги на столе.

– Здравствуйте, Александр Серафимович! Я Шолохов.

– А-а, землячок! – отозвался Серафимович.

Сегодня в Москве мало кто помнит I Дом Советов. А между тем это всем известное здание гостиницы «Националь», бывшей в первые годы революции I Домом Советов. В нем тогда жили многие новоявленные руководители государства, не имевшие квартир в Москве. А пролетарский писатель Серафимович, хотя и располагал квартирой, получил в этом же доме номер, который использовал как рабочий кабинет и место для приема посетителей.

Здание это запомнилось Михаилу Шолохову на всю жизнь. Позднее, приезжая в Москву, он любил останавливаться в этой гостинице, как сообщила мне дочь писателя М.М. Шолохова.

В доме на Воздвиженке председательствующий на вечерах МАПП Александр Серафимович тепло представил московским литераторам своего земляка. Тогда Михаил Шолохов прочел один из своих «Донских рассказов», так не похожих на рассказы и стихи, что часто звучали здесь.

«В Москве на Воздвиженке в Пролеткульте на литературном вечере МАПП можно совершенно неожиданно узнать о том, – писал М. Шолохов, – что степной ковыль (и не просто ковыль, а «седой ковыль») имеет свой особый запах. Помимо этого можно услышать о том, как в степях донских и кубанских умирали, захлебываясь напыщенными словами, красные бойцы».

На 1925 год (на весну) падает знакомство Шолохова в редакции журнала «Комсомолия» с поэтом Иваном Молчановым, исполнявшим обязанности секретаря журнала. Редакция «Комсомолии» помещалась в доме на углу Неглинной и Кузнецкого моста, № 9. Здесь в маленькой комнате на третьем этаже Молчанов принял у Шолохова рассказ «Бахчевник». Этот дом также имеет интересную литературную биографию: в нем в пушкинские времена помещался известный ресторан «Яр», где А. Пушкин, П. Вяземский и Н. Языков собрались однажды вместе, чтобы помянуть безвременно умершего друга поэта А. Дельвига.

К 1925 году относится фотография, где юный Михаил Шолохов снят в папахе, с трубкой в зубах. Рядом с ним стоят такие же молодые и веселые Иван Молчанов и Георгий Шубин. Этот снимок хранился у поэта Ивана Молчанова, а сделал его в редакции «Крестьянской газеты» известный московский фотожурналист Виктор Темин.

Поэт Иван Молчанов, тот самый, которому Владимир Маяковский направил поэтическое послание «о сущности любви», беседовал со мной в 1983 году. Свои воспоминания, посвященные «старому другу», он опубликовал в дни, когда отмечалось шестидесятилетие со дня начала творческой деятельности Михаила Шолохова.

«Мы были неразлучными друзьями, – вспоминает Иван Молчанов, – всегда появлялись втроем, нас даже называли поэтому «три мушкетера». С Георгием Шубиным мы учились в ГИЖе, Государственном институте журналистики, и жили в студенческом общежитии. Институт помещался на Малой Дмитровке, 12, ныне улица Чехова. Миша Шолохов бывал и в институте, и в общежитии, хотя поступать в институт не хотел.

Жил Шолохов, как мне помнится, у Кудашева…

Все мы, подружившись, время проводили весело, несмотря на все трудности быта того времени. Шолохову приходилось особенно нелегко, ведь он не числился студентом института или рабфака, но никто не закрывал перед ним их двери. Мы вместе ходили на семинар в Литературно-художественном институте, помещавшемся в доме на Поварской в хорошо известном всем писателям старинном особняке, ходили и в общежитие «Молодой гвардии» на Покровке, там тоже учились.

Не подумайте, однако, что все время мы проводили в трудах и учении. Если появлялись гонорары, то ходили в рестораны, все тогда стоило копейки, а получали мы рубли. Когда у меня вышла первая книга, мы отметили это событие в баре на Тверской, где теперь ресторан «Центральный». Там тогда пел цыганский хор. Вместе с цыганами оттуда поехали в Измайловский лес, на всю ночь. Шолохов очень любил слушать, как поют цыгане. Бывал он и в Марьиной роще, где находился популярный в те годы ресторан «Север». Умел и любил Шолохов играть на гармони. Здорово играл!»

В автобиографии, написанной для журнала «Прожектор», Михаил Шолохов сообщал:

«В 1925 году осенью стал было писать «Тихий Дон», но, после того как написал 3–4 печатных листа, бросил… Показалось – не под силу… Начал первоначально с 1917 года, с похода на Петроград генерала Корнилова. Через год взялся снова…».

Вот эти шолоховские строки и позволяют утверждать, что только во второй половине 1925 года он покидает Москву, чтобы работать над романом.

Начал с описания известного исторического события – наступления казаков на революционный Питер. Ясно, что для такого повествования требовалось знакомство с документами, мемуарами, газетами, книгами, посвященными недавним историческим событиям 1917 года. Требовалась кропотливая подготовительная работа. Все нужные для такой работы источники находились в Москве. И возникает предположение, что если не всю, то какую-то часть этой работы до осени 1925 года Михаил Шолохов проделал в столичных архивах, библиотеках.

Вот что свидетельствует Н. Стальский:

«Тришин, у которого были друзья, имевшие доступ к эмигрантской литературе, добывал ему книги казаков, изданные за границей, записки генералов и атаманов, дневники… в которых офицеры признавались в крахе белого движения, с уничтожающей критикой обрушивались на вождей Добровольческой армии, разоблачали их бездарность и корыстолюбие. Михаил Александрович делился со своими друзьями замыслом романа, советовался, как справиться с бесчисленными трудностями».

На глазах Николая Стальского Михаил Шолохов делал первые шаги в литературе. Его, как и многих других очевидцев, поразило, как Шолохов строил отношения с редакторами, резко отличавшиеся от общепринятых в литературной среде:

«У Михаила Шолохова была одна особенность, которая проявлялась с первых шагов его литературной работы. Он не соглашался ни на какие поправки, пока его не убеждали в их необходимости. Он настаивал на каждом слове, на каждой запятой. Мы знаем об этом».

В газете, той самой, где когда-то Михаил Шолохов опубликовал первый рассказ, спустя почти шестьдесят лет («Московский комсомолец» от 16 сентября 1983 года), Александр Жаров, вспоминая о прошлом, привел рассказ о том, как редакция журнала «Комсомолия» решила сфотографироваться.

«Вспоминается мне редакционный сбор сотрудников журнала «Комсомолия» в 1925 году, когда мы вздумали фотографироваться. Но на сбор не явился фотограф. И Шолохов не явился.

Тогда решили поочередно позировать художникам-карикатуристам – Куприянову, Соколову, Крылову. Они учились во Вхутемасе, подрабатывали на пропитание в нашем журнале, рисовали заглавные буквы в начале главы каждого рассказа или стихотворения, а также превращали молодых авторов в уморительно смешных уродов в дружеских шаржах. Это были художники, работавшие втроем. В журнале «Комсомолия» они и придумали себе общий, ставший всемирно известным псевдоним – КУКРЫНИКСЫ.