Олег Черенин - Шпионский Кёнигсберг. Операции спецслужб Германии, Польши и СССР в Восточной Пруссии. 1924–1942 Страница 11

Вот как, со ссылкой на своего коллегу, описывает О. Райле захват в городе Бресте здания местного НКВД: «Когда мы вошли в здание и произвели осмотр, то нашли все так, как если бы служащие учреждения только покинули свою контору. Письменные столы, сейфы, стулья — все стояло на своих местах. Междугородняя телефонная связь не была отключена. Телефонные штекеры еще воткнуты в коммутационные гнезда, и коммутаторные лампочки продолжали гореть. Служащие учреждения бежали сломя голову.

Поэтому в сейфах, вскрытых автогенами, мы, сверх ожидания, обнаружили множество секретного материала. Наше коммандо (группа фронтовой разведки) работало почти неделю, чтобы изъять и просмотреть все документы, найденные в НКВД…

Затем из изъятой секретной документации выяснились имена и адреса ведомых брест-литовским органом НКВД информаторов и агентов»[53].

Из приведенного примера, а также из известных обстоятельств захвата немцами Смоленского архива областного комитета ВКП(б), штабов ВВС Западного ОВО, 19-й армии и других видно, что добычей многочисленных команд фронтовой разведки абвера стали большие массивы секретной советской документации, ущерб от утраты которых в условиях начавшейся войны был огромен. Германской разведывательной службе стали известны те сведения, которые она никогда бы не получила от использования различных технических средств и даже от самой квалифицированной агентуры[54].

Мобильные группы численностью около 10 человек, попадая в наступающих порядках в советские города, стремились как можно быстрее оказаться в местах расположения спецслужб и органов военного управления. Неоднократно возникали ситуации, когда на подступах к городам ведутся бои, а в их центре группы фронтовой разведки уже обследуют покинутые советские учреждения. По воспоминаниям О. Райле, для перевозки трофейной советской документации в штаб «Валли» требовались целые автомобильные колонны, а счет трофейных секретных документов велся на центнеры.

В рамках реализации плана германского командования по внесению дезорганизации в работу советских штабов, государственных и партийных учреждений многочисленным разведывательно-диверсионным группам германской разведки, заблаговременно заброшенным на территорию СССР, было приказано, где только возможно, нарушать связь между органами военного управления. Нападениям подвергались линии связи, коммуникационные центры и другие объекты военной инфраструктуры. Это привело к значительному осложнению системы управления советскими войсками. В мемуарной литературе и в официальных советских документах описываются многочисленные случаи утраты связи между органами военного управления и подчиненными им войсками. В совокупности с другими причинами это привело к катастрофическим результатам приграничных сражений.

Так, например, высокую эффективность диверсионных групп на начальном этапе Великой Отечественной войны продемонстрировали диверсанты абвера из 8-й роты 800-го полка «Бранденбург» под командованием обер-лейтенанта Кнаака. 26 июня 1941 года группа из нескольких десятков переодетых в советскую форму германских солдат стремительным броском после скоротечного боя захватила два подготовленных к взрыву моста через Западную Двину. Эта акция, несмотря на ее локальный характер, обеспечила 56-му моторизованному корпусу под командованием Эриха фон Манштейна серьезное оперативно-тактическое преимущество. Через час после захвата мостов подошедшие части 8-й танковой дивизии вермахта захватили город Двинск (Даугавпилс), серьезно осложнив обстановку на большом участке Северо-Западного фронта[55].

За несколько месяцев до нападения на СССР абверштелле «Кёнигсберг» приступает к созданию на территории Восточной Пруссии первых разведывательно-диверсионных школ, призванных обеспечить шпионскими кадрами абверкоманды и абвергруппы, действующие на северном участке Восточного фронта.

Первой была сформирована школа в местечке Гросс-Мишен (в настоящее время пос. Кузнецкое недалеко от Рябиновки в Калининградской области). В первый поток курсантов школы входили навербованные по всей Европе представители белоэмигрантских, украинских, белорусских, литовских, латышских националистических организаций. Предполагалось, что школа будет готовить агентов-радистов. План обучения включал в себя изучение структуры частей и соединений Красной армии, военной топографии, основ вербовочной работы, способов визуальной разведки и т. д. До своего закрытия осенью 1941 года школа успела подготовить несколько десятков агентов, заброшенных на советскую территорию через абвергруппу-111, действовавшую против войск Ленинградского фронта[56].

Крупнейшая разведывательная школа абвера в Варшаве также была сформирована при непосредственном участии АНСТ «Варшава» и некоторое время в строевом отношении подчинялась абверштелле «Кёнигсберг». По оперативным вопросам школа находилась в прямом подчинении Штаба Валли — головного органа военной разведки Германии на Восточном фронте. Первым начальником Варшавской школы был назначен бывший сотрудник реферата IX ACT «Кёнигсберг» майор Моос (Марвиц), до этого назначения исполнявший обязанности заместителя начальника школы в Гросс-Мишен (май — август 1941 года)[57].

Зимой 1942 года для предварительной подготовки агентуры из числа советских военнопленных в местечке Бальга был создан филиал Варшавской школы абвера. Школа была расположена в постройках бывшего «Гостевого дома», предназначенного для предоставления ночлега путешествующим к рыцарскому замку группам Гитлерюгенда[58].

Постоянный штат школы был сформирован на базе ликвидированной тогда же школы Гросс-Мишен. Начальником был назначен ротмистр Адольф Браунек (Броницкий) — еще один пример использования «старых кадров» германской разведки. По некоторым данным, ротмистр Браунек еще в годы Первой мировой войны проходил службу в органах разведки отдела 3Б. Несмотря на свой преклонный возраст, Браунек с 1939 по 1942 год последовательно исполнял обязанности начальников школ в Гросс-Мишене, Бальге, некоторое время служил заместителем начальника Варшавской школы[59].

Для более качественной разведывательной подготовки выпускники школы «Бальга» направлялись в Варшавскую школу, после чего значительная их часть поступала в распоряжение абвергруппы-104.

В связи с передислокацией Варшавской школы в Восточную Пруссию в августе 1943 года школа на Бальге была расформирована, а через год ее помещения были переданы для использования штатом Нойкуренской разведывательной школы.

Стандартная для всех школ абвера программа обучения предусматривала сочетание теоретических знаний и практических навыков разведывательной деятельности. В зависимости от направленности использования агентуры в тылах Красной армии строились учебные программы. Так, например, подготовка «агентов-ходоков» предусматривала углубленное изучение военной топографии, способов получения информации визуальным наблюдением, спортивную подготовку. Обучение агентов-радистов требовало дополнительных временных затрат, связанных с привитием прочных практических навыков поддержания радиосвязи с Центром и т. д.

Время обучения в разведшколах напрямую зависело от специализации агентуры, предназначенной к заброске в тыл Красной армии. Для подготовки агентов-разведчиков ближнего тыла были разработаны учебные программы, рассчитанные на срок от 2 недель до 1 месяца, дальнего тыла — до полугода. В общую программу входили такие дисциплины, как военная топография, организация частей и соединений РККА, служба штабов, тактика. К специальной разведывательной подготовке относились: вербовочная работа, способы получения информации путем опросов, наблюдения, методика деятельности советских органов безопасности, легализация и т. д.

Во избежание потенциальных предпосылок к расшифровке будущих разведчиков в разведывательных и диверсионных школах абвера действовали уставы Красной армии, в числе прочего предусматривавшие форму обращения «товарищ». В среде курсантов разведшкол контрразведывательными подразделениями насаждалась внутренняя агентура, призванная выявлять неблагонадежных сотрудников, освещать обстановку в коллективе, устанавливать советских разведчиков.

Среди курсантов разведшкол абвера помимо пропагандистских и антисоветских материалов распространялись различного рода «памятки», призванные упрочить усвоенные ранее знания и навыки. Например, широкое хождение имела брошюра под названием «Размышления разведчика», в которой содержались советы и рекомендации примерно такого рода:

«Запомни раз и навсегда, что отныне ты воин тайного фронта, что на твоем пути будут одни трудности и преграды, которые ты должен умело и эффективно преодолевать. Забудь свое прошлое. В основе твоей жизни лежит легенда. Твоя работа требует от тебя силы воли и твердого характера, а поэтому, не откладывая, берись за устранение своих уязвимых сторон. Важное значение в твоем деле может иметь случай, поэтому никогда не упускай удачного случая. Возьми для себя за правило не выделяться из окружающей среды, подстраиваться под массу… Не вербуй себе в помощников неразвитых людей. Но в то же время не забывай, что под глупой физиономией может скрываться золотой человек. Никогда не назначай встречи в одном и том же месте, в одно и то же время. Если ты хочешь что-либо узнать о постороннем, говори с собеседником так, чтобы не чувствовалось твоих наводящих вопросов. Если ты хочешь чем-то поделиться, подумай: „Я это скажу через пять минут“. Но по прошествии этого срока ты убедишься, что у тебя пропало желание откровенничать…»[60]