Михаил Венюков - О современном состоянии современных сил и средств Японии и Китая

Михаил Венюков

О современном состоянии современных сил и средств Японии и Китая

по данным 1869–1870 годов.

Публичные чтения в академии генерального штаба.

Чтение первое

Мм. гг. Политическое и военное могущество каждого государства, как известно, слагается из многих элементов. Таковы: географическое положение, обширность и производительность территории; числительность, состав, промышленное, умственное и нравственное развитие населения; политическое и общественное устройство народа, и, наконец, его военные учреждения. Из этих четырех элементов в настоящих чтениях почти вовсе не будет речи о двух первых, так как с одной стороны рассмотрение их потребовало бы много времени, а с другой, нет сомнения, что общие географические данные о Китае и Японии известны каждому из вас, мм. гг, в такой степени, что мои слова были бы только утомительным повторением задов. Притом карты, которые вы здесь изволите видеть, во многом облегчат нам припоминание географических подробностей, если бы даже некоторые из них пришлось припомнить.

Итак, в настоящих чтениях, речь будет идти только о политическом устройстве тех двух государств, которые я назвал, и особенно о военных их учреждениях. Предмет этот, быть может, потому окажется занимательным, что имеет в значительной степени интерес новизны, современности. В последнее время оба государства крайнего Востока сделали важные преобразования, именно с целью поднять политическое свое могущество.

Я начну с Японии, потому что в этой стране прогрессивное движение особенно заметно и дало уже ощутительные результаты, хотя началось очень недавно. Япония до 1854 года была закрыта для всех иностранцев, кроме голландцев и китайцев, а потому естественно находилась в застое, хотя, нужно заметить, в ней всегда были люди, которые следили за ходом науки в Европе. Так, уже в 1854 году японцы спрашивали американцев, к удивлению последних, об успехах машины Эриксона; в 1859 году они интересовались приложениями фотографии к метеорологическим наблюдениям и привели в немалое замешательство голландских офицеров, которые не умели отвечать на их вопросы об этом. В Японии, под влиянием наплыва европейских идей, а также внешнего напора европейцев, в последние годы произошел важный государственный переворот. Именно, страна эта, которая прежде управлялась двумя императорами, ныне имеет только одного; стало быть, верховная государственная власть в ней сконцентрировалась, а это всегда служит шагом к усилению внешнего могущества страны. Но, впрочем, мм. гг., я выразился неточно: Япония никогда не имела двух императоров, а лишь одного – микадо. Только наместники этого императора, так сказать администраторы империи от имени его, сиогуны, в последние два-три столетия сделались так могущественны, что заслоняли собою, по крайней мере для иностранцев, фигуру настоящего повелителя страны. Переворот 1868 года именно в том и состоит, что эти, всесильные дотоле, наместники опрокинуты и непосредственная власть императора восстановлена. Но здесь, чтобы не впасть в заблуждение о характере и размерах этой власти, чтобы не подумать, что восстановленный император есть нечто в роде Бонапартов во Франции после 1792 и 1848 годов или Бурбонов в Испании после 1815 года, нужно заметить, что Япония никогда не была и не есть государством столь централизованным, как Франция, Испания и все азиатские монархии. Правительственная власть в ней с данного времени, быть может уже 2,000 лет, находится в руках не одной центральной администрации, а и целого ряда феодальных владельцев, которые во многом самостоятельны. Целые три четверти или даже четыре пятых страны не принадлежат непосредственно микадо, а князьям. Правда, в 1863 и 1869 годах, князья эти, опрокидывая, при помощи авторитета микадо и собственного оружия, власть сиогунов, объявили, что «отныне вся Япония принадлежит одному императору, что нет японца, который бы не был слугою его», но это заявление есть отчасти метафорическое. Император остался непосредственным владельцем только своего удела, а князья сохранили свои прежние земли, хотя и с оговоркою по закону, что они суть только правители этих земель во имя императора. Эго значение феодалов особенно сказывается на организации военных сил страны, где мы видим, что каждый князь имеет свои сухопутные войска, свои корабли, которых служба, за исключением случаев внешней войны, совершенно зависит от него. И не только служба, но содержание, организация распределение по территории. Феодалы, чтобы не дать усилиться деспотизму, хотя и выдвинули одну центральную, императорскую власть, как одно национальное знамя, но действительное могущество удержали за собою. Они сохранили при этом даже некоторые внешние признаки самостоятельности, например флаги, выставляемые на мачте судов и салютуемые во всей Японии как флаги царственных особ. Конечно, ни один из них, по малой обширности удела, не в состоянии бороться с императором: самые сильные все же имеют средство в 8-10 раз уступающие личным средствам микадо; но вся масса князей, как уже сказано, владеет четырьмя пятыми Японии, и, следовательно, в случае единодушного восстания против автократии может без труда привести ее в законные границы. Я говорю в законные, потому что в Японии, мм. гг., функции центральной власти определены законом. Что бы вам это объяснить, я прочту здесь извлечение из манифеста микадо при вступлении его в управление делами:

«Все заботы правительства будут определяться по совещанию с народом всех провинций империи»…… «Необходимо, чтобы все члены императорского дома и все благородные сословия……. были старательны в исполнении своих обязанностей»…… «В виду настоящих перемен, более обширных, чем какие когда-либо происходили в нашей стране, и преобразований, которые еще предстоит совершить, мы будем лично стоять впереди народа, в чем и даем клятву перед богами неба и земли. Наша политика будет подчинена контролю общества, чтобы никто не мог жаловаться…, Соответственно сему предоставляем всему народу высказывать свои нужды и желания».

Вы видите, мм. гг., что тут идет речь о представительном правлении, а не о самодержавном, и в самом деле Япония есть монархия не только феодальная, но и конституционная она имеет парламент; государственный бюджет устанавливается не чиновниками, чуждыми стране, а людьми земскими, хотя нужно заметить, что эти земские люди суть только феодальные князья и их дворяне, а не выборные от всех сословий. Японский парламент, мм. гг., установившийся со времени революции и имеющий ежегодные съезды, есть скорее собрание нотаблей, чем правильная и полновластная земская дума, в смысле британского или даже северо-германского парламента. Эта неопределенность функций законодательной власти происходит от недавности ее образования и, очевидно, не служит в достаточной степени к обеспечению регулярности хода государственной машины, а, следовательно, и к усилению внешнего могущества страны. Но представительство земли перед центральною властью все-таки есть, и представительство ограничивающее эту власть.

Чтобы не входить здесь в слишком долгое рассмотрение японской конституции, т. е. не отвлекаться от собственно-военной области, позвольте, мм. гг., вкратце формулировать то, что должно лечь в основу наших соображений о политическом и военном могуществе Японии. Страна эта есть монархия феодально-конституционная. Такою мы должны ее представлять всякий раз, когда может идти речь о характере ее военно-политического могущества. Население ее, вероятно, простирается до 10,000,000, живущих на 7,000 квадратных милях. Этнографически оно совершенно однородно, за исключением 50–80,000 аинов, живущих в полудиком состоянии на Мацмае и других северных островах. Оно дает правительству, т. е. императору и князьям, от 27 до 29,000,000 кокф, т. е. по теперешним ценам рису, до 150 миллионов рублей годового государственного дохода. Три четверти этого дохода поступают к князьям, остальная четверть прямо к императору, который, сверх того, на общие нужды страны имеет, по крайней мере на бумаге, одну десятую княжеских доходов, Вот основные факты для стратега и политика, знакомящегося с Япониею. Теперь приведем несколько подробностей. Императорский удел не составляет одной цельной области, а разбросан по разным провинциям; следовательно, с военной точки зрения, находится в условиях невыгодных для имущества центральной власти. Но он все-таки без сравнения больше каждого из самых больших княжеских уделов. Доходы с него простираются до 8,000,000 кокф, тогда как самый богатый князь, или даймио, Канга, имеет всего 1,000,000; следующий за ним Сацума – 770,000 и т. д. до десяти и менее тысяч кокф. Притом императору принадлежат важнейшие города страны: Иеддо, Осака, Киото, где сосредоточены главнейшие ее капиталы. Замечу еще, что, в случае войны, средства всей Японии, особливо военные, поступают в распоряжение центрального правительства, которое и в мирное время имеет надзор над их состоянием, хотя чисто-внешний. 17-го мая 1870 года император производил общий смотр войскам Сацумы, Хиго, Стоцбаши, Хизена и других князей, наравне с своею гвардиею: это для него были столько же японские войска, сколько контингенты Саксонии и Брауншвейга войска германские для императора Вильгельма. Формируемые и содержимые не иеддоским военным министерством, они все-таки должны в военное время повиноваться одному главнокомандующему поставляемому центральною властью. То же и флот.