Сергей Михеенков - Серпухов. Последний рубеж. 49-я армия в битве за Москву. 1941 Страница 11

Удивительное впечатление оставляют эти скупые — ничего лишнего! — донесения, написанные порой против правил русского языка, но по смыслу совершенно определенно ясные. В них вся правда и суть той войны, которая теперь нас волнует почти так же, как если бы она все еще где-то шла. Должно быть, это оттого, что где-то, а именно в подсознании, она все еще идет, продолжается. Стиль боевых донесений очень скуп, строг, немногословен. Ни воды, ни слезы. Читать их — все равно что внимательно просматривать хронику. События уже приподняты над обыденным, уже высоки, без пафоса, и заставляют приподняться и взгляд наш, и душу.

Глава 4

«…И перед строем расстрелять!»

Сосед справа — 43-я армия. Судьба 17-й стрелковой. Реабилитация расстрелянных. Что же произошло под Тарутином в двадцатых числах октября 41-го? Расстреляны или… спрятаны? Полковник П. С. Козлов бежал от конвоя. Чьи это жертвы — генерала Жукова или войны? Судьба генерала С. Д. Акимова. Загадочная катастрофа самолета. «Военно-историческое заключение…» Для кого оно написано?

Генерал армии Г. К. Жуков вступил в должность командующего войсками Западного фронта, можно сказать, в самый трудный период всей войны. Фронта, по сути дела, не существовало, потому что не существовало войск, то есть собственно армий, которые составляют любой фронт. Были отдельные дивизии, запасные полки, учебные команды, гарнизоны, роты, команды охраны различных объектов. Были также армейские управления, которые на момент прорыва противника к Туле, Серпухову и Можайску оказались вне окружения или были спешно отведены от Вязьмы и Брянска на восток и, таким образом, сохранены для грядущих боев. Вспомним историю: даже генерал К. К. Рокоссовский, который в решающие дни Битвы за Москву возглавил 16-ю армию и заставил ее дивизиями одно из самых опасных направлений — северное, остался в момент катастрофы под Вязьмой без армии, с одним армейским управлением.

Хозяйство генералу армии Г. К. Жукову досталось незавидное. Более того, положение усугублялось с каждым днем и часом. Нужны были решительные, а порою и крутые меры, чтобы восстановить фронт под Москвой и не дать немецким бронетанковым колоннам ворваться в столицу в ближайшие сутки и часы.

Примерно в таком же положении, как и Г. К. Жуков, только на участке своего фронта, оказался командующий 49-й армией генерал-лейтенант И. Г. Захаркин. И мне теперь кажется, что Жуков это понимал.

Правее 49-й, за Высокиничами, через Угодский Завод до Варшавского шоссе оборону держала 43-я армия. Потом она отошла восточнее, к Подольску. Но вскоре тоже остановилась как вкопанная. Стык с 49-й армией обеспечивала, как правофланговая, 17-я стрелковая дивизия.

В осеннее-зимних боях 1941 года очень часто полки и отдельные батальоны 17-й дивизии дрались совместно с подразделениями 49-й армии. Совместно отбивали атаки противника. Совместно, действуя по плану одной операции, контратаковали. Немцы держали крупную группировку в Высокиничах, намереваясь ее бросить на Серпухов, а это направление прикрывала 49-я армия. И потому 17-я волей-неволей оказывалась как бы в составе этой армии и в зоне ее ответственности.

Но судьба 17-й стрелковой интересует нас в связи с другими событиями и размышлениями.

Несколько лет назад в фонды музея маршала Г. К. Жукова поступила папка с документами, подписанными начальником Института военной истории Министерства обороны Российской федерации А. Кольтюковым и ведущим научным сотрудником ИВИ МО РФ участником Великой Отечественной войны полковником в отставке Б. И. Невзоровым.

Привожу фрагменты «Военно-исторического заключения о соответствии действий командования 17-й стрелковой дивизии полковника Козлова П. С. и бригадного комиссара Яковлева С. И. условиям обстановки в полосах обороны 33-й и 43-й армий в октябре 1941 года».

«…Пролог Московской битвы сложился крайне неудачно для советских войск. Германскому вермахту удалось не только прорвать нашу стратегическую оборону на западном направлении, но и окружить главные силы Западного, Резервного и Брянского фронтов. Во вражеские котлы под Вязьмой и Брянском попали 7 из 15 полевых управлений армий, 64 из 95 дивизий, 11 из 13 танковых бригад. В обороне образовалась 500-километровая брешь, а стратегических резервов в районе столицы не оказалось, так как они были задействованы для восстановления обороны на киевском направлении. В результате почти все пути на Москву оказались открытыми. Общее превосходство противника в силах и средствах над остатками войск фронтов возросло с 1,4–2,5 раза в начале битвы до 7–9 раз к середине октября».

«По мере ликвидации окруженной под Вязьмой советской группировки немцы с каждым днем усиливали свой натиск в направлении Москвы, нанося главные удары вдоль Минской автострады, Киевского и Варшавского шоссе. 15 октября пал Боровск. 18 октября противнику удалось овладеть Можайском, Вереей, Малоярославцем. 22 октября начались ожесточенные бои за Наро-Фоминск. Немцы форсировали р. Нара и вышли в район пл. Зосимова Пустынь (3 км восточнее города). А это означало, что противник находится уже примерно в 50 км к юго-западу от окраины Москвы (менее 70 км от Киевского вокзала).

В такой тяжелейшей и опаснейшей для столицы обстановке решались острые проблемы по ее спасению. Шла перегруппировка войск западного направления. Восстанавливались дивизии, вырвавшиеся из котлов окружения. С соседних фронтов и из глубины страны под Москву срочно перебрасывались новые соединения и части. Укреплялось руководство войсками. Были отстранены от должности командующие фронтами маршал С. М. Буденный, генералы И. С. Конев, А. И. Еременко, командующий 33-й армией комбриг Д. П. Онуприенко. Воссоздан Западный фронт, командующим которого назначен замнаркома обороны генерал армии Г. К. Жуков. Одновременно принимались самые суровые меры в отношении тех командующих и командиров, которые на своих участках фронта не смогли остановить наступление врага или допустили упущения в управлении войсками. Так, были преданы суду военного трибунала: командующий 43-й армией генерал-майор Собенников П. П., замначальника оперативного отдела штаба Резервного фронта полковник Новиков И. А., командующий 31-й армией генерал-майор Долматов В. Н.[19], а некоторые из них, такие как командир 17-й стрелковой дивизии полковник Козлов П. С. и военком дивизии бригадный комиссар Яковлев С. И., были расстреляны перед строем личного состава».

«17-я дивизия народного ополчения Москворецкого района сформирована 3–7 июля 1941 г. Ее командиром был назначен полковник Козлов П. С., а комиссаром — профессор Кувшинов И. С. (С 12 октября — бригадный комиссар Яковлев С. И.) На основании директивы Ставки от 23 августа 1941 г. дивизия была доукомплектована личным составом, кадровыми командирами, вооружением, военной техникой, различным имуществом и с 26 сентября преобразована в 17-ю стрелковую дивизию Красной армии по сокращенному составу (штат от июля 1941 г.). Имея в своем составе около 10 500 человек, 8341 винтовку, 270 пулеметов (ручных и станковых), 52 миномета и 28 орудий, дивизия уже к исходу дня 2 октября приняла свой первый бой. (По другим данным, 17-я стрелковая дивизия к моменту вступления в бой 2 октября 1941 года имела следующий численный состав и вооружение: при численности 11 454 человека — 8087 винтовок, 60 станковых, 148 ручных и 3 зенитных пулемета, 79 50-мм минометов, 159 ППШ, 27 орудий разного калибра. Эти данные, как мы видим, несколько усиливают 17-ю стрелковую дивизию. Особенно примечательно наличие довольно большого количества автоматов ППШ. По сути дела, две автоматные роты. Надо заметить, что в некоторых дивизиях 49-й армии автоматные роты были сформированы только в ноябре-декабре 1941 года, непосредственно перед контрнаступлением, когда в войска было направлено необходимое количество автоматического оружия. В 1941 году автоматов ППШ не хватало. К 1943 году ППШ стал самым массовым пистолетом-пулеметом Второй мировой войны. — С. М.)

К этому времени 17-я стрелковая дивизия, входя в состав 33-й армии, была развернута на южном фланге Ржевско-Вяземского оборонительного рубежа во втором эшелоне Резервного фронта в полосе Стар. Ближевичи — Латыши шириной до 10 километров (15 километров южнее Спас-Деменска, 5–15 километров к югу от Варшавского шоссе)».

Далее приводятся выдержки из оперативных сводок и донесений, которые свидетельствуют о том, как развивались события на Вяземском рубеже.

«2.10.41. Столкновение с разведкой противника, усиленной пятью танками.

3.10.41. Противник обходит дивизию с фланга через Латыши и угрожает тылам. Танковая атака при поддержке авиации. Бой с прорвавшимися танками в районе Мамоново и Ковалевки».

За 4 и 5.10.41 сведений в архиве не существует. 6.10.41. 33-я армия как организм перестала существовать.