Вадим Деружинский - Забытая Беларусь Страница 10

В БССР беларусы не называли детей русскими именами; в селах были свои (Алесь, Алеся, Якуб, Ян, Янина и т. п...), в городах свои (Марины и Валентины) — советские, по не русские и даже не православные. То есть в проблеме имен отчетливо видно влияние советской глобализации, но не влияние «русской культуры». Весьма существенно то, что это влияние в первую очередь себя проявило именно в РСФСР, а не в союзных с ней национальных республиках. Так что тезис о «русских именах» — выдумка.

Ошибается Каракаев и в вопросе «русских отчеств». Это не «русское», а советское изобретение. До революции в царских документах не было отчеств на «-ич»: например, в дореволюционных документах Ленина указано «Владимир Ильин Ульянов», Сталина — «Иосиф Виссарионов Джугашвили».

Суть дела в том, что с XVI века московские бояре заимствовали от литвинов (предков беларусов) фамильное окончание на «-вич» для оформления ОЧЕНЬ РОДОВИТОГО отчества. «Вичились» только самые знатные князья и бояре Московии, а даровал или отнимал право «вичиться» царь (например, фамилия печатника Яна Федоровича из Баранович была изменена во время его работы в Москве на «Ивана Федорова»). До революции «вичились» только царская семья и великие князья, представители высшей аристократии России. Эту практику Янкель Свердлов и Лейба Троцкий нашли «уродливым пережитком великодержавия» и ввели право «вичиться» для всех советских граждан.

Замечу, что в СССР стали «вичить» вообще всех: кавказцев и казахов, киргизов и туркмен, таджиков и узбеков, которые русского языка не знали, никогда не покидали своих аулов, но при этом имели советские паспорта с отчеством на «-ич» типа «Тынгизович» или «Сапармуратович». А в 1939 - 40 годах паспорта с отчествами на «-ич» выдали западным беларусам и украинцам, евреям этого края, жителям балтийских стран и молдаванам. Понятно без лишних слов, что это не русификация, а советизация: показатель не «русскости», а «советскости». «Визитная карточка» СССР, а вовсе не «Руси».

Аналогично обстоит дело с беларуским языком. Царизм его запретил своим указом еще в 1839 году: сожжению подлежали все Библии на нашем языке, запрещалось книгоиздание на нем. Молиться Богу отныне следовало по-русски, который наша паства тогда еще не понимала. Но именно на этом языке вещали ей командированные сюда из России бородатые попы.

И все же народ не отказался от своего языка! В период сталинизма вынужденный отказ происходил только в городах, где в 30-е и 40-е годы жило не более 25 % населения. Это было связано с борьбой московских властей против пресловутых «национал-демократов». Где тут «естественный путь отношения народа к своему языку», хотя Каракаев пытается создать такую видимость в своих рассуждениях. Думаю, что если ему приставят пистолет к виску, то он запросто перейдет на китайский или арабский язык, но при чем здесь «внутренняя тенденция жизни этноса»? Это открытое насилие.

Когда в 1953 году умер Сталин, три четверти населения БССР составляли селяне, которые продолжали говорить на беларуской «мове». Тут оказался бессилен даже сталинизм. Однако ситуация кардинально изменилась в следующие 30 лет. Хрущев «отпустил» крестьян из колхозов, и они стали массово оставлять село. Наступил величайший КРИЗИС СЕЛА: за 20 лет в города БССР мигрировала половина Беларуси, пропорция изменилась в противоположную сторону — при Машерове в городах жило уже две трети населения республики. Они там старались походить на горожан, поэтому без указки сверху и какой-то специально организованной «русификации» переходили на язык горожан. НО КАКОЙ? Вот ведь вопрос!

Это не «русский», а СОВЕТСКИЙ ЯЗЫК — язык индустриализации и советизации огромного государства. Для сравнения: точно так же «советскоязычными» стали жители Ташкента и Самарканда, Баку и Алма-Аты, Ашхабада и Бишкека, хотя там до Хрущева тоже преобладали местные языки.

Так что суть проблемы заключается в советизации населения, а не в его «русификации».

Напомню, что в 1920 - 30-е годы произошла культурная революция, в ходе которой традиционная русская культура и традиционные национальные культуры в республиках вне РСФСР заменялись на советскую. Это и внедрение огромного массива новой лексики (типа рабкрин, сельпо, управдом...) и нового образа жизни, когда Бога заменил усатый «Хозяин», а святых — многочисленные «вожди» рангом пониже, портреты которых висели в красных углах хат, ранее заполненных иконами.

А в 1960 - 70-е годы в СССР произошла «вторая культурная революция» — урбанистическая (фактически — глобализация). Население страны превратилось из аграрного (70 % в 1955 году) в городское (70 % в 1970). Поскольку хранителями традиционной национальной культуры всегда и везде являются крестьяне, эта метаморфоза означала полную смену культуры страны. Если же применить концепцию тождества культуры и этноса (изложенную Каракаевым), то выходит, что в эпоху Хрущева родился новый («советский») этнос горожан, отрицавший «русское содержание» в той же степени, как он отрицал любое другое национальное содержание.

Почему этого не хочет видеть автор письма? Видимо, потому, что увлечен своей идеей «этноса Руси», а все остальное не воспринимает.

И наконец, после распада Союза беларусы ментально ощущали себя вовсе не частью России — а частью СССР, то есть СОВЕТСКИМИ людьми, но не русскими.

Современные западнорусисты пытаются выдать желаемое за действительное: тягу беларусов к СССР за тягу якобы «к России». В реальности «особость» беларусов объясняется только их особой толерантностью, то есть аполитичностью, индивидуализмом и внутренней стеной, ограждающей от внешних проблем: «я не трогаю вас — вы не лезьте в мою жизнь». Толерантность беларусов — исключительно местный феномен, которого нет у соседей и который создан спецификой нашей многовековой истории. Нынешние западнорусисты явно не поняли сути беларуской толерантности и поспешили с выводами о том, что на просторах бывшего СССР «одни беларусы не предали Россию», хотя беларусы «не предали СССР», а вовсе не Россию. Да и то они из-за своей толерантности лишь более длительно проходят этапы смены ментальных установок по сравнению с тем же Кавказом или Украиной.

То есть если беларусы мучительно долго расстаются с советским прошлым, это не показатель, что они «ментально россияне» («этнически», как понимает автор письма). На самом деле беларусы всегда в этом вопросе были такими «медлительными» и точно так же мучительно долго отходили от ментальной связи с Речью Посполитой. Беларуский народ «при коммунистах» был частью не «Великой России», а Советского Союза, где формально заявленное равноправие народов хорошо вписывалось в толерантный менталитет беларусов. Это важный момент: русские «державники» понимают СССР как «Русскую империю», а беларусы видят в СССР совсем иное.

Подведу итог: Сергей Каракаев в своих суждениях говорит вовсе не о «русском содержании» в беларусах, а о «советском». Но «русское» и «советское» — разные реалии.

И вот еще вопрос: куда подевал автор письма СОВЕТСКИЙ ЭТНОС, который обязан был существовать, согласно его представлению об этносах как культурах? Почему нет ни его, ни даже намека на советский период нашей истории? Полагаю, что потому, что советский народ никак не вписывается в узкие рамки концепции западнорусизма, разработанной задолго до создания СССР.

О религии беларусов

Для Каракаева наши католики — поляки, а православные — русские. Это чисто колониальный подход, в римском духе «разделяй и властвуй». Однако вот ведь проблема: более половины беларусов — вовсе не католики и не православные, но атеисты. Они не ходят в церковь, не молятся Богу, не крестят детей, ни разу в жизни не исповедовались. Так к кому их относить — к полякам или к русским? Может быть, к немцам-протестантам?

Таким образом, суждения сторонников западнорусизма о якобы «этнической сути религиозной принадлежности» — чистой воды спекуляция. Они имели определенный смысл только в царское время, когда насаждение православной религии московского образца служило важным инструментом колониальной политики царизма. Однако в советское время в Восточной Беларуси православие было ликвидировано еще в довоенный период, а в Западной Беларуси католичество продолжало существовать, поэтому формально с октября 1939 года католиков в БССР стало намного больше, чем православных. Так неужели беларусы от этого превратились в поляков?!