Евгений Фёдоров - Рок в нескольких лицах Страница 10

И поэтому легко представить, какое необычное впечатление произвело исполнение тенором эстрадных песен, а тем более в напряжённой, даже драматической манере. Тем не менее песня «Как молоды мы были» благодаря настойчивости композитора нашла своё место и на радио, и на телевидении. Успех её был так бесспорен, что она стала участницей традиционного фестиваля «Песня-77». Итог такого успеха для самого Градского оказался несколько неожиданным.

Дело в том, что Александр был к этому времени известен как певец и композитор, проповедующий передовую рок-музыку (которая в то время находилась не в лучших отношениях с традиционной эстрадой). Поэтому значительная часть широкой публики узнала Градского при помощи средств массовой информации прежде всего как исполнителя песен советских композиторов. Работа же самого музыканта довольно долго оставалась на втором плане. Часть публики (из «знатоков» рока), склонная к снобизму, тут же отвернулась от Градского как от «перебежчика». Другая же часть, мало знакомая с творчеством музыканта, на его концертах неизменно просила исполнить «Как молоды мы были». Словом, эта песня довольно здорово всё запутала, и. как это ни покажется парадоксальным, именно благодаря своему успеху.

Между тем музыкант и не думал идти на компромисс и отрекаться от всего ранее сделанного. Градский как личность творческая имел полное право пробовать силы в любом жанре, сохраняя свой индивидуальный стиль. Но отношение радио и телевидения к рок-музыке исказило действительное положение вещей, вызвав «перекос» в сторону эстрады. Очень не хочется, чтобы создалось впечатление, будто предпринимается попытка в чём-то выгородить Градского-«рокера». Он меньше всех остальных в этом нуждается. Тем более теперь. Просто из сегодняшнего дня лучше видны музыкальные метаморфозы тех далёких уже лет…

Но, чтобы поставить точки над «i», наверное, стоит сделать небольшое отступление. Путь, который проделал Градский от участника рок-группы до композитора крупных форм, огромен.

Однажды мне довелось побывать на выступлении «Скоморохов» — от музыки не осталось никаких воспоминаний, кроме ощущения какого-то небывалого и несколько скандального праздника электрогитар и барабанов, сопровождаемого всплесками сильного, как иерихонская труба, вокала. «Завод» публики был очень искренним. Какой там хэви-метал! Во всём этом что-то было, но что именно — сказать не берусь. От музыкантов исходила мощная энергия и уверенность в себе и своём деле. Вот, собственно, и всё.

Градский как сольный исполнитель мне ближе и понятнее. В его песнях (будь то композиция на стихи Шекспира, Бёрнса или Рубцова) всегда присутствует яркая индивидуальность музыканта. Его прочтение классических произведений неизменно открывает новые поэтические грани, высвечивая неожиданные нюансы и акценты. Неординарный голос позволяет певцу с лёгкостью создавать необычайно насыщенную звуковую палитру для каждой композиции. Здесь всё продумано, тщательно выстроено и очень профессионально исполнено. Сила звука, столь неотъемлемая от рока, в песнях Градского не более чем краска, которой пользуются с чувством меры и вкусом. И главное — во всём видна работа профессионала высочайшего класса.

Порой у автора складывалось впечатление: будь у Градского менее чистый и сильный голос, количество его поклонников от рока значительно возросло бы. Всё дело в том, что рок-музыка всё ещё остаётся поприщем для дилетантов. Да и где, собственно, научиться этой музыке? Потому-то вольности с вокалом, ценность которого в роке заключается прежде всего в оригинальности и узнаваемости, и привели на нашу сцену рок-певцов, существующих исключительно благодаря «скидкам на жанр» — мол, это рок, а следовательно, и не стоит с него строго спрашивать.

Мало того: модным ныне словом «рок» пользуются все, кто хочет — от бывших врагов этой музыки до откровенных халтурщиков. Некоторые «стихотворцы» пытаются оправдать неграмотность и идейную пустоту текстов песен законами некой «рок-поэзии»… Отсюда и получается, что рок-поэзия — это те же стихи, только плохие, рок-музыка — музыка, но бездарная, неграмотная. Всё это, вместе взятое, наносит жанру гораздо больший вред, чем нападки самых ярых его противников. А потому каждый профессионал, работающий под знаменем рока, может сделать очень много для развития этого направления и, конечно, для слушателей. А нападки на «камерность» голоса или «сложность» музыки по меньшей мере неуместны. Но всё это так, a propos. Накопилось просто…

Вернёмся в конец 70-х. К этому времени Градский уже твёрдо знает, что ему интересны и подвластны крупные музыкальные формы — законченные циклы песен, которые должны быть написаны обязательно на очень хорошие стихи. Или опера, скажем, такая, как «Стадион». Работа над ней началась ещё в 1973 году. Семь лет спустя Градский предпринял попытку её поставить, но по ряду объективных причин потерпел фиаско, не удалось ему и записать её на пластинку. «Стадион» в форме альбома увидел свет лишь через несколько лет.

Вообще, между датой создания произведения и его выходом, скажем, в виде продукции фирмы «Мелодия» всегда существует определённый отрезок времени, длина которого зависит от многих причин, зачастую совершенно необъяснимых. Такое положение вещей в своё время породило индустрию магнитофонных альбомов, которые всеми правдами и неправдами записывались на студиях рок-группами и распространялись по неведомым каналам с молниеносной оперативностью по всей стране. Об их качестве — разговор отдельный, но суть в том, что рок-музыканты не хотели ждать по многу лет оценки своего творчества и желали, что естественно, немедленной славы… Пусть даже неофициальной и скандальной. И многие, надо сказать, в этом деле преуспели.

Градский принципиально отказался от такого пути. Он предпочитал ждать, хотя мог бы без особых усилий снимать «пенки» после окончания записи каждой фонограммы. Хорошо записанная музыка с неким налётом «непризнанности» и даже «запрещенности» могла бы принести огромные дивиденды, если иметь в виду популярность. Но для Александра, по его глубокому убеждению, главным являлось (и является) утверждение рок-музыки именно как официального, полноправного направления нашей музыкальной культуры. А сделать это можно только при сотрудничестве и поддержке официальных организаций, призванных пропагандировать музыку. И прежде всего фирмы «Мелодия», о темпах работы которой слагались легенды. Повторяю — слагались. Есть надежда, что сейчас всё будет иначе…

Но, заглядывая в прошлое, гораздо удобнее создавать ретроспективную картину творчества музыканта по датам окончания работы над произведениями, чем, скажем, по времени выпуска их в тираж. А поэтому, составляя дискографию Градского, я решил указать год создания того или иного цикла песен, тем более что практически все они уже вышли или выходят в ближайшем будущем на «Мелодии».

Итак, в 1974 году музыкант завершает работу над «Размышлениями шута», а в 1976 году — над «Русскими песнями». Он показывает их на радио и телевидении, но без особого успеха. По совету Аркадия Петрова музыкант несколько изменяет композицию цикла и дописывает финал, который придаёт «Русским песням» совершенно новое, неожиданное звучание. Они выходят в свет в 1981 году.

Не вдаваясь в излишние подробности, перечислю все последующие работы Градского в хронологическом порядке их создания: 1979 год — «Утопия А. Г.» на стихи Бёрнса, Беранже, Шелли; 1980 год — «Сатиры» — вокальная сюита на стихи Саши Чёрного; 1981 год — «Сама жизнь» (сюита на стихи Элюара); 1982 год — «Звезда полей» (на стихи Рубцова);

1983 год — «Флейта и рояль» (на стихи Пастернака и Маяковского);

1984 год — «Ностальгия» (на стихи Набокова).

Выбор поэта для Градского — это всегда случайность, но случайность, так сказать, закономерная. Классика всегда сочетает в себе вневременную общечеловечность темы и высокую эстетику слова. На каждом жизненном этапе Градскому были ближе те или иные авторы, чей взгляд на жизнь соответствовал более всего его собственному мироощущению…

Кстати, о стихах. Смерть Владимира Высоцкого послужила Александру импульсом к созданию песен на собственные тексты. Их немного — может быть, десять или двенадцать, но песни отличают злободневность темы, бескомпромиссное обличение социальных пороков. Нет, Градский никогда не думал о том, чтобы занять место или продолжить дело Высоцкого. Они слишком разные. Просто необходимость высказаться на совершенно определённую тему заставила Александра писать стихи. И ничего удивительного в этом нет, ведь для него Высоцкий — рок-певец, и, может быть, лучший…

— Я не считаю себя поэтом, — сказал в одном из интервью Градский. — Поэт — это человек, который не может не писать стихов. Я же прекрасно без этого обхожусь. Но если я пишу слова к песне сам, то стараюсь делать это как можно тщательнее. Бывает, работаю над одним стихотворением по году и более… Для меня средством самовыражения является музыка. Вот без неё я себя не представляю…