Ганс Бауман - Я шел с Ганнибалом Страница 10

- Как ты можешь это утверждать? - спокойно спросил Ганнибал.

- Ты такой же, как твой отец! - продолжал кричать Миркан. - Он тоже думал только о войне. Но твои войны поглотят больше людей, чем войны твоего отца! Не на Рим - на Карфаген падут развалины Сагунта! - Миркан так кричал, что раны на его лице опять стали кровоточить.

Ганнибал заметил клеймо на теле Миркана и смущенно обратился к Мономаху:

- Ты зашел слишком далеко... Начальник наемников стал оправдываться:

- Таких надо клеймить, как скотов, чтобы не было сомнений, кто их хозяин...

Ганнибал приказал отвязать Миркана.

- Отпустить этого негодяя? - возмутился Мономах.

- Отпустить обоих! - еще резче приказал Ганнибал. Миркана и Бармокара освободили от веревок.

- Возвращайтесь к Ганнону, - сказал им Ганнибал. - Скажите ему: сделаю, что он хочет - добровольно отправлюсь в Рим.

Наступила мертвая тишина. Все вытянули головы.

- Да, я предстану перед римлянами! И эти все люди тоже будут скоро стоять перед воротами Рима!

Раздались громкие крики одобрения. Когда шум смолк, Ганнибал продолжал:

- Но мы придем туда не для того, чтобы вести переговоры. Мы будем действовать! С нами будет не так просто, как с теми карфагенянами, которые думак5т, что все на свете можно купить, вплоть до собственной чести. Скажи, сколько заплатил Ганнон за свой новый пост? - едко спросил он Миркана. Пятьдесят талантов* золота, не так ли? . Миркан не ответил.

- Ну, что ж, он не прогадал, - продолжал Ганнибал. - Я слышал, что римляне заплатили ему сто талантов за то, чтобы выдать меня!

- Это ложь! - выкрикнул Миркан.

Его голос потонул в воплях ненависти. Ганнибал призвал к молчанию.

- Передайте привет его попугаю! - крикнул он двум карфагенянам.

Все в лагере знали, что приверженцы Ганнона подарили своему предводителю попугая, который был научен говорить: "Ганнон всегда прав".

- Попугай повторяет все, что ему вдолбили, - это не удивительно, - с издевкой продолжал Ганнибал. - Удивительно, что Ганнон все повторяет за римлянами! Передайте ему привет, вашему попугаю Ганнону!

Миркан и Бармокар спустились с холма, сопровождаемые смехом. Карталон в восторге барабанил по моей спине. Он делал мне больно, сам того не замечая. Мне было не до смеха. Я смотрел на бесстрастное лицо Силена. Когда все смолкли, Ганнибал обратился к посланцу из Карфагена:

- Ну а что было дальше? С этими римлянами и советом ста?

Человек ответил:

- После бесконечных переговоров наши наконец спросили: "Чего римлянам, собственно, угодно, ибо Ганнибала им не заполучить". Тогда предводитель римлян засунул в тогу кулаки и объявил: "В одном кулаке у меня мир, в другом - война!" - "Давай что хочешь!" - сказали наши. Римлянин раскрыл правый кулак и крикнул: "Вот вам война!"

- Слышите - война! - заключил Ганнибал. - И они ее получат!

- Война! Война! - взревели тысячи людей, окружавших холм.

Передние кинулись к Ганнибалу и подняли его на руки.

В толчее я потерял Карталона. Толпа понесла Ганнибала с холма по дороге в лагерь.

- Ганнибал прав! Ганнибал прав! - кричали в толпе.

10

На холме остались я и Силен. Мы стояли возле одиноких столбов. Силен был бледен. Он молча направился к слоновьему броду. Я пошел за ним. Там мы уселись на скале, как и в первый раз. В моей голове все перемешалось. Я не мог поверить, что Ганнон - карфагенянин Ганнон - потребовал выдачи Ганнибала римлянам. Но Силен подтвердил это, хотя не сказал против Ганнона ни слова. Он даже стал его защищать:

- По-другому он поступить не мог. Он человек старого закала. Финикийцы - предки карфагенян - были скорее хорошими купцами, нежели воинами. Они не стремились завоевывать земли - они бороздили моря на торговых кораблях. Их звали красными, потому что торговали они в основном пурпуром. Когда они закрепились в Африке, они заплатили африканцам много денег, чтобы построить здесь город и порт - основать Карфаген. Они всегда и везде за все платили: за серебро и олово, за золотой песок и слоновую кость, за львиные шкуры и лес. За это их везде принимали с радостью. Они платили за все - так они завоевывали мир. Их грузы текли рекой: янтарь с севера навстречу золоту с юга, благовония с востока навстречу корабельным канатам с запада. От всего этого им, конечно, многое и перепадало, но и они брали на себя немалый риск. Их корабли отваживались доплывать до самых дальних островов за Геркулесовы Столпы. Они даже добрались до загадочной страны Агисимба*, где обитают гиппопотамы. Один карфагенянин, по имени Магон, трижды пересек огромную пустыню, не обращая внимания на песчаные бури и на разбойников, скрывающихся в оазисах. Другие путешественники достигли широт, где зимой моря покрываются льдом; а одному из них удалось обогнуть на корабле Африку. И то, что кажется в,их рассказах небылицей, только доказывает, что им посчастливилось увидеть самое необычайное: солнце, которое день за днем вставало от них по левую руку, однажды встало rio правую!* Так случилось, когда они огибали Африку. Во все времена карфагеняне были моряками, первооткрывателями, исследователями пустынь, купцами - только не воинами. Когда им надо было защищаться, они покупали себе наемных солдат. Но войну они ненавидели. Они стремились с ней скорее покончить. Просчитавшихся полководцев они строго наказывали. Это правда, своих собственных полководцев, проигравших битву, они распинали на кресте...

- И ты это одобряешь?

Это спросил не я. Между мной и Силеном упала тень; сзади стоял Карталон.

- Я повсюду искал тебя! - упрекнул он меня.

- Подсаживайся к нам! - пригласил его Силен. - Мы говорим о Карфагене.

- С меня достаточно того, что я только что услышал, - холодно ответил Карталон.

- Я еще не кончил, - спокойно сказал Силен.

- Ответь мне только на один вопрос, - потребовал Карталон. - Если бы от тебя зависело дать ответ римлянам, ты выбрал бы войну?

- Нет, - возразил Силен и встал. Карталон накинулся на него:

- А ты не римлянин?

- Был бы я тогда здесь? - в свою очередь спокойно спросил его Силен.

- Кто тебя знает, как долго ты еще будешь здесь! - крикнул Карталон.

- Ты забываешь, кто сделал меня своим писарем! - предостерег его Силен.

Карталон смягчился.

- Конечно, ты не предатель, - сказал он. - Непохож на предателя. Но ты слишком много думаешь, много размышляешь, поэтому и не похож на всех нас.

- Это возможно, - согласился с ним Силен.

По дороге в лагерь Силен несколько раз пытался втянуть Карталона в разговор, но тот оставался замкнутым. Зато в палатке Карталон говорил со мной до поздней ночи: о войне и о римлянах, о римлянах и о войне.

- Пусть твой греческий друг расскажет тебе обо всем, на что способны эти римляне! - твердил он мне. - Спроси его, не нападали ли они на нас в Сицилии, объединившись с разным сбродом. Ударили нам в спину! Спроси его, не отняли ли они у нас Сардинию, когда наши руки были связаны мятежом наемников - после первой неудачной войны! Спроси его, не повышали ли они в мирное время свою дань, чтобы задушить Карфаген долгами! Если бы Барка не превратил Иберию с ее серебряными рудниками в Новый Карфаген, мы задохнулись бы от долгов, как этого хотелось Риму! Но теперь мы им за все отплатим! Все опять будет как вначале: ни один римлянин не посмеет ополоснуться в море без нашего разрешения! Войну начали не мы, а римляне, заверил он меня и стал перечислять разрушенные римлянами города... И вдруг запнулся: - Ты думаешь о Сагунте, - огорошил он меня своим предположением.

- Да, - ответил я.

- Его разрушил Рим, - .сказал он без колебаний.

Я посмотрел на него с удивлением. Он перешел на шепот:

- Ты думаешь о красном плаще. Ты думаешь о метательных снарядах, о скорпионах и слонах, штурмовавших Сагунт...

- Но это же были карфагеняне! Они окружили, а потом разрушили Сагунт, - растерянно возразил я.

- А что было до этого? - спросил он. - Разве не сбросили с городских стен тех, кто выступал за Карфаген?

Я знал, что так было, поэтому не стал спорить.

- Почему до этого дошло? - выпытывал Карталон.

- Не знаю, - сказал я.

- Зато я знаю, - продолжал он тоном, который заставил меня насторожиться. - Римляне настроили жителей Сагунта против нас. Рим хотел, чтобы Ганнибала вынудили напасть на Сагунт. Рим связался с Сагунтом только в пику Новому Карфагену. Рим довел дело до того, что Сагунт стал для Ганнибала занозой в глазу! Разве можно упрекнуть его в том, что он выдернул занозу? И когда он это сделал, разве шевельнул Рим хоть пальцем, чтобы спасти Сагунт? Рим спокойно смотрел, как Сагунт погибает. Сагунт послушно делал все, что требовал Рим, а Рим дал ему погибнуть.

"Он прав, - подумал я, - ни один римлянин не пришел нам на помощь. Из развалин меня вытащил не римлянин, а карфагенянин Карталон. Карфагеняне пригрели меня, когда я остался круглым сиротой. Слон Ганнибала - вот кто спас мне жизнь..."

- Рим тебя предал, - Карталон произнес это как приговор. Он нагнулся ко мне: - Мой маленький карфагенянин! Ганнибал отомстит за Сагунт!