Арабский Халифат в раннее Средневековье - Евгений Беляев Страница 10

нашим понятиям, корм значительно увеличивал их выносливость. В некоторых местах в Аравии лошадей кормили саранчой и считали, что этот корм укрепляет мышцы. В Хадрамауте кормом для лошадей служила даже сушеная рыба. Во многих местах вследствие недостатка воды основным лошадиным пойлом стало верблюжье молоко. Наиболее зажиточные владельцы лошадей обычно «прикрепляли» молочную верблюдицу к определенной лошади, которая и становилась единственной потребительницей ее молока. Рядовой бедуин, владевший конем, поил своего коня верблюжьим молоком часто в ущерб питанию своей семьи. Вообще выращивание и содержание лошади в пустынностепной Аравии были чреваты серьезными трудностями. Недаром у арабов сложилась пословица: кто имеет жену и лошадь, тот никогда не знает покоя.

Лошадь в Аравии никогда не имела хозяйственного значения. Ее роль ограничивалась областью военных предприятий и состязаний.

Земледелие

Сравнительно с бедуинами, кочевниками-скотоводами, оседлое население в Аравии в V–VI веках составляло меньшинство. Хотя, конечно, для этого времени совершенно невозможно добыть хотя бы самые приблизительные статистические данные о численном соотношении кочевников и оседлых.

Оседлое население занималось преимущественно земледелием — выращиванием злаков, финиковой пальмы, виноградарством. В большей части Аравии это было возможно только при условии искусственного орошения.

Наиболее развитой земледельческой областью Аравии, с весьма продолжительной традицией оседлой жизни, был Йемен. Еще в I тысячелетии до н. э., то есть во времена существования рабовладельческих цивилизаций в Передней Азии и Северо-Восточной Африке, Южная Аравия была процветавшей страной. В этой стране наряду с земледелием (высокий уровень которого обеспечивала сложная система ирригации) получили развитие ремесленное производство и торговля.

Население древнего Йемена, говорившее на особом языке семитской группы, создало свою оригинальную культуру, в том числе самобытную буквенную письменность; ее памятники сохранились до наших дней в виде надписей на камне и металле. Помимо этих эпиграфических произведений о былой высокой культуре древнего Йемена свидетельствуют развалины великолепных дворцов и храмов и остатки грандиозных оросительных сооружений — плотин и водоемов.

По ряду причин, не вполне еще выясненных, в рассматриваемый период материальная и духовная культура Йемена вступила в период упадка. Это произошло во время правления царей южноаравийского второго (позднего) государства химьяритов (гомернтов греко-латинских писателей), существовавшего с 300 до 525 год; это государство включало в свой состав не только Йемен, но и Хадрамаут. Важнейшими событиями, способствовавшими упадку Химьярского царства, следует признать переселение йеменских кочевых племен на север и нашествие эфиопов из Аксумского царства. Эфиопские нападения на Южную Аравию, начавшиеся еще во II веке н. э., приводили к установлению временного господства аксумитов в отдельных частях государства химьяров. Ко второй четверти VI века династия химьярских царей, носивших титул тубба, прекратилась, и Йемен перешел под управление наместника эфиопского негуса до появления военно-морской экспедиции сасанидского шахиншаха Хосрова I, которая в 570-х годах установила в Йемене господство Сасанидов.

В V–VI веках Йемен, утративший свое былое экономическое значение, а затем и политическую независимость, продолжал оставаться земледельческой страной. В хозяйстве Йемена сочетались богарное земледелие и искусственное орошение. Периодически выпадавшие дождевые осадки давали достаточное количество влаги для посевов и садов, а система плотин и водоемов обеспечивала хранение дождевой воды и ее постепенное расходование по оросительным каналам в течение всего года. Самое крупное водохранилище в горах Йемена было ограждено знаменитой Марибской плотиной. В VI веке эта плотина прорвалась, что причинило большой ущерб сельскому хозяйству. Но эфиопский наместник сумел мобилизовать трудовую энергию населения, чтобы восстановить ее. Видимо, после этого бедствия размеры оросительной системы уменьшились, орошение ухудшилось, и йеменские земледельцы были вынуждены расширить посевы засухоустойчивых растений вроде дурры (проса), которую стали сеять наряду с пшеницей.

До наших дней со времен глубокой древности в Йемене сохранилось террасное земледелие. Посевы расположены по плодородным склонам гор в виде террас, возвышающихся одна над другой и орошаемых из запасов дождевой воды, собранных в водоемах и постепенно поступающих на поля по маленьким каналам. В наше время на многих таких террасах расположены кофейные деревья, ввезенные в Йемен из Эфиопии в XIV веке. Прежде на их месте были финиковые пальмы и виноградники. Большое значение имело выращивание растений, дававших красители для ткацкого ремесла.

Наряду с текстильным ремеслом в Йемене было развито дубление и обработка кожи, которая славилась по всей Аравии своим высоким качеством. Арабский поэт, чье имя не сохранилось, описывая физические достоинства своей верблюдицы, говорит, что «ее губы как будто выделаны из йеменской кожи, которая не морщится»{37}. Высоко ценилось также йеменское оружие, особенно мечи, и панцири. Другой доисламский поэт — Тааббата Шарран, описывая фантастическую встречу в пустыне с оборотнем, злой ведьмой, которая сделала прыжок в его сторону, говорит:

Но тут над ней во мраке ночи

Блеснул йеменский мой клинок{38}.

Соседний с Йеменом Хадрамаут был известен европейским античным писателям как страна, производящая благовония. Средневековые арабские географы дают мало сведений о Хадрамауте — расположенный на отдаленной периферии Халифата, вдали от его экономических и культурных центров, он не особенно их интересовал. Но можно с уверенностью полагать, что в изучаемый нами период в этой стране, как и в соседнем Йемене, было развито ирригационное земледелие, продолжавшее существовать там и в XIX веке. Открывший эту страну для Европы ученый-путешественник фон Вреде был поражен и очарован развитым земледелием и богатой растительностью внутреннего Хадрамаута. В большой долине, проходящей по этой стране с востока на запад, и в ответвляющихся от нее многочисленных вади он любовался хорошо орошенными и обработанными полями, на которых произрастали пшеница и дурра, пальма, арей (род тополей) и другие деревья, обвитые лианами; на лугах он видел много домашнего скота. Сообщения фон Вреде в Европе были встречены с недоверием и даже насмешками. Но последующие европейские путешественники по Хадрамауту положили конец неверным представлениям об этой стране как «обители смерти»{39}.

К востоку от Хадрамаута расположена Махра, бедная область, в которой нет ни пальм, ни посевов. Зато Махра издавна славилась быстроходными верблюдами-мехари, которых охотно покупали в других областях Аравии и за ее пределами. Быстрый бег и бурный темперамент этой породы верблюдов их заводчики объясняли тем, что верблюдиц покрывали джинны, от которых, дескать, и получается такое быстроногое потомство. Некоторые востоковеды полагают, что, вероятно, роль джиннов исполняли одичавшие верблюды, жившие в пустыне.

В Омане земледелие было развито на плодородной прибрежной равнине ал-Батина, где наряду с финиковой пальмой население занималось выращиванием хлебных злаков (в том числе пшеницы) и овощей. Значительная часть Омана, занятая горами и пустынями, непригодна для земледелия. Однако и в этой части страны встречались