Лев Колодный - Кто написал «Тихий Дон»? Хроника литературного расследования Страница 20

На формирование, как вспоминает провожавшая мужа на фронт Матильда Емельяновна, пришел в школу на Собачьей площадке на Арбате. Отсюда рота ушла в сторону Ваганькова… Вначале, как и другие писатели, был рядовым бойцом, о чем пишет его однополчанин Борис Рунин, вскоре получил другое назначение, стал редактором газеты «Боевой путь».

Вести с фронта приходили до середины октября 1941 года до того, как наши армии, прикрывавшие путь на Москву, были отрезаны и приняли смертный бой в окружении, из которого мало кому удалось выйти живым.

В октябре 1941 года, будучи в Москве, Михаил Шолохов пришел в проезд Художественного театра, желая узнать новости от друга. Матильда Емельяновна помогала ему снарядиться на фронт. Тогда Шолохов торопливо написал карандашом несколько строк, полных дружеских чувств, на почтовой карточке-открытке.

На ее лицевой стороне Матильда Емельяновна надписала номер полевой почты, редактору газеты «Боевой путь»… Но не отправила, потому что успела получить с фронта извещение: муж пропал без вести. Армия, в которой он воевал, сражалась и погибла в окружении…

Михаил Шолохов писал:

«Дорогой друг! Судьба нас с тобой разноздрила, но все же когда-нибудь сведет нас вместе. Я сегодня уезжаю из Москвы, как только вернусь, сообщу тебе. Думаю, что увидимся в Москве, у меня есть к тебе дела… Пишу коротко, спешу… Надеюсь на скорую встречу. Крепко обнимаю, целую. Твой Шолохов».

Эта открытка не дошла до адресата.

Три года спустя Михаил Шолохов не терял надежду, что друг жив, и старался внушить эту веру его жене. Будучи в Камышине, куда из Западного Казахстана переехала семья, он писал в Москву письмо, копию которого мне переслала М. Кудашева. С небольшими сокращениями оно публикуется впервые:

«Камышин, 26 марта 44 г. Сталинградская обл… Набережная, 74.

…Думы о Васькиной судьбе меня не покидают… Недавно прочитал в мартовском номере «Британского союзника» (журнал, который издается в Москве британским посольством) вот эту заметку и решил послать ее тебе. А вдруг – ведь чем черт не шутит, когда спит, и наш Васька там, на Ближнем Востоке носит наплечную нашивку с буквами СССР и ждет, не дождется возвращения домой? Это, конечно, предел мечтаний, но осуществить такое – черт знает, как было бы хорошо!..

Желаю, чтоб Васька поскорее вернулся. Согласен на любой вариант: хоть с Ближнего Востока, хоть с Дальнего Запада, лишь бы вернулся, притопал».

К этому письму сделала приписку Мария Петровна: «…желаю здоровья, бодрости духа – а главное, скорейшего появления в Москве Василия Михайловича. Этот день будет для нас праздником».

Празднику этому не суждено было наступить. Больше друзья не увиделись, не сходили вместе на охоту, не порыбачили.

Но сколько бы лет ни прошло после окончания войны, Шолохов не забывал друга, вспоминал о нем, заботился о его семье.

«Заговорили о московских друзьях – Шолохов погрустнел, вспоминая своего близкого друга Василия Кудашева, погибшего на фронте». Это из книги М. Андриасова «На вешенской волне», вышедшей в 1969 году, спустя четверть века после окончания войны.

Другой автор, не раз беседовавший с М. А. Шолоховым, уже упоминавшийся Петр Гавриленко, на вопрос, который ему часто задавали читатели, много ли друзей у Шолохова, с кем он дружил раньше и теперь дружит, отвечал так:

– Назову несколько имен, о которых я от него слыхал: Александр Серафимович, Василий Кудашев…

Спустя пять лет после окончания войны Михаил Величко впервые встретил Михаила Шолохова, и первое, о чем они вспомнили, – это об общем друге Кудашеве.

«Жалко Васю, – грустно промолвил Михаил Александрович, – очень жалко. Он не успел сказать главного. А мог. Его «Вукол» рассказ – настоящий. Крутой».

Последнее свидетельство. Ростовский писатель Василий Воронов в августе 1983 года беседовал с Михаилом Шолоховым. И вот такими словами в книге «Юность Шолохова» излагает содержание той, очевидно, одной из последних, беседы, где речь шла о жизни в Москве.

«Более опытный и в литературных делах, он (Кудашев) помогал Михаилу Шолохову приобщиться к литературной жизни столицы, разобраться в сущности многочисленных литературных группировок, их бесконечных споров и стычек. Юношей объединяло чувство кровной привязанности к родной земле, к крестьянству. Бывало, ночи напролет они спорили и о написанном, о «настоящих» и «ненастоящих» писателях. Теплоту и сердечность этой юношеской дружбы Шолохов сохранил на всю жизнь… Михаил Александрович, отвечая на мой вопрос о начале литературной работы, вспомнил о тех годах, о Кудашеве:

– Молодость нас объединяла… Горячо жилось, и писалось горячо. Много было наивного, но школа «Молодой гвардии» запомнилась. Из молодых Кудашев был яркой личностью. И как человек, и как писатель. Были у него талантливые книги…»

Думаю, что эти слова будут интересны не только жене и дочери писателя. Книги В.М. Кудашева издаются в наши дни, роман «Последние мужики» выходил несколько раз, последний – в 1978 году. Да, талантливый человек был Василий Кудашев, который ушел защищать Москву, взяв на фронт «Тихий Дон»… Так мог поступить только настоящий друг.

…Было много других шолоховских автографов, писем к В. М. Кудашеву. Все они хранились в опустевшей после ухода хозяина на фронт комнате-квартире № 13 дома 5/7 в проезде Художественного театра. В дни войны в нее поселили временно одного полковника. Он и увез без разрешения эти документы. Точнее говоря – украл: понимал человек, какая это ценность. Быть может, поныне ворованные шолоховские автографы хранятся в частном архиве.

Михаил Шолохов на всю жизнь запомнил друга молодости, не забывал и его семью. И в том, что из проезда Художественного театра, из коммунальной квартиры, семья друга переехала в новый дом, отдельную квартиру, его заслуга.

Однако в этом новом доме писем Михаила Шолохова с Дона не было. А между тем, именно из них мы могли бы многое узнать о том, как шла работа над романом, как раз над первым и вторым томами. В отличие от всех других шолоховских друзей, Василий Кудашев стоял у истоков «Тихого Дона». Но, к сожалению, с войны он не вернулся, а шолоховские письма к нему похищены.

Если Василия Кудашева можно назвать другом номер один, то в следующей главе пойдет речь о друге номер два – Евгении Григорьевне Левицкой.

Глава третья. История одной дружбы

Всякая строчка великого писателя становится драгоценной для потомства. Мы с любопытством рассматриваем автографы, хотя бы они были не что иное, как отрывок из расходной книги.

(Евгения Левицкая)

Глава третья, сообщающая, кем была в жизни писателя Евгения Левицкая, член партии большевиков с 1903 года, которой посвящен известный шолоховский рассказ «Судьба человека». Она стояла у колыбели «Тихого Дона» в 1928–1929 годах, безошибочно определила, что за рукопись попала ей в руки в издательстве «Московский рабочий». Евгения Левицкая хранила как зеницу ока все написанное Шолоховым. В книге публикуются впервые около сорока писем Михаила Шолохова. Благодаря им знаем, как относился писатель к разбою, творимому на Дону в дни коллективизации. Старанием Левицкой одно из писем попало в Кремль на стол к Иосифу Сталину, сыгравшему важнейшую роль как в судьбе «Тихого Дона», так и в судьбе автора романа, который рисковал головой, называя в письмах вещи своими именами…

Взятые в эпиграф слова привожу по «Словарю русского языка», где этой цитатой подкрепляется толкование слова «автограф». Им может быть, согласно словарю, во-первых, «собственноручная надпись или подпись», а во-вторых, «собственноручный авторский рукописный текст». К первому классу автографов относятся дарственные надписи на книгах, фотографиях. Ко второму – письма, автобиографии…

В этой главе речь пойдет о шолоховских автографах как первого, так и второго рода. Им писатель не придавал особого значения после того, как они выполнили свою первоначальную роль – послужив источником информации.

На вопрос, что делать с письмами, полученными в конце двадцатых – начале тридцатых годов, Евгения Григорьевна Левицкая получила мгновенный ответ:

– Что хотите, можете их порвать или сжечь.

Владелица автографов давным-давно знала того, кто ей когда-то писал эти письма, требуя одного взамен – скорого и подробного ответа, и подумала про себя, что остался он навсегда таким, как в молодости: ни на кого не похожим, непредсказуемым, безразличным к тому, чему придавал значение сам Пушкин, другие писатели. В ее понимании Шолохов был выдающимся писателем с того самого дня, как прочитала она его роман по машинописному тексту, вскоре пошедшему в набор московской типографии…

Автографы Михаила Шолохова я увидел позднее…

Начав очередной свой поиск, идя по следам Шолохова, не думал о них и не мечтал, а пытался узнать только одно: кем была та самая «Евгения Григорьевна Левицкая, член КПСС с 1903 года», которой, как многие помнят, посвящен рассказ «Судьба человека».