Михаил Сарапов - Английский для смелых. Истории о духах и привидениях / Great Ghost Stories Страница 2

 The circumstances I am about to relate to you have truth to recommend them. They happened to myself, and my recollection of them is as vivid as if they had taken place only yesterday. Twenty years, however, have gone by since that night. During those twenty years I have told the story to but one other person. I tell it now with a reluctance which I find it difficult to overcome. All I entreat, meanwhile, is that you will abstain from forcing your own conclusions upon me. I want nothing explained away. I desire no arguments. My mind on this subject is quite made up, and, having the testimony of my own senses to rely upon, I prefer to abide by it.

Well (ну вот)! It was just twenty years ago, and within a day or two of the end of the grouse season (это случилось как раз двадцать лет назад, за день или два до конца сезона охоты на куропаток; within – не позднее; grouse – шотландская куропатка). I had been out all day with my gun (я весь день пробродил с ружьем; out – вне, снаружи, за пределами; to be out – находиться вне дома), and had had no sport to speak of (но не подстрелил ничего, достойного упоминания; sport – спорт; охота; рыбная ловля; to speak of – упоминать; nothing to speak of, no something to speak of – ничего стоящего, особенного). The wind was due east (ветер дул с запада: «ветер был точно на восток»; due – точно, прямо); the month, December (месяц – декабрь); the place, a bleak wide moor in the far north of England (место – продуваемая всеми ветрами обширная вересковая пустошь на крайнем севере Англии;[2] bleak – открытый, не защищенный от ветра; wide – широкий; обширный; moor – участок, поросший вереском). And I had lost my way (и я заблудился; to lose – терять; way – путь, дорога; to lose one’s way – заблудиться). It was not a pleasant place in which to lose one’s way (место было не из тех, где приятно заблудиться: «это не было приятным местом, в котором /можно/ заблудиться»), with the first feathery flakes of a coming snowstorm just fluttering down upon the heather (когда первые невесомые снежинки надвигающейся метели, кружась, опускаются на вереск: «с первыми легкими снежинками надвигающегося бурана как раз падающими, порхая, на вереск»; feather – перо; feathery – перистый; похожий на перо; легкий; тонкий, воздушный; flake – пушинка; flakes – хлопья; зд.: snowflake = flake of snow – снежинка; snow – снег; storm – шторм; snowstorm – буран, вьюга, метель; to flutter – трепетать; порхать), and the leaden evening closing in all around (а на небе, затянутом свинцовыми тучами, сгущаются сумерки: «а свинцовый вечер наступает повсюду вокруг»; lead – свинец; leaden – темный, серый; свинцовый; to close in – наступать, постепенно окружать). I shaded my eyes with my hand (приставив руку козырьком к глазам; to shade – заслонять от света; затенять; shade – тень; hand – рука /кисть/), and stared anxiously into the gathering darkness (я озабоченно вглядывался в собирающиеся сумерки; to stare – пристально глядеть, вглядываться; darkness – темнота, мрак; ночь), where the purple moorland melted into a range of low hills (/туда/ где лиловая вересковая пустошь незаметно переходила в череду невысоких холмов; moorland – местность, поросшая вереском; to melt – таять, плавиться; to melt into smth. – незаметно переходить во что-либо), some ten or twelve miles distant (примерно в десяти или двенадцати милях от меня; some – около, приблизительно; distant – далекий; отдаленный). Not the faintest smoke-wreath (ни следа дымка печи; faint – слабый; нечеткий, расплывчатый; smoke – дым; wreath – завиток, кольцо /дыма/), not the tiniest cultivated patch (ни малейшего клочка обработанной земли; tiny – крошечный; patch – клочок, лоскут), or fence (или ограды), or sheep-track (или овечьего следа), met my eyes in any direction (не попадались моему глазу, куда бы я ни смотрел: «в любом направлении»; to meet – встречать). There was nothing for it but to walk on (мне не оставалось ничего, кроме как продолжать идти вперед; nothing for it but… – нет другого выхода, кроме…; ничего другого не остается, как…; on – указывает на продвижение вперед в пространстве; to walk on – идти вперед, идти дальше), and take my chance of finding what shelter I could, by the way (надеясь найти по дороге хоть какое-то укрытие; chance – шанс; счастье, удача; to take one’s chance – попытать счастья). So I shouldered my gun again (так что я опять повесил ружье на плечо; shoulder – плечо; to shoulder – взвалить на плечо), and pushed wearily forward (и устало потащился вперед; to push – толкать; жать; to push forward – продолжать идти, продвигаться); for I had been on foot since an hour after daybreak (поскольку я был на ногах уже через час после рассвета; since – с, начиная с), and had eaten nothing since breakfast (и ничего не ел с завтрака; to eat).

 Well! It was just twenty years ago, and within a day or two of the end of the grouse season. I had been out all day with my gun, and had had no sport to speak of. The wind was due east; the month, December; the place, a bleak wide moor in the far north of England. And I had lost my way. It was not a pleasant place in which to lose ones way, with the first feathery flakes of a coming snowstorm just fluttering down upon the heather, and the leaden evening closing in all around. I shaded my eyes with my hand, and stared anxiously into the gathering darkness, where the purple moorland melted into a range of low hills, some ten or twelve miles distant. Not the faintest smoke-wreath, not the tiniest cultivated patch, or fence, or sheep-track, met my eyes in any direction. There was nothing for it but to walk on, and take my chance of finding what shelter I could, by the way. So I shouldered my gun again, and pushed wearily forward; for I had been on foot since an hour after daybreak, and had eaten nothing since breakfast.

Meanwhile, the snow began to come down with ominous steadiness (между тем снег повалил с угрожающим постоянством; to begin – начинать; to come down – идти вниз, падать), and the wind fell (а ветер стих; to fall – падать; опускаться; убывать; стихать). After this, the cold became more intense (после этого мороз окреп: «холод стал более интенсивным»), and the night came rapidly up (и быстро приближалась ночь; to come up – начинаться; приближаться). As for me, my prospects darkened with the darkening sky (что касается меня, мои перспективы становились все более мрачными /вместе/ с темнеющим небом; to darken – темнеть; омрачаться; dark – темный), and my heart grew heavy (и душа у меня омрачилась; heart – душа, сердце; to grow – расти; делаться, становиться; heavy – тяжелый; мрачный) as I thought how my young wife was already watching for me through the window of our little inn parlour (когда я подумал, что моя молоденькая жена уже высматривает меня через окошко гостиной нашего маленького домика; to think; to watch – смотреть, наблюдать; to watch for smb. – выжидать, поджидать кого-либо; inn – жилье, дом, место обитания), and thought of all the suffering in store for her throughout this weary night (и подумал о всех страданиях, что предстояли ей в эту трудную ночь; store – запас, резерв; to be in store – грядущий; предстоящий; weary – усталый, изнуренный; утомительный). We had been married four months (мы были женаты четыре месяца), and, having spent our autumn in the Highlands (и, проведя осень в Шотландии; to spend – тратить; проводить /время/; the Highlands – север и северо-запад Шотландии /гористый, в отличие от юга/), were now lodging in a remote little village (остановились теперь в удаленной маленькой деревушке; to lodge – квартировать; временно проживать; снимать комнату) situated just on the verge of the great English moorlands (расположенной на самой окраине обширных вересковых пустошей Англии; just – точно, как раз, именно, поистине /о месте, времени, образе совершения действия/). We were very much in love, and, of course, very happy (мы любили друг друга очень сильно и, конечно, были счастливы; love – любовь). This morning, when we parted (этим утром, когда мы прощались; to part – расставаться; прощаться; part – доля, часть), she had implored me to return before dusk (она умоляла меня вернуться до наступления темноты; dusk – сумерки), and I had promised her that I would (и я ей это пообещал). What would I not have given to have kept my word (чего бы только я ни отдал, чтобы /быть в состоянии/ сдержать свое слово; to keep – держать; соблюдать; сдержать /слово/)!

Even now, weary as I was (даже сейчас, несмотря на всю свою усталость; weary – усталый, изнуренный), I felt that with a supper (я чувствовал, что если бы я поужинал: «что с ужином»), an hour’s rest (отдохнул часик: «часом отдыха»), and a guide (и нашел проводника: «и проводником»), I might still get back to her before midnight (я все еще мог бы вернуться к ней до полуночи), if only guide and shelter could be found (если только проводника и укрытие было возможно сыскать; to find).

 Meanwhile, the snow began to come down with ominous steadiness, and the wind fell. After this, the cold became more intense, and the night came rapidly up. As for me, my prospects darkened with the darkening sky, and my heart grew heavy as I thought how my young wife was already watching for me through the window of our little inn parlour, and thought of all the suffering in store for her throughout this weary night. We had been married four months, and, having spent our autumn in the Highlands, were now lodging in a remote little village situated just on the verge of the great English moorlands. We were very much in love, and, of course, very happy. This morning, when we parted, she had implored me to return before dusk, and I had promised her that I would. What would I not have given to have kept my word!

Even now, weary as I was, I felt that with a supper, an hour’s rest, and a guide, I might still get back to her before midnight, if only guide and shelter could be found.

And all this time, the snow fell and the night thickened (все это время падал снег и сгущалась ночь; thick – густой). I stopped and shouted every now and then (время от времени я останавливался и кричал; every – каждый; now and then – время от времени, иногда), but my shouts seemed only to make the silence deeper (но, казалось, от моих криков тишина только становилась глубже: «мои крики, казалось, только делали…»). Then a vague sense of uneasiness came upon me (затем мне /в душу/ закралось смутное чувство тревоги; to come upon – нападать, налетать, находить), and I began to remember stories of travellers who had walked on and on in the falling snow (и я начал вспоминать рассказы о путниках, которые шли и шли сквозь снегопад: «в падающем снегу») until, wearied out, they were fain to lie down and sleep their lives away (пока, в конец изнуренные, они /не/ были готовы упасть на снег, уснуть и не проснуться; fain – /уст./ склонный, расположенный; to lie down – лечь; life – жизнь; to sleep away – избавиться с помощью сна). Would it be possible, I asked myself (возможно ли это будет, спрашивал я сам себя), to keep on thus through all the long dark night (так и продолжать идти, пока не кончится эта долгая темная ночь; to keep on – продолжать /делать что-либо/; through – через, на протяжении /всего промежутка времени/)? Would there not come a time when my limbs must fail (не наступит ли время, когда мои конечности откажутся повиноваться; to fail – недоставать, не хватать /о чем-либо необходимом или желательном/, иметь недостаток в чем-либо; истощаться, вырабатываться, растрачиваться), and my resolution give way (а моя решимость растает; to give way – отступать; уступать; сдаваться)? When I, too, must sleep the sleep of death (когда и я, тоже, должен буду уснуть сном смерти). Death (смерть)! I shuddered (я содрогнулся). How hard to die just now (как тяжело умирать именно сейчас), when life lay all so bright before me (когда вся жизнь представлялась такой безоблачной: «лежала такой яркой передо мной»; to lie)! How hard for my darling, whose whole loving heart (как тяжело для моей возлюбленной, чье любящее сердце…; whole – весь, целый) – but that thought was not to be borne (но эту мысль и додумывать было страшно: «эту мысль невозможно было вынести»; to bear – нести; выносить, выдерживать /испытания/)! To banish it, I shouted again, louder and longer (чтобы прогнать ее, я закричал снова, громче и дольше; to banish – высылать, изгонять, ссылать), and then listened eagerly (и затем напряженно прислушался; eagerly – горячо, пылко, страстно). Was my shout answered (был ли это ответ на мой крик: «был ли мой крик отвечен»), or did I only fancy that I heard a far-off cry (или я всего лишь вообразил, что услышал отдаленный крик)? I halloed again, and again the echo followed (я закричал снова, и снова последовало эхо; to hallo = to hello – звать, окликать). Then a wavering speck of light came suddenly out of the dark (затем внезапно из темноты появилось мерцающее пятнышко света; to waver – колебаться, колыхаться), shifting (изменяющее положение; to shift – перемещать/ся/; передвигать/ся/), disappearing (исчезающее /иногда/), growing momentarily nearer and brighter (ежесекундно приближаясь и становясь ярче: «становясь ближе и ярче»; momentarily – моментально; мгновенно). Running towards it at full speed (кинувшись к нему со всех ног: «на полной скорости»; to run – бежать), I found myself, to my great joy, face to face with an old man and a lantern (я оказался, к моей великой радости, лицом к лицу с пожилым человеком с фонарем).