Игорь Васильев - Украинское национальное движение и украинизация на Кубани в 1917–1932 гг. Страница 11

Территория Уманского района была разделена между Повловским и Каневским районами. К Каневскому отошел Крыловской сельсовет, к Павловскому – Белый, Куликовский, Новоплатнировский, Уманский (42).

Видно, что перед началом сплошной украинизации подлежащие ей территории претерпели административно – территориальную реформу, призванную повысить их управляемость и ускорить хозяйственное развитие. Дело в том, что эта местность считалась средоточием казачьего «черноморского» духа. Её население надо было в первую очередь сделать безопасным в преддверии «великого перелома». В официальных документах специально отмечалось, что активная фаза украинизации началась после окончания организационного оформления Северо-Кавказского края (43).

В 1929 г. во время XVI партийной конференции было объявлено о завершении районирования в СССР. Тогда же были ликвидированы сравнительно крупные субрегиональные территориальные единицы – округа. Функции оперативного управления передавались на места. При этом ужесточался контроль за выполнением планов центральной власти (44). Завершение районирования фактически совпало с началом самой активной фазы украинизации.

Несмотря на самые разные меры, в том числе и касающиеся административно-территориального деления, украинизация на местах столкнулась со значительным сопротивлением.

При этом в некоторых населённых пунктах украинизация проходила успешнее, чем в других. Например, в станица Полтавской. В 1925 г. здесь уже прошла украинизация школьного образования (45). Партийные и советские органы станицы перешли на украиноязычное делопроизводство одними из первых. Здесь сказалась длительная традиция интереса станичников к украинской культуре, долгое и относительно стабильное влияние интеллигентов – украинофилов. Например, Николай Михновский, которого с начала XX ст. называли отцом украинского национализма, до 1924 г. работал учителем в станице Полтавской (46). Однако и здесь в средине 1920 —х гг. процесс украинизации сталкивался с сопротивлением, в том числе и в сфере школьного образования (47). В указанный период в станице продолжала действовать русская школа-девятилетка (48).

Похожая ситуация наблюдалась и в станице Каневской. Когда в станице организовали украинский кружок, то на его открытие пришло 278 человек (49). В станице учителями работали местные уроженцы. Одного из них, Филиппа Григорьевича Иваненко, старожилы продолжали помнить и в начале XXI в. В станице действовала капелла бандуристов (50).

Изменения административно-территориального устройства и реформы в системе местного самоуправления 1920 – начала 1930 гг. были призваны сделать регионы страны по-настоящему подконтрольными большевикам. Помимо прочего, они должны были способствовать нейтрализации недовольных и укреплению базы сторонников, подготовке базы для решительных преобразований. Украинизация преследовала те же цели. Поэтому она проводилась параллельно административной реформе и должна была способствовать её успеху. В целом на местах украинизация сталкивалась с многочисленными трудностями. Но в ряде населённых пунктов проходила достаточно успешно.

Примечания:

1. Основные административно-территориальные преобразования на Кубани (1793–1985). Краснодар, 1986. С. 62–63.

2. Украинизация Кубани. Материалы по истории Кубани 1920 – 30 гг. Краснодар, 1991. С. 15–16, 24.

3. Основные административно-территориальные преобразования на Кубани (1793–1985). Краснодар, 1986. С. 77.

4. Бершадская О.В. Осуществление политики украинизации на Кубани в период 1925–1932 гг. // Вторые кубанские литературно-исторические чтения. Краснодар, 2000. С. 121.

5. Харченко В. Мы начинали на хохлацком и первый трактор был «Фордзон» // Зори. 2008. 1 мая. С. 3.

6. ЦДНИРО. Ф. 7. Оп.1. Д. 658. Л. 5.

7. Бершадская О.В. Указ. соч. 2000. С. 121 – 122.

8. Украинский язык и украинизация на Кубани 1920-30 годы // www.protichka.narod.ru/history/ukr.html

9. Макаренко М.Ю. Казачество Юга России в первой трети XX в.: социально-демографический облик // Голос минувшего. 2009. № 1–2. С. 97.

10. Основные административно-территориальные преобразования на Кубани (1793–1985). Краснодар, 1986. С. 77 – 78.

11. Она же. Влияние административно-территориальных образований на развитие национальной ситуации на Кубани // Дикаревские чтения (3). Краснодар, 1997. С. 3 – 5.

12. Основные административно-территориальные преобразования на Кубани (1793–1985). Краснодар, 1986. С. 77.

13. ЦДНИКК. Ф. 8. Оп 1. Д. 85. Л. 32.

14. ЦДНИРО. Ф. 7. Оп. 1. Д. 711. Л. 69.

15. ЦДНИРО. Ф. 7. Оп.1. Д. 658. Л. 18.

16. ЦДНИРО. Ф. 7. Оп.1. Д. 658. Л. 5–7.

17. Там же. Л. 9.

18. Там же. Л. 16. Украинский язык и украинизация на Кубани 1920-30 годы // www.protichka.narod.ru/history/ukr.html

19. ЦДНИРО. Ф. 7. Оп. 1. Д. 685. Л.26.

20. Лукаш С.Н. Воспитательные ценности культуры казачества. Ростов – н/Д – Армавир, 2008. С. 149–150.

21. Бершадская О.В. Указ. соч. С. 121.

22. Макаренко М.Ю. Казачество Юга России в первой трети XX в.: социально-демографический облик // Голос минувшего. 2009. № 1–2. С. 97.

23. ЦДНИКК. Ф. 8. Оп 1. Д. 407. Л. 2.

24. Харченко В. Мы начинали на хохлацком и первый трактор был «Фордзон» // Зори. 2008. 1 мая. С. 3

25. ГАКК. Ф. Р – 861. Оп. 1. Д. 5. Л. 5.

26. ЦДНИКК. Ф. 12. Оп. 1. Д. 56. Л. 22.

27. ЦДНИРО. Ф. 7. Оп.1. Д. 658. Л. 17.

28. В президиуме окрисполкома // Красное знамя. 1927. № 148. С. 7.

29. Кульчицкий С. Смертельный водоворот. Рождение и гибель украинской Кубани //www.day.kiev.ua/178897(март 2008 г.).; ЦДНИРО. Ф. 7. Оп. 1. Д. 938. Л. 51.

30. ЦДНИКК. Ф. 8. Оп. 1. Д. 560. Л. 6.

31. ЦДНИРО. Ф. 7. Оп. 1. Д. 711. Л. 69.

32. Бершадская О.В. Осуществление политики украинизации на Кубани в период 1925–1932 гг. // Вторые кубанские литературно-исторические чтения. Краснодар, 2000. С. 122.; Климчук Ф.Д. Расселение этнических украинцев на юге и юго-западе России (по материалам переписи 1926 г.) // Кубань – Украина. Вопросы историко-культурного взаимодействия. Краснодар, 2008. Вып. 3. С. 260–263.

33. Основные административно-территориальные преобразования на Кубани (1793–1985). Краснодар, 1986. С. 94.; Климчук Ф.Д. Указ. соч. С. 261–263.

34. Климчук Ф.Д. Указ. соч. С. 263.; Основные административно-территориальные преобразования на Кубани (1793–1985). Краснодар, 1986. С. 9.

35. Климчук Ф.Д. Указ. соч. С. 262.; Основные административно-территориальные преобразования на Кубани (1793–1985). Краснодар, 1986. С. 93.

36. Украинизация Кубани. Материалы по истории Кубани 1920 – 30 гг. Краснодар, 1991. С. 1.

37. Климчук Ф.Д. Там же. С. 263.

38. Там же. С. 260–261.

39. ЦДНИРО. Ф. 7. Оп.1. Д. 658. Л. 17.; Климчук Ф.Д. Там же. С. 262.

40. ГАКК. Ф. Р-346. Оп. 1. Д. 56. Л.2.

41. Хлынина Т.П. Русские, великороссы и украинцы…: методика подсчёта и численности украинского населения в Адыгее в 1920-е гг. // Кубань – Украина. Вопросы историко-культурного взаимодействия. Краснодар, 2008. Вып. 3. С.287–291.; Она же. Адыгея в 1920 – е годы: проблемы становления и развития автономии. Краснодар, 1997.С. 37.

42. Основные административно-территориальные преобразования на Кубани (1793–1985). Краснодар, 1986. С. 91–92.

43. ЦДНИРО. Ф. 7. Оп. 1. Д. 711. Л. 68.

44. Основные административно-территориальные преобразования на Кубани (1793–1985). Краснодар, 1986. С. 95.

45. Волыняк. П. Указ. соч. С. 90.

46. Чумаченко В.К. К истории Северо-Кавказского украинского научно-исследовательского института в Краснодаре // История регионального научного сообщества: проблемы изучения. Краснодар, 2007. С. 88.; Украинский язык и украинизация на Кубани 1920-30 годы // www.protichka.narod.ru/history/ukr.html

47. ЦДНИРО. Ф. 7. Оп.1. Д. 658. Л. 5–7.

48. Там же. Л. 30.

49. Ф.И. Усатый. Ст. Каневская // Красное знамя. 1928. № 99. С. 5.

50. КФЭЭ – 2001. Видеокассета № 96/1. Краснодарский край, Каневской р-н, ст. Каневская, иссл. – Святка Н.П., иссл. – Матвеев О.В.

3. Украинизация в сфере языка

Украинизация в сфере языка на Кубани началась с признания необходимости образования и пропаганды на родном, понятном для местных жителей языке. Именно так преимущественно ставился вопрос в первой половине 1920 гг. Этим родным языком автоматически объявлялся украинский. В первую очередь его стали внедрять в школьное образование.

До начала сплошной украинизации в 1928 г. украинизация в сфере языка тормозилась заботой об интересах иногородних – выходцев из центральных районов России, лояльных к советской власти. Но в последствии был взят курс на размывание сословного самосознания казаков. Украинизация в конце 1920 – х гг. считалась эффективным средством достижения этой цели (1).

Кубанский говор был признан филологами-украинофилами ещё более украинским, чем говоры на территории Украины. Кубанский говор объявлялся основой для литературного украинского языка. (Эта идея была концептуально обозначена в статье М.А. Садиленко «Об устойчивости кубанского языка) (2).

И поэтому (!) было предложено усиленно подгонять его под стандарты украинского литературного языка. С этим мнением согласились и представители партийного руководства. Поэтому со второй половины 1920-х гг. особый упор делался на слова и выражения канцелярского обихода (3). Дело в том, что литературный украинский язык, создававшийся на базе западно-украинских диалектов и полонизмов, уже не включал в себя многие староукраинские элементы, ещё сохранявшиеся в кубанском диалекте (4). В таких условиях бытовало и представление о кубанском диалекте как о самостоятельном языке, отличном от украинского. Так, на страницах газеты «Красное знамя» некто Рейнгард утверждал, что на Кубани говорят не по-украински, а на «самостийной кубанськой мове». Идея о самостоятельном «кубанском языке» находила определённый отклик в кругах, облечённых властью. Тем более, что её в средине 1920 гг. поддерживал нарком просвещения Луначарский (5).