Никита [ИАКИНФ] Бичурин - Китай в гражданском и нравственном состоянии

Предисловие

Н. Я. Бичурин (1777–1853) — один из классиков отечественной ориенталистики, заложивший основы российской синологии XIX века. В эту серию войдут, прежде всего, наиболее известные китаеведческие работы Бичурина, не переиздававшиеся почти столетие, — книги Статистическое описание Китайской империи. СПб., 1842 (2-е изд. — Пекин, 1910) и Китай в гражданском и нравственном состоянии. СПб., 1848 (2-е изд. — Пекин, 1911–1912). В них читатель увидит Китай таким, каким видел его Бичурин и каким, благодаря Бичурину, увидели его наши соотечественники в XIX столетии. Эти энциклопедические труды содержат обширные сведения о географии, политической системе, законодательстве, просвещении, экономике и обычаях Китайской империи.

Публикуемые тексты, часть которых Бичурин начал готовить еще в 1820-е годы, продолжают представлять большой интерес для синолога и, с определенными уточнениями по китайским источникам и современной литературе, могут быть использованы в исследовательской работе и при преподавании. В примечаниях, помещенных в конце каждого тома, приводится перечень отечественных и зарубежных работ, обратясь к которым, читатель сможет получить более полные и точные сведения по рассмотренным в книге темам. Там же отмечены некоторые наиболее принципиальные расхождения между суждениями Бичурина и оценками современных исследователей.

В тексте Н. Я. Бичурин неоднократно ссылается на свои более ранние публикации. В связи с этим к каждому тому прилагается список его работ, куда вошли книги и статьи по китаеведению, а также работы о Монголии и Тибете. [4]

Публикуя первое издание Статистического описания Китайской империи, Н. Я. Бичурин снабдил его картами. В ходе работы по переизданию его трудов обнаружилось, что в имеющихся в московских библиотеках экземплярах Статистического описания карты отсутствуют (не поручусь за все экземпляры всех библиотек, но в тех, которые я видел, дело обстоит именно так). Проблема эта начала решаться лишь благодаря помощи коллег из Санкт-Петербургского филиала Института Востоковедения РАН (особенно хочется поблагодарить д. и. н. И. Ф. Попову), которые к настоящему времени разыскали и любезно предоставили для публикации две карты из первого издания. Надеюсь, что в следующем издании карты удастся воспроизвести в полном объеме.

К. М. Тертицкий

Предисловие автора

В наше время — беспрерывных нововведений в жизни народов как в Европе, так и на западе Азии, — на востоке Азии существует государство, которое, по своей противоположности во всем с прочими государствами, составляет редкое, загадочное явление в политическом мире. Это — Китай, в котором видим все то же, что есть у нас, и в то же время видим, что все это не так, как у нас. Там люди так же говорят, но только не словами, а звуками, которые сами по себе, порознь взятые, не имеют определенного внутреннего смысла. Там имеют и письмо, но пишут не буквами слагаемыми, а условными знаками, из которых каждый представляет в себе не выговор слова, а понятие о вещи; в письме порядок строк ведут от правой руки к левой, но пишут не поперек, а сверху вниз, и книгу начинают на той странице, на которой у нас оканчивают ее. Одним словом, там много находится вещей, которые и мы имеем, но там все в другом виде.

Китай еще непонятнее для нас в других противоположностях. Коснемся ли его просвещения — китайцы имеют свою словесность и науки и думают, что они просвещеннее всех народов в свете. В некоторых случаях можно было бы согласиться с ними, потому что в Китае каждый ученый, сверх основательности в суждении о вещах, основательно знает все, что ему нужно на поприще государственной службы. Но, с другой стороны, китаец, по странному народному самолюбию, ничего не хочет знать, да и не знает ничего, что находится и что происходит за пределами его отечества. Видя на канифасе (Канифасы идут из России в Китай через Кяхту) ярославский герб с медведем, стоящим на задних лапах с алебардою на плече, он от всего сердца верит (Между учеными изредка встречается исключение), что эта ткань выходит из государства, жители коего имеют собачьи головы. Обратим ли внимание на законы Китая — они сорок веков проходили сквозь горнило опытов и вылились столь близки к истинным началам народоправления, что даже образованнейшие государства могли бы кое-что [30] заимствовать из них. Со всем тем некоторые злоупотребления столь сильно укоренились, что правительство вместо истребления оных только старается разными мерами облегчить зло — неотвратимое последствие тех злоупотреблений.

При столь странной смеси просвещения с равнодушием к нему, при совершенстве законодательства и слабости законов в некоторых случаях Китай, к удивлению европейских политиков, существует более 4000 лет в качестве империи, и между тем как самые памятники существования многих сильных в древности царств давно изгладились с лица земли, сие государство с незапамятных времен доныне постоянно удерживает первоначальный свой язык и письмена, древнюю религию и обычаи, свои уложения, изменяемые по времени в маловажном, но неизменные в основании. В таком государстве, без сомнения, есть много хорошего, но еще малоизвестного нам; есть что-то достойное замечания, но ускользающее от внимания и догадки просвещенной Европы. Некоторые путешественники, а более католические веропроповедники, в продолжение последних двух столетий обозревали и описывали Китай с разных точек; но сообщенные ими сведения иногда односторонни, местами неполны; а это вводило ученых Западной Европы в заблуждение касательно самых занимательных вещей. Описание Китайской империи, составленное аббатом Гросье, и другое, [составленное] Девисом, как по совокупности предметов, так и по верности взгляда на них, довольно удовлетворительны; но в их описаниях недостает полного обзора некоторых нужных предметов, и именно тех, которые составляют содержание предлагаемой мною книги и без которых трудно судить о связях внутреннего устройства в столь древней и вместе с тем столь прочной политической машине, каковою Китай представляется в наше время. Но возвратимся к настоящему своему предмету.

Выше уже было сказано, что в Китае все то же, что есть у нас, и все не так, как у нас. Сообщают ли что-нибудь любопытное о сем государстве? Мы читаем и часто не так понимаем, а когда начнем судить по-своему, то на втором, а много на третьем шагу вступаем в какой-то хаос, в котором видим одну несообразность и странную противоположность понятий с предметами. Отчего же это — спросите вы. Оттого что мы судим о тамошних вещах по нашим понятиям о своих подобных же, тогда как в Китае в отношении к ним — и все то же и все не то же.

Китай, по своему законодательству, составляет такое целое, в котором все части более или менее связаны между собою взаимными [31] отношениями; и чтобы получить полное и ясное понятие об одном чем-либо, надобно иметь полное же и ясное понятие и о других предметах, прикосновенных к тому по каким-либо отношениям. Без этого трудно приметить тайную связь между причинами и их последствиями; например, известно, что китайцы находятся почти на всех островах Южного океана, по всему морскому берегу от Гуан-чжеу-фу на западе до английских владений в Индии. Они занимаются всякою промышленностью и, разбогатевши или склоняясь к старости, обыкновенно возвращаются в отечество на свою родину. Сии временные выходцы не берут жен с собою и на чужой стороне не женятся, а имеют наложниц из туземок и прижитых с ними детей никогда не берут с собою при возвращении на родину. Если смерть застигнет кого на чужой стороне, то родственники или товарищи, возвращают прах его в отечество для погребения на родовом кладбище. Какая же причина так привязывает китайца к родине? Никакой другой, кроме религии. После такого ответа нужно получить точное понятие и о религии; в противном случае мы не будем здесь понимать связи между причиною и ее последствием. Вот почему по издании Статистического описания Китайской империи, напечатанного в 1842 году, нужным считаю пространнее описать Китай в гражданском и нравственном его состоянии и таким образом расширить и круг существенных сведений о внутреннем состоянии сего государства. Цель сочинения указана; взглянем на его расположение.

В 1840 году было издано мною сочинение под заглавием: Китай, его жители, нравы, обычаи, просвещение. Статьи, помещенные в том сочинении, не имели большой связи между собою и потому не могли пояснять друг друга. Цель их была — простое обозрение Китая в некоторых частях. Другому порядку я следовал при описании предметов в предлагаемом сочинении. В нем первая часть содержит в себе государственное управление, о котором и прежде несколько раз писано было, но в сокращенном виде; а здесь оно представлено в трех видах, притом через вопросы в современных европейских понятиях о сем любопытном предмете. Вторую часть занимает уголовное право — предмет совершенно новый для русских правоведов. Оно представлено здесь в том самом виде, в каком ныне существует в Китае, без толкований и пояснений произвольных, которыми легко можно потемнить или даже изменить смысл китайского подлинника. Третья часть представляет такие предметы, которые обличают в Китае государство [32] образованное и благоустроенное не по азиатским, а по европейским понятиям. Одно оглавление предметов, содержащихся в сей части, достаточно убедит в справедливости такого мнения. Четвертая часть изображает общественную и частную жизнь китайцев. Сия часть заключает в себе главные придворные церемониалы и общие народные обычаи, исключая обрядов религиозных, которые, по внутренней своей важности, достойны занять особливое место. В последних двух частях многое заимствовано из других сочинений, давно уже изданных мною в свет; но повторение и пополнение некоторых предметов необходимы были для того, чтобы представить те же вещи, но в виде более ясном. Соображение предметов между собою, или, яснее сказать, слежение связей между причинами и их последствиями, предоставляется читателям.