Федор Успенский - История крестовых походов Страница 11

Возвратившись в Антиохию, Боэмунд собрал в свои руки все нити политического движения. Он составил большой союз, в котором участвовали как магометанские, так и христианские силы, и прежде всего направил свой удар против эмира Моссула и Алеппо[80], который наиболее теснил христиан во время нахождения его в плену. Хотя средства, собранные Боэмундом, и были значительны, но результат далеко не соответствовал его ожиданиям: христианские князья потерпели полное поражение в битве при Гарране (1104 г.). Это поражение имело весьма важное значение для судьбы христианских княжеств на Востоке, оно возбудило новые надежды в мусульманах и греках и поставило на край гибели самое существование крестоносцев. К тому же и в будущем не предвиделось благоприятной перемены обстоятельств, потому что христиане не сохраняли между собою солидарности; между вождями двух племен норманнов и провансальцев продолжала расти вражда и недоверие. Провансальцы в отсутствии Боэмунда при помощи греческого императора завладели Триполи – обстоятельство, которое было весьма нежелательно для Боэмунда, так как близкое соседство провансальцев могло серьезно угрожать судьбам антиохийского княжества. Кроме того, Боэмунд имел основание недоверчиво относиться к провансальцам еще и потому, что они в продолжение всего крестового похода отстаивали интересы византийского царя, заклятого врага Боэмунда. После рокового для христиан поражения при Гарране любая попытка со стороны Боэмунда, в смысле ослабления византийской или мусульманской силы в Азии, казалась уже неосуществимой и несвоевременной, ибо силы христиан были в высшей степени ослаблены. Король Иерусалимский, который по своему положению должен был бы играть передовую роль среди христиан и стоять во главе всякого предприятия, направленного для ослабления врагов Христовых, Иерусалимский король, «защитник Гроба Господня», был лишен всякой силы, всякого авторитета. Если и оставались у кого средства для борьбы, то они сосредоточились в руках антиохийского князя. Но он мало заботился об общих интересах, преследуя свои личные цели. Таким образом политический горизонт христиан был мрачен; их выручило случайное обстоятельство.

Для исполнения своей заветной мечты Боэмунд составил обширный и дальновидный план. Находя наличные средства христиан недостаточными для борьбы с двумя силами, мусульманской и греческой, он решил вызвать для этой борьбы новые силы из Европы. Он сообщил князьям, что они переживают в данную минуту весьма опасное для себя время. «Но опасное время, – утешал он, – возбуждает к великим планам и предприятиям. Я полагаю, что в Антиохии можете оставаться вы одни; я же отправлюсь в Европу и привлеку новые силы для борьбы». Но Боэмунд был далек от мысли составить Второй крестовый поход; честолюбивый и себялюбивый князь преследовал одну личную цель – уничтожить византийского императора в Азии. Этот план выясняется из действий Боэмунда, когда он был в плену у мусульман, а равно и из последующих обстоятельств. Для выполнения этого плана представлялось немаловажное затруднение. Греческий император, как бы предчувствуя, что подобный план мог зародиться в уме предприимчивого норманна, приказал греческим военным судам крейсировать у берегов Малой Азии. Существует легенда, которую повторяет и Анна Комнина: чтобы обмануть бдительность греков, Боэмунд будто бы приказал положить себя в гроб, и таким образом кораблю, везшему живого мертвеца, удалось беспрепятственно пройти ту оборонительную линию, которую составили греческие суда у берегов Малой Азии. С острова Корфу Боэмунд послал письмо, полное угроз, греческому императору.

В Италии Боэмунда ожидала восторженная встреча как героя и борца за святое дело. Папа Пасхалий II[81], человек добрый и доверчивый, покровитель Боэмунда, дал ему рекомендательные письма к королям французскому и немецкому[82] и разрешил проповедовать поход против схизматических греков. Боэмунд недаром провел в Европе три года. Его вполне заслуженная слава, как лучшего предводителя крестовых походов, выросла в глазах европейцев и доставила ему желанный успех. Король французский женил его на одной из своих дочерей (Констанции), а другую выдал за Танкреда, чем Боэмунд завязал связи с коронованными европейскими особами[83]. Его проповедь имела полный успех в Ломбардии, Франции и Германии. К началу 1107 г., возвратившись в южную Италию, он стал выжидать соединения завербованных им сил. Приморские города – Генуя, Венеция и Пиза предложили к его услугам флот. Весной 1107 г. в южной Италии собралось многочисленное (свыше 30 тысяч) ополчение, в изобилии снабженное оружием и съестными припасами. Эта эскадра должна была внушать серьезные опасения грекам. Таким образом, во имя идеи уничтожения византийского господства и завоевания греческой империи, под знаменами Боэмунда соединились Германия, Франция, север и юг Италии.

Ополчение, во главе которого стоял норманнский вождь, направилось прямо к византийским владениям и осадило город Драч (Dyrrhachium). В 1081 г. Роберт Гвискар напал на византийские владения, но с тех пор обстоятельства во многом изменились в пользу Империи. Вследствие побед, одержанных крестоносцами на Востоке, Византия избавилась от врага, угрожавшего ей в Азии, и император Алексей, располагая значительными морскими и сухопутными силами, имел полную возможность защищать свои западные владения. Драч оказался очень сильным и укрепленным городом, для взятия которого нужно было сделать еще большие приготовления: построить лестницы, стенобитные машины, башни, а леса у крестоносцев не было. К этому присоединилось еще и то, что греческий флот отнял у крестоносцев возможность подвоза съестных припасов. Крестоносцы начали терпеть лишения; поднялся ропот среди войска; от Боэмунда требовали, чтобы он не тратил бесполезно времени в осаде одного города, а вел бы войско дальше. Подобное внутреннее и внешнее положение дел заставило Боэмунда прекратить осаду и начать переговоры с византийским императором. Царь Алексей хорошо знал своего противника и потому в переговорах употребил всю осторожность и настойчивость. В 1108 г. был заключен мир, унизительный для честолюбия норманнского князя. Он должен был отказаться от всех своих планов, от притязаний на Киликию, Лаодикею и провансальские владения, обязался передать Антиохию византийскому царю, если не оставит после себя мужского поколения, и, что еще унизительнее, даже употребить силу против своего брата, если бы он не согласился на эти условия. Этим и оканчивается деятельность Боэмунда. С 1108 г. он уже не играет никакой роли. Может быть, он и хотел еще раз повторить свою попытку, но на этот раз не встретил более того одушевления в Европе, какое нашел ранее. Да и обстоятельства были совсем иные. Папа Пасхалий был в борьбе с германским императором Генрихом V[84], занятый тяжелой и рискованной борьбой, папа на этот раз иначе взглянул на дело Боэмунда и не только не оказал ему поддержки, но даже вошел в отношения с византийским царем и готов был сделать ему крупные уступки относительно южной Италии, чтобы получить от него помощь в борьбе с Императором. Боэмунд умер в 1111 г.

Оценивая деятельность Боэмунда, мы должны признать, что он принес много вреда всему христианскому делу на Востоке, что он есть главный виновник всех бедствий, неудач и потерь крестоносцев. Христиане на Востоке должны были преследовать одну цель: твердо сохраняя солидарность между собой, они должны были заключить в то же время прочный союз с Византийской империей и направить все силы на мусульман. Между тем роковая ошибка христиан заключалась в их соревновании между собой и во вражде с Византией, и самая сильная ответственность в этом отношении падает на Боэмунда. Он своим честолюбием поселил антагонизм между Византийской империей и крестоносцами. Он первый ввел в практику тот странный прием, к которому впоследствии прибегали и византийские императоры: он первый начал заключать дружественные союзы с тем народом, против которого было направлено все крестоносное движение.

Ввиду ложного направления, данного крестовому походу по вине Боэмунда, и принимая во внимание слишком незначительные силы, какими располагали оставшиеся на Востоке вожди, естественно возникает вопрос: чем же держались основанные крестоносцами княжества Антиохийское, Иерусалимское и Эдесское?

Главная волна крестоносцев, отхлынувшая на запад, питала там чувство соревнования своими рассказами о подвигах и успехах, которые имели крестоносцы в Азии. Правда, эти же рассказы говорили об опасностях и лишениях, которым подвергались крестоносцы; но рыцарские роды, не владевшие землями на Западе и не имевшие надежды на приобретение военной славы и добычи на родине, охотно поддавались мечтам прославить себя военными подвигами и приобрести независимые владения. Таким образом, возвратившиеся на родину из Азии крестоносцы оживили в своих европейских соотечественниках религиозный энтузиазм и чувство военной чести. Результат этого – прилив новых волн западных народов на Восток. В 1101 г. последовало первое движение. Бароны Италии, Франции и отчасти Германии составили сильное ополчение, которое только отчасти в лице своих отдельных весьма немногочисленных вождей было проникнуто религиозным энтузиазмом; большинство же рыцарей питали честолюбивые цели. Отряд этот, достигавший 300 тысяч человек, направился в Азию обычным путем, которым шли все крестоносцы через Константинополь. Участь этого ополчения весьма печальна: его вожди, узнав, что главная опора восточных христиан – Боэмунд – находился в плену у мусульман, хотели силой освободить Боэмунда. В стычках с Килидж-Арсланом и султаном Каппадокийским Данишмендом, они были почти все уничтожены; только весьма незначительная часть их достигла Антиохии и Иерусалима и поддержала ослабленные силы Танкреда и Бодуэна.