Юрий Липовский - В Хангай за огненным камнем Страница 16

Мне тоже пора было возвращаться на свою стоянку — предстоял новый маршрут на вулканы.

Прошло много лет, и всякий раз, когда я читаю или слышу разговоры о проблемах охраны природы, я непременно вспоминаю далекое монгольское озеро, белых лебедей и сидящего на берегу Галсана, страстно желающего сберечь природу. И очень хочется, чтобы его надежды и желания сбылись.

Лунный камень

Уже при первом знакомстве с хангайскими вулканами мы обратили внимание на часто встречающийся в лавах калиевый полевой шпат — санидин. Особенно притягивали и одновременно озадачивали нас крупные и прозрачные, как стекло, кристаллы. Мы бережно отбирали их в вулканических выбросах, наполняли ими наши рюкзаки, а затем уже в лагере подолгу рассматривали. Нам хотелось найти в них тот своеобразный оптический эффект, который делает прозрачный полевой шпат прекраснейшим самоцветом — лунным камнем.

Лунный камень… В самом названии этого камня таится что-то загадочное и неуловимо прекрасное. В справедливости названия можно убедиться, слегка поворачивая этот неяркий с виду серовато-белый и прозрачный, как стекло, камень. На его поверхности иногда вспыхивают голубовато-серебристые переливы, и весь он наполняется торжественно холодным свечением, подобно лунному свету.

В этом удивительном сиянии — главное достоинство камня, которое привлекло к нему внимание еще древних жителей Индии, где распространен был культ поклонения Луне. Как пишет профессор В. Ф. Кренделев, «лунопоклонники Индии представляли свое божество в виде идола на колеснице, которую четыре гуся мчат в поднебесье, а в руке идола сияет драгоценный джандараканд». Это и есть лунный камень, о чем свидетельствует выдающийся ученый древности аль-Бируни: «Среди жителей Индии распространена молва о лунном камне, и они называют его джандараканд, т. е. лунные лучи».

Древние народы признавали за лунным камнем магическую силу, наделяли его сверхъестественными свойствами. Один из героев рассказа А. И. Куприна «Суламифь», обращаясь к своей возлюбленной, говорит: «Лунный камень, бледный и кроткий, как сияние луны, — это камень магов халдейских и вавилонских. Перед прорицаниями они кладут его под язык, и он сообщает им дар видеть будущее. Он имеет странную связь с Луною, потому что в новолуние холодеет и сияет ярче».

Интерес к камню с таинственным лунным сиянием не проходил и в средние века. Его называли камнем влюбленных, и девушки носили амулеты из лунного камня, веря, что он принесет им счастье в любви. Верили и в то, что этот камень плачет в лунную ночь, выделяя влагу, которая исцеляет тоску и лихорадку. Затем интерес к нему ослаб — пришла пора увлечения другими камнями. Теперь камни с красивыми цветовыми переливами снова в почете. Однако природных лунных камней мало, чтобы удовлетворить спрос на них, появились всевозможные их имитации. Так, лунный камень имитировали специальным опалесцирующим стеклом на голубоватой металлической или эмалевой подложке. Затем появилась имитация лунного камня синтетической шпинелью.[33]

Все эти имитации искусно воссоздают эффект лунного сияния. И все же люди отдают предпочтение натуральному камню, образованному таинственными силами Земли, нежели синтетическим материалам, выращенным различными методами в лаборатории.

Световую игру, возникающую на гранях, плоскостях спайности или отдельности минералов, принято называть иризацией. Ею обладают некоторые разновидности широко распространенного в природе класса полевых шпатов. К ним относятся главным образом просвечивающие и совершенно прозрачные калиевые полевые шпаты — адуляр и санидин.

«Лунный эффект» наблюдается также среди натрокальциевых полевых шпатов — плагиоклазов. Полупрозрачный плагиоклаз альбит-олигоклазового состава получил специальное название — перистерит (от греческого «перистера» — голубь) за своеобразную иризацию, напоминавшую радужный отлив на шее голубя.

Все эти благородные разновидности полевых шпатов относятся к числу драгоценных камней и традиционно используются в ювелирном деле. Каменных дел мастера издавна научились усиливать красоту, блеск и сияние многих камней, в том числе и лунного камня, путем их дополнительной обработки. Техника обработки лунного камня в древности была проста: кусочки камня приклеивали на державку из дерева. После этого его шлифовали на неподвижной плите из грубозернистого кварцевого песчаника, а затем более мелкозернистого, непрерывно смачивая поверхность водой. При этом учитывалось, что наибольший эффект лунного свечения достигается на выпуклой шарообразной поверхности и тем больший, чем больше ее кривизна. С этой целью камень шлифовали круговыми движениями, постепенно изменяя угол наклона державки, и получали полусферическую и оваловидную форму. Такая форма была названа «кабошон» (от французского «кабошон» — шляпка гвоздя) за сходство ее с головкой старинных гвоздей. В настоящее время огранка лунных камней выполняется на чугунных карборундовых кругах, имеющих канавки различной ширины и глубины. Кривизна кабошона зависит от ширины и глубины этих канавок.

Лучшие лунные камни с сильной иризацией используются для изготовления вставок в дорогие ювелирные изделия — перстни, серьги, кулоны, из менее привлекательных изготовляются бусы, браслеты, запонки. Есть также иризирующие полевые шпаты, но непрозрачные. Они иногда именуются лунными камнями, но ценятся гораздо ниже прозрачных — истинных лунных камней, хотя и считаются красивыми ювелирно-поделочными самоцветами. Примерами непрозрачных «лунных камней» являются хорошо известные в Советском Союзе карельский беломорит и украинский лабрадор.

Серовато-белый плагиоклаз из пегматитовых жил был назван А. Е. Ферсманом беломоритом в честь Белого моря, вблизи которого родился этот замечательный самоцвет. И ему А. Е. Ферсман посвятил вдохновенные строки: «На этих гранях играл какой-то таинственный свет. Это были нежные синевато-зеленые, едва заметные переливы, только изредка вспыхивали они красноватым огоньком, но обычно сплошной загадочный лунный свет заливал весь камень, и шел этот свет откуда-то из глубины камня…

Белое море отливало цветами лунного камня… или камень отражал бледно-синие глубины Белого моря?».

Весьма необычным является и другой плагиоклаз — темно-серый таинственно-печальный лабрадор. Своим названием он обязан полуострову Лабрадор в Канаде, где был открыт в 1770 г. Вскоре после открытия лабрадор был доставлен в Париж и Лондон, где очаровал своей изумительной иризацией в ярко-синих, зеленых, фиолетовых и золотисто-желтых тонах. И неожиданно лабрадор сделался модным ювелирным камнем, из которого изготовлялись вставки в перстни, серьги и броши.

Большую популярность приобрел лабрадор в России, где его называли таусиным — павлиньим камнем (от персидского «тавуси» — павлин) — за сходство с переливами павлиньего оперенья. Популярности павлиньего камня способствовали находки в 1781 г. в окрестностях Петербурга крупных валунов с лабрадором, по-видимому, принесенных ледником из Скандинавии. По свидетельству академика Палласа, столь необычные валуны были обнаружены при строительстве дороги из Санкт-Петербурга к царскому дворцу в Петергофе, по качеству они не уступали лабрадору из североамериканских месторождений. Экзотический материал ледниковых валунов был использован для изготовления украшений и предметов искусства, в частности столешниц Эрмитажа. Петербургская знать носила кольца и серьги из павлиньего камня, щеголяла лабрадоровыми табакерками в золотой оправе, а дамы демонстрировали на балах наряды из переливчатого «таусиного» шелка под цвет камня.

Однако «таусиная мода» продлилась недолго. В 1835 г. на Украине были открыты богатейшие месторождения габбро-анортозитовых пород, названных лабрадоритами за обильные выделения иризирующего лабрадора. На одном квадратном метре поверхности этих пород можно было насчитать до 200–300 «глазков» лабрадора, переливающих различными цветами. Таусиного камня на Украине оказалось так много, что он постепенно обесценился, а в наше время лабрадорит перешел в разряд первоклассного облицовочного камня. Украинский лабрадорит применялся для облицовки мавзолея В. И. Ленина, станций метро и многих монументальных зданий. Глазки иризирующего лабрадора, полыхающие сапфиро-холодным, как вечерняя звезда, светом, можно встретить на пьедесталах многих архитектурных памятников и надгробий.

Помимо темного канадского и украинского лабрадора в Финляндии (близ Иламаа) найден подобный минерал светлого цвета, иризирующий всеми цветами спектра. Его так и назвали спектролит. Месторождения лабрадоритов, переливающих в голубых, зеленых и даже красных тонах, открыты также в США, на Мадагаскаре и в Бирме. А вот настоящие лунные камни, иризирующие адуляр и санидин, — большая редкость. Месторождения их известны, главным образом, в Индии, Шри Ланке и Бирме. Источником лунного камня-адуляра являются древние метаморфические породы архейского возраста кварц-полевошпатные гнейсы (лентиниты). Эти породы содержат обильные выделения — «глазки» адуляра величиной до 30–50 см в поперечнике. И хотя большая часть таких гигантских «глазков» непрозрачна и трещиновата, все же в центральных частях их сохраняются прозрачные участки, пригодные для огранки. Другая разновидность лунного камня — санидин — встречается в виде вкрапленников в молодых вулканических породах риолитах и базальтах. При поверхностном выветривании и разрушении материнских пород заключенные в них лунные камни высвобождаются и накапливаются в рыхлой щебенистой массе. Отсюда уже не представляет особого труда извлечь необходимое количество природного сырья. Размеры необработанного лунного камня достаточно крупные — от 2–5 до 10 см в поперечнике. Лучшими по качеству принято считать лунные камни, иризирующие в нежных, небесно-голубых тонах или изливающих густой голубовато-синий цвет, подобный свету вечерней звезды. Необычайно красивы и высоко ценятся железистые санидины (ферриортоклазы) с о-ва Мадагаскар с искристо-золотым свечением, а также уникальные лунные камни астериксы с эффектом четырехлучевой звезды. Чаще встречаются лунные камни, иризирующие в теплых жемчужно-белых и серебристых тонах, но ценятся они ниже камней с голубыми отливами.