Иван Кривушин - Сто дней во власти безумия. Руандийский геноцид 1994 г. Страница 11

В конце декабря 1993 г. в Кигали для участия в формировании переходных институтов прибыла группа лидеров РПФ с вооруженной охраной (600 солдат); они разместились в здании парламента в квартале Кимихурура. К этому времени в столице уже находилось почти 1300 миротворцев – гарантов безопасности политического процесса. Казалось, был сделан важный шаг на пути создания ППШО. Однако президент и его окружение, добившись раскола основных оппозиционных партий – РДД и ЛП, начали политические маневры, чтобы обеспечить сторонникам Хуту-Пава большинство в переходных институтах: для это было необходимо, во-первых, заменить представительство в них умеренных РДД и ЛП на РДД-Пава и ЛП-Пава, а во-вторых, расширить состав ПНС за счет КЗР.

В преддверии назначенной на 5 января 1994 г. церемонии создания переходных институтов директор кабинета президента Энош Рухигира от имени Хабьяриманы 3 января обжаловал в Конституционном суде решение премьер-министра Агаты Увилингийиманы о включении в список кандидатов в депутаты ПНС представителей умеренной ЛП, потребовав заменить их членами ЛП-Пава, однако суд отверг это требование, и 4 января председатель суда Жозеф Каваруганда представил премьер-министру «окончательный и финальный» список: в нем от ЛП фигурировали лишь сторонники Ндасингвы, а представительство РДД было разделено почти поровну между умеренной РДД (шесть мандатов) и РДД-Пава (пять мандатов); на должность председателя и вице-председателя рекомендовались тутси Венанси Кабагени (умеренная ЛП) и хуту Фелисьен Нганго (СДП)[200]. Такой вариант совершенно не устраивал политиков из лагеря Хуту-Пава, поскольку в этом случае они не имели в ПНС даже блокирующего меньшинства, чтобы ветировать решение об импичменте президента. Поэтому Хабьяримана торпедировал процесс создания ППШО и ПНС.

«5 января 1994 г., – вспоминает Джеймс Гасана, – все было готово для присяги президента республики… членов Переходного национального собрания, премьер-министра и членов Переходного правительства… Церемонию открыл Жозеф Каваруганда, председатель Конституционного суда. Президент республики дал клятву и поставил подпись. После своей клятвы, вопреки всякому ожиданию, президент республики взял слово и объявил присутствовавшим, что утренняя церемония заканчивается и пригласил собраться в 15:00 для присяги членов Переходного национального собрания. Заседание было закрыто. Он не сказал ничего о присяге премьер-министра и членов правительства. Маневр Хабьяриманы состоял в том, чтобы создать Переходное национальное собрание, а создание правительства перенести на более поздний срок. Это позволяло ему председательствовать на первом заседании Собрания и избрать в его президиум верных ему людей»[201]. Опасаясь демарша со стороны кандидатов в депутаты от умеренной ЛП, Хабьяримана приказал президентской гвардии не допускать их в здание парламента; когда они попытались попасть туда, то были избиты интерахамве. В ответ РПФ и оппозиционные партии бойкотировали дневное заседание; на него явились только кандидаты в депутаты от НРДДР, РДД-Пава и мелких партий. Сославшись на отсутствие кворума, Хабьяримана отменил церемонию присяги членов ПНС[202].

Акция президента привела к конституционному кризису. В тот же день Агата Увилингийимана решительно осудила Хабьяриману и заявила, что, поскольку с присягой президента начался переходный период, прежнее правительство слагает с себя полномочия – позиция, которую 6 января отверг Рухигира[203], а 14 января и большинство министров (девять от НРДДР, Нтамабьялиро и Мугензи от ЛП-Пава и Рухумулиза от ХДП)[204]. В свою очередь, оппозиционные партии 8 января поддержали премьер-министра. 16 января в обращении к народу Увилингийимана подтвердила, что кабинет министров перестает функционировать[205]. Она отказалась созывать его заседания, и деятельность правительства была парализована.

Политическая ситуация накалилась до предела. В январе – феврале имели место покушения на ряд видных руандийских политиков – Нсенгьяремье, Мбонампеку, Мугензи и саму Увилингийиману. В ночь с 21 на 22 февраля у ворот своего дома в Кигали был убит исполнительный секретарь СДП Фелисьен Гатабази, а 23 февраля группа сторонников СДП в отместку расправилась с лидером КЗР Мартеном Бучьяной, когда тот ехал из Кигали в Чьянгугу. Убийство Гатабази привело к расколу последней сохранявшей единство партии умеренной оппозиции. Его сторонники, среди которых 5 из 11 кандидатов в депутаты, образовали партию СДП-Пава; другие, в том числе 6 кандидатов в депутаты, остались в составе умеренной СДП.

Руководство МООНПР и Танзания попытались вмешаться в ситуацию в качестве посредников. По инициативе Бо-Бо в феврале – марте 1994 г. состоялись переговоры руандийских политических партий и РПФ. 25 и 27 февраля они достигли компромисса по вопросу о представительство ЛП в ПНС по формуле 5+6 (5 мандатов для ЛП-Хуту и 6 для умеренной ЛП), но не смогли договориться о разделении министерских постов: каждая фракция требовала предоставления ей двух из трех зарезервированных для ЛП портфелей, в том числе самого важного – министра юстиции. 19 марта Увилингийимана обнародовала «окончательный» список кандидатов в члены ПНС и ППШО, включив в число депутатов пять представителей ЛП-Пава; однако состав правительства был определен на основе предложений умеренной ЛП, причем Министерство юстиции предназначалось тутси Алоису Нийойите; ЛП-Пава получала лишь портфель министра торговли и промышленности (Мугензи)[206]. 21 марта Хабьяримана высказался против назначения министром юстиции тутси из умеренной ЛП и потребовал от премьер-министра провести дополнительные переговоры с ЛП-Пава, а также выделить по одному депутатскому месту КЗР, которая наконец признала Арушское соглашение, и небольшой Исламской демократической партии. Но РПФ и умеренные партии отвергли эти требования.

Ситуация снова зашла в тупик, и окружение Хабьяриманы решило разрешить ее с помощью насилия. По свидетельству Жана Бирары, управляющего Национальным банком Руанды, убийства «…должны были начаться в полночь 23 марта и продолжаться до 6:00 27 марта; приказ не был отдан президентом, который принимал зарубежные делегации до половины второго ночи (24.03.1994). Все было отложено»[207]. По словам Бирары, главную роль в переносе срока резни сыграл начальник ГША Нсабимана, противник крайних мер[208].

Назначенная на 25 марта присяга министров и депутатов вновь не состоялась[209], а проведенные вечером того же дня пятичасовые переговоры между РПФ и КЗР не принесли успеха, хотя КЗР и согласилась подписать «кодекс политической этики». В то же время все остальные партии выступили за выделение КЗР одного депутатского места, а 28 марта к ним присоединились Бо-Бо и представители дипломатического корпуса[210], поскольку за уступку в вопросе о КЗР Хабьяримана пообещал снять все остальные свои условия для создания переходных институтов[211]. Однако 5 апреля РПФ в письме к Генеральному секретарю ООН Бутросу-Гали заявил о невозможности включения КЗР в эти институты, поскольку она ответственна за этнические чистки и расистскую пропаганду. Фронт также потребовал отставки Бо-Бо, обвинив его в поддержке президентского лагеря, и фактически вышел из переговорного процесса[212].

Казалось, что Хабьяримана добился немалого внешнеполитического успеха. В результате своих политических манипуляций он сумел расколоть умеренную оппозицию, обеспечить президентскому лагерю блокирующее меньшинство в ПНС и политически изолировать РПФ. Перспектива импичмента уже больше не грозила президенту, и учреждение переходных институтов уже не означало для него утрату реальной власти. С другой стороны, президент подвергался постоянному внешнему давлению. 14 января 1994 г. Бутрос-Гали в телефонном разговоре с ним предупредил, что «если не будет достигнуто прогресса», ООН уйдет из Руанды[213]. 1 марта Генеральный секретарь повторил свою угрозу во время встречи с министром транспорта Андре Нтагерурой, видным деятелем НРДДР[214]. В том же духе от имени ЕС высказался и посол Германии: «Поддержка Европейского Союза будет отныне зависеть от реализации Соглашений»[215].

В этой ситуации президент решил уступить, тем более что он уже не считал такую уступку слишком серьезной. 3 апреля он встретился в своей частной резиденции в Гисеньи с Бо-Бо, который призвал его «проявить политическую волю» для создания переходных институтов. В ответ Хабьяримана пообещал провести церемонию присяги ППШО и ПНС 8 апреля 1994 г. после возвращения с саммита центральноафриканских лидеров в Дар-эс-Саламе и попросил Бо-Бо передать эту информацию Бутросу-Гали[216].