Лысков Юрьевич - «Сталинские репрессии». Великая ложь XX века Страница 10

Глава 7 Лаврентий Берия

Вряд ли в отечественной истории найдется более демоническая фигура. Это имя четко ассоциируется со сталинским произволом, причем на всем его протяжении. «Документы обличают прямую причастность Л. Берии, начиная с 20-х годов, к абсолютно незаконным репрессиям от «Большого (всесоюзного) террора» до личного участия в убийствах и избиениях», — сообщает в 2003 году информагентство «Культура» в статье, приуроченной к 50-й годовщине со дня смерти Л. Берии.

Никита Петров, исследователь общества «Мемориал», говорит в интервью, которое публикует «Библиотека центра экстремальной журналистики» [25]: «Преступления Советской власти не заключаются только в преступлениях Берии, все гораздо шире. Берию и его сообщников обвиняли в проведении репрессий 1937—1938 гг., и вне всякого сомнения, в материалах дела это есть, в этом он повинен — в репрессиях на территории Грузии».

Обвинялся Берия и в разгроме советской военной разведки накануне Великой Отечественной. Так, Овидий Горчаков, разведчик, писатель и кинорежиссер, автор телефильма «Вызываем огонь на себя», писал в предисловии к русскому изданию глав из книги Джона Ле Карре «Шпион, который вернулся с холода»: «Мы еще не воздали по-настоящему Сталину, Берии и присным за разгром нашей военной разведки и контрразведки в канун величайшей из войн».

В печати можно встретить такие упоминания: «По указанию Берии к середине 1938 года почти все резиденты внешней разведки были отозваны в Москву, многим из них выражено недоверие, и назад они не вернулись». Или о репрессиях в РККА: в отношении «Тухачевского и других военачальников, дела которых были состряпаны Берией и его подручными».

Образ палача настолько емок, что многие с искренним недоумением встречают информацию о том, что Берия никак не мог «состряпать дело Тухачевского», нести ответственность за «Большой террор» 1937 года и разгромить советскую военную разведку в середине 1938-го.

В это время Лаврентий Берия вообще не имел отношения к НКВД, занимаясь партийной работой в Закавказье. Первым заместителем наркома внутренних дел он был назначен лишь 22 августа 1938 года, а наркомом внутренних дел — 25 ноября 1938 года, сменив на этом посту Ежова.

В цитировавшемся выше интервью исследователя «Мемориала» Никиты Петрова есть важная оговорка, которая касается участия Л. Берии в репрессиях 1937—1938 годов: «В этом он повинен — в репрессиях на территории Грузии». Оставим за скобками тот факт, что в таком случае в репрессиях на всех советских территориях повинны десятки людей, в том числе и Н.С. Хрущев — и в Москве, и на Украине.

Как известно, «ежовщина» (а именно к ней относятся репрессии 1937 года) была осуждена еще при Сталине, причем Лаврентий Берия воспринимался на посту главы НКВД как полная противоположность Ежова. Так, Константин Симонов в книге «Глазами человека моего поколения. Размышления о И.В. Сталине» писал [26]: «В свое время, в конце тридцать восьмого года, Сталин назначил его вместо Ежова, и начало деятельности Берии в Москве было связано с многочисленными реабилитациями, прекращением дел и возвращением из лагерей и тюрем десятков, если не сотен тысяч людей».

Не менее интересна биография Л. Берии, публикуемая современной электронной энциклопедией «Кругосвет»: «Получив назначение, Берия, в отличие от Ежова, отнюдь не был бесцветной и несамостоятельной фигурой. Берия изгнал из карательных органов множество работников, участвовавших в репрессиях 1937 года. Первоначально его приход к руководству НКВД вызвал ослабление массового террора. «На свою должность, — вспоминал видный политический деятель 1930—1960-х годов Анастас Микоян, — он заступил дипломатично. Первым делом заявил: хватит «чисток», пора заняться настоящей работой. От таких речей с облегчением вздохнули многие...» Некоторая часть репрессированных была освобождена. В ноябре 1939 года вышел приказ «О недостатках в следственной работе органов НКВД», требовавший строго соблюдать уголовно-процессуальные нормы».

Безусловно, не подпадающие под жесткие рамки черного мифа действия Л. Берии можно трактовать как тонкий политический маневр, своеобразную игру в «доброго следователя». Однако в архивах хранятся документы, способные еще более запутать сложившуюся на сегодняшний день картину.

После смерти И.В. Сталина в 1953 году Л. Берия развил бурную деятельность, о которой нам известно преимущественно как о попытке узурпировать власть и ввергнуть страну в пучину нового террора. Якобы предотвращая такое развитие событий, группа реформаторов во главе с Хрущевым произвела арест Берии, вскоре он был расстрелян.

Однако с момента смерти Сталина и до своего ареста Л. Берия успел подготовить ряд постановлений, которые, по объективным причинам, так и остались в виде проектов. Среди них «Приказ министра внутренних дел Л.П. Берии

«О запрещении применения к арестованным каких-либо мер физического воздействия» от 4 апреля 1953 г., «Об упразднении паспортных ограничений и режимных местностей» от 13 мая 1953 г., многочисленные записки о реабилитации партийных и советских деятелей [27].

Не меньше выпадает из сложившегося стереотипа и поведение Л. Берии во время берлинского кризиса 1953 года, известного в отечественной историографии как «Мармеладный бунт». В обширном исследовании «Советский Союз в локальных конфликтах» [28] так описана эта ситуация:

«27 мая 1953 г. министр иностранных дел СССР В. Молотов, курировавший ситуацию в ГДР, вынес вопрос о положении в Германии на заседание Президиума Совета Министров СССР. На этом заседании был сделан решительный вывод: без наличия советских войск существующий в ГДР режим неустойчив.

Мидовцы предлагали «не проводить форсированную политику строительства социализма в ГДР». Но еще более неожиданным стало выступление на заседании нового министра внутренних дел Л. Берии, предложившего вообще выбросить из решения слово «форсированный». На вопрос, почему он так считает, Берия ответил: «Потому что нам нужна только мирная Германия, а будет там социализм или не будет, нам все равно». Для Советского Союза, продолжал Л. Берия, будет достаточно, если Германия воссоединится — пусть даже на буржуазных началах. Свою позицию он мотивировал частично и тем, что единая, сильная Германия станет серьезным противовесом американскому влиянию в Западной Европе.

Но подобная позиция вызвала жесткую реакцию В. Молотова. Он подчеркнул, что вопрос, по какому пути пойдет страна в самом центре Европы, очень важен. Хотя это и «неполная Германия», но от нее многое зависит. Следовательно, надо «взять твердую линию» на построение социализма в ГДР, но не торопиться с этим».

Кто знает, прислушайся тогда Совмин к словам Берии, как повернулись бы отношения внутри социалистического блока много лет спустя. Не было бы Берлинской стены и длительного противостояния СССР и США по линии, разделившей Германию.

С другой стороны, не стоит сбрасывать со счетов обоснования Молотова [29]: «По словам руководителя МИДа, «отказ от создания социалистического государства в Германии будет означать дезориентацию партийных сил не только Восточной Германии, но и во всей Восточной Европе в целом. А это, в свою очередь, откроет перспективу капитуляции восточноевропейских государств перед американцами».

Исключить такое развитие событий также было нельзя. Впрочем, их развитие зависело от гибкости советской дипломатии, ниже мы увидим, что в реальности события развивались едва ли не худшим образом.

Не стоит забывать и о сути реформ, которые готовил Л. Берия. Основной их смысл сводился к передаче власти от партийных органов Совету министров СССР, то есть правительству. Фактически Л. Берия готовил частичную деидеологизацию управляющих механизмов, рассредоточение властных полномочий, широкую амнистию заключенных и реформирование системы госбезопасности и правоохранительных органов. С полным основанием можно утверждать, что Лаврентий Берия планировал десталинизацию, как минимум сравнимую с той, что осуществил позже Н.С. Хрущев.

* * *

Читателю может показаться, что перед ним предстал совсем другой Берия, а автор всеми силами пытается обелить кровавого палача. Признаться, я не ставил перед собой такой цели, но не сыграть на контрастах оказалось невозможно.

Без сомнения, Л. Берия несет ответственность за послевоенные репрессии, а одним из первых его приказов на посту главы НКВД, наряду с реабилитацией и требованиями о соблюдении законности, стала отмена системы досрочного освобождения за ударный труд. С именем Берии принято связывать расширение полномочий ОСО —

Особого совещания, на Лаврентия Берию принято возлагать ответственность за депортацию народов 1944 года. Последняя тема, впрочем, требует отдельного рассмотрения, и ее мы поднимем позже.