Себастьян Хаффнер - От Бисмарка к Гитлеру

Себастьян Хаффнер

От Бисмарка к Гитлеру

Ретроспективный обзор

Об авторе:

Себастьян Хаффнер, родившийся в 1907 году в Берлине, умерший в 1999 году, в 1938 эмигрировал в Англию и работал там журналистом. В 1954 году он вернулся в Германию в качестве иностранного корреспондента газеты «Observer», затем с 1961 года был политическим комментатором, сначала для «Die Welt», позже для «Stern». Себастьян Хаффнер является автором нескольких исторических бестселлеров и считается одним из самых значительных исследователей немецкой послевоенной истории.

Введение

Если рассматривать историю Германского Рейха как бы через подзорную трубу, то при этом тотчас же бросаются в глаза три странности. Первая из них — это короткий срок жизни этого рейха. В качестве дееспособного образования он существовал только 74 года: с 1871 до 1945. Если быть великодушным и прибавить период существования его предварительной стадии — Северогерманского Союза, а позже — недолгое время, когда четыре державы-победительницы во Второй мировой войне еще хотели управлять Германией как единым пространством, то и тогда получается в целом лишь 80 или 81 год, с 1867 по 1948 год — продолжительность одной человеческой жизни. Для срока жизни государства это неслыханно мало. Собственно говоря, я не могу назвать никакого другого государства, которое существовало столь короткое время. Вторая бросающаяся в глаза особенность — это то, что во время этой очень короткой жизни Германский Рейх по меньшей мере дважды, в 1918 и в 1933 году (но в сущности трижды — а именно еще и в 1890 году) полностью изменил свой внутренний характер и направление своей внешней политики. Таким образом, в течение этих 80 лет было четыре периода, которые совершенно отчетливо различаются друг от друга и во время которых, если хотите, Германия каждый раз становилась другой Германией.

И в заключение третья необычность состоит в том, что эта столь короткая история началась с трёх войн и закончилась двумя ужасными войнами, из которых вторая в большей или в меньшей степени являлась порождением первой. Таким образом, история Германского Рейха является почти только лишь историей войн, и можно попробовать назвать Германский Рейх — Военным Рейхом.

Естественно, возникает вопрос: чем всё это объясняется? Разве были немцы воинственнее, чем другие народы? Я бы так не сказал. Если рассматривать их историю в целом, то есть на протяжении несколько больше тысячи лет, то войн у них собственно вплоть до периода Бисмарка было очень мало, и практически не было агрессивных войн. С начала Нового Времени Германия находилась в середине Европы как в некотором роде большая, разнообразная буферная зона, в которой часто действовали другие, и в которой также происходили большие внутренние столкновения: Шмалькальденская[1] война, Тридцатилетняя война, Семилетняя война… Однако эти внутренние распри не воздействовали агрессивно на внешнее окружение, как это во всяком случае в нашем веке дважды делал Германский Рейх и от чего он ушел в небытие.

От чего же он собственно погиб? Почему он стал агрессивным государством, что не предусматривалось его основателем Бисмарком? На этот счет существуют различные теории. Я не нахожу их все очень убедительными.

Одна из них всё сваливает на Пруссию. Ведь был же Германский Рейх основан Пруссией. И подразумевалось, во всяком случае его основателем, что это будет полностью своего рода «Великопруссия», как господство Пруссии в Германии. Причём же одновременно также произошёл первый германский раздел: Австрия была вытолкнута из Германии. Так что во всём виновата Пруссия? Пошло ли бы всё лучше, если бы в 1848 году Германия во франкфуртской Паульскирхе[2] была основана на демократической основе?

Как ни странно — нет. Парламент в Паульскирхе ни в коем случае не был настроен мирно во внешней политике — хотя многие верят в это. В действительности в Паульскирхе даже планировали сразу несколько войн: левые — большую войну против России для освобождения Польши; центристы и «правые» в Паульскирхе войну против Дании за Шлезвиг-Гольштейн, которая также некоторое время велась в 1848 году Пруссией и затем была прервана. Более того, есть множество высказываний авторитетных политиков из Паульскирхе, либеральных демократов, кто совершенно открыто говорил: самое важное, чего мы добиваемся для Германии — это власть. «Немецкая нация сыта принципами и доктринами, литературным величием и теоретическим бытиём. Чего она требует — это власти, власти и власти! И кто даст ей власть — тому она даст почёт, более почёта, чем он может помыслить». Это слова Юлиуса Фрёбельса, в настоящее время забытого, но в то время выдающегося пангерманского политика из Паульскирхе. Желание выйти из состояния пассивного существования, которое немцы вели много сотен лет в середине Европы, было очень выражено во всей Паульскирхе. Они хотели, наконец, вести политику силы и экспансии, как это уже давно делали другие державы Европы. При самом Бисмарке такие желания были гораздо менее сильны: Бисмарк после 1871 года всегда говорил о Германском Рейхе как о «насыщенном» государстве. И в этом было так много верного: Пруссия была в этом рейхе насыщена и более чем насыщена. Возможно, она даже несколько переросла сверх своих естественных границ влияния — в направлении Южной Германии. Лишь после Бисмарка Германия проявилась как вовсе не насыщенная — и именно в той мере, в какой она всё менее становилась Великопруссией и всё более — национальным государством. Так что нельзя объяснять вину Германского Рейха виной Пруссии, если уж хочется говорить о вине. Наоборот: Пруссия действовала, пока это было обеспечено её господством в Германском Рейхе — в качестве тормоза, а не мотора.

Так что существует множество объяснений для экспансионизма и крушения Германского Рейха. Вот, к примеру, теория, что главную причину следует искать в индустриализации, в том, что Рейх в очень короткое время превратился в ведущую экономическую державу континента: что эта быстрая индустриализация запустила общественную динамику, которая в конце концов и привела к взрыву. Против таких рассуждений говорит тот факт, что индустриализация ведь вовсе не была особенным немецким процессом. Индустриальная революция в девятнадцатом веке последовательно охватывала весь европейский континент. Франция, а также малые западноевропейские державы — Голландия, Бельгия — вступили в неё даже несколько раньше Германии. Затем наступила очередь Германии; Австрии несколько позже, России ещё позже. Это был общеевропейский процесс. Несомненно, что Германия индустриализировалась особенно сильно и особенно хорошо, но в общем и в целом в темпе, сходном с остальной Европой. Так что если индустриализация была повинна в том, что Германский Рейх развил свою зловещую динамику и экспансию, то в таком случае возникает вопрос: почему именно Германия? Не пытается ли некое направление современной истории свести экономику и политику ближе, чем они в действительности находятся по отношению к друг другу? Некоторые модели объяснения примечательны именно тем, что они исходят из определенной политико-идеологической точки зрения и собственно говоря, придуманы, чтобы обосновать эту точку зрения. Когда например вместе с Лениным считают, что империализм является высшей формой капитализма, то в этом случае естественно капитализм должен быть виноват в том, что Германский Рейх стал империалистическим и по этой причине в конце концов разрушился.

Это никогда меня не убеждало; быть может потому, что я не марксист. Но даже когда я пытаюсь размышлять с марксистской точки зрения, то всё же бросается в глаза, что существует множество капиталистических государств, которые никогда не становились империалистическими — к примеру, в высочайшей степени капиталистическая Швейцария. Почему она не стала? Этот вопрос ведёт к совершенно другой модели объяснения, которая кажется мне гораздо более очевидной.

Швейцария — это малое государство. Малые государства и великие державы живут по различным внешнеполитическим законам жизни. Малое государство старается примкнуть к более сильному партнеру, либо стремится к нейтралитету. Оно никогда не пытается улучшить свой жребий собственной политикой силы. Однако великие державы очень близки к этому. Где они находят свободное пространство, они склоняются к тому, чтобы расшириться в этом направлении, чтобы укрепить и расширить свою силу, которая является жизненной основой их государственности. Германский Рейх — в противоположность предшествующим немецким государственным образованиям — был великой державой. Это собственно и было новым для него. Но он нашел весьма мало свободного пространства, в которое он мог продвигаться для своего расширения.