Н. Новиков - Операции флота против берега на Черном море в 1914-1917 годах Страница 11

Несмотря на значительный пропуск времени, начальник отряда все же решил выполнить операцию и, дав дивизиону место, направил его снова по назначению для выполнения порученной задачи. Одновременно, в 9 ч 30 мин, приказав миноносцам 4-го и 5-го дивизионов завести тралы, начальник отряда с «Ростиславом» и «Алмазом» направился к берегу для его обстрела.

6-й дивизион, подойдя на 2 мили к Зунгулдаку, обнаружил в его гавани стоящий за молом однотрубный пароход, а в бухте Килимли второй пароход меньших размеров. Едва по последнему был открыт огонь, как дивизион был энергично обстрелян четырьмя батареями, о существовании которых не было известно. Огнем миноносцев вскоре был вызван на пароходе пожар, но потопить его не удалось, так как батареи быстро пристрелялись, и их снаряды стали падать в непосредственной близости от миноносцев. Ввиду этого дивизион отошел из — под огня батарей, пробыв около 8 мин под обстрелом.

Заметив отход миноносцев, начальник отряда выслал для их поддержки «Алмаз», который, увидев возвращение миноносцев, счел нужным вернуться к «Ростиславу», дав радио о наличии на берегу четырех батарей.

Таким образом, к ночной неудаче, повлекшей утрату главного условия успеха операции — внезапности, присоединился еще целый ряд неожиданностей, нарушавших план и связность действий отдельных частей.

Не считаясь с тем, что первая часть подготовки уже не могла быть выполнена, начальник отряда решил продолжать операцию в той ее части, которая ложилась на «Ростислав», «Алмаз» и пароходы. Приказав пароходам быть готовыми к выполнению закупорки, начальник отряда с «Ростиславом» и «Алмазом» направился в 10 ч 40 мин к Зунгулдаку для обстрела батарей. Миноносцы с заведенными тралами шли впереди{75}.

К этому моменту флот подошел на видимость Зунгулдака и держался на горизонте. Не имея никаких донесений от «Ростислава», командующий флотом по отдельным радио судов с момента ночной атаки и до утра мог все же заключить, что операция протекает неблагополучно[40].

Уже тот факт, что к моменту подхода флота на видимость Зунгулдака, т. е. к 10 ч, операция закупорки не была выполнена, должен был вызвать его запрос о положении дела. Узнав из дальнейшего, что четвертый пароход отсутствует, командующий приказал послать один из миноносцев, находившихся при флоте, на его поиски{76}. Последний, отойдя в море, вскоре обнаружил на N большой дым и опознал в нем «Breslau». Этот дым был замечен и флотом, причем был приписан «Goeben», о нахождении которого в море можно было судить по работе его радиостанции.

Немедленно, в 11 ч, было дано радио «Ростиславу» и «Алмазу»— присоединиться к флоту; затем, когда был опознан «Breslau», вторым радио было приказано отряду пароходов идти по назначению.

Таким образом, пароходам предстояло произвести закупорку гавани при наличии не уничтоженных батарей. Считая, что командующему флотом это неизвестно, командир «Ростислава» по радио сообщил ему о батареях. Одновременно командующий получил извещение, что «Олег» имеет пробоины и, хотя может идти для затопления, но держаться против волны не может.

Наличие всех этих условий при опасении, что вслед за «Breslau» нужно ожидать встречи и с «Goeben», побудило командование признать неудачу всей операции и приказать потопить пароходы, ставшие бременем для флота. Это было выполнено при содействии 6-го дивизиона, принявшего экипажи пароходов на свои миноносцы.

В своем донесении от 26 декабря адмирал Эбергард по возвращении в Севастополь пишет: «К вечеру 23 (10) декабря[41] погода настолько засвежела, что плавание миноносцев сделалось затруднительным, а ход пароходов сильно уменьшился. Ночью стало очевидным, что использовать с рассветом элементы внезапности, как предполагалось, не удастся. Тем не менее, я решил не отменять экспедиции, так как был уверен, что приготовления к ней станут вскоре известны туркам, и они примут меры, чтобы помешать ей. При всей секретности подготовки оказалось, что им уже все известно. Около 4 ч утра 24 декабря вблизи Зунгулдака пароходы были атакованы четырьмя турецкими миноносцами и крейсером «Breslau»[42], осветившими и атаковавшими наши пароходы торпедами и артиллерией. Один из них был поврежден сильно, получив значительную течь, и едва мог дойти до рейда Зунгулдака; второй ночью пропал без вести; остальные два дошли, но только к полудню, с большим опозданием. В ясный день миноносцы 6-го дивизиона подошли к Зунгулдаку, но были встречены огнем четырех новых батарей и принуждены были отойти к линейному кораблю «Ростислав» и крейсеру «Алмаз», которые готовились идти для обстрела Зунгулдака. Главные силы в это время держались мористее, на больших глубинах. Около 9 ч утра в море были замечены дымы, из которых в одном был сначала признан густой дым «Goeben», и одновременно на радиостанциях начали получаться телеграммы, по которым не было сомнения в его близости. Опознав вслед за этим в густом дыму «Breslau» и ожидая ежеминутно «Goeben» и прочих сил, я построил флот в боевой порядок, оставив только 6-й дивизион прикрытием пароходов. Маневрируя на свободную воду для боя, я вынужден был удалиться от Зунгулдака. Получив в это время радиограмму, что 6-й дивизион обстреливается четырьмя батареями, я приказал ему снять людей и присоединиться к флоту, затопив пароходы вне гавани».

Когда в 13 ч пароходы были потоплены, флот лег на Севастополь, весь день 24 декабря и утром 25-го флот настойчиво сопровождался до крымских берегов «Breslau»{77}. Наличие неприятельского крейсера все время держало командование в напряженном ожидании боевой встречи с «Goeben»[43].

Новых попыток закупорки Зунгулдака не предпринималось.

Разбирая описанную выше операцию, мы в первую очередь должны отметить, что при удачном выполнении задуманного закупорка Зунгулдака могла в значительной степени затруднить приемку угля большими транспортами. Однако сама операция требовала серьезно продуманной организации и тщательной подготовки. Опыт порт-артурских заградительных операций японцев, из которых все три не достигли своей цели, настоятельно указывал на трудность таких предприятий и необходимость тщательной подготовки и предвидения всякого рода случайностей[44].

По-видимому, ясного представления о важности этих факторов в данном случае не было, так как все случившееся являлось живой иллюстрацией той растерянности, которая владела руководителями и исполнителями операции с момента ночной атаки «Олега» крейсером «Breslau» и до отказа от операции. Как атака «Breslau», так и его последующие действия совершенно расстроили сбитую наспех организацию, приведя командование к вынужденному отказу от операции, разрозненности поступков и потоплению пароходов.

Исследование самих обстоятельств этого эпизода не входит в нашу задачу, но поскольку они привели к срыву операции закупорки, необходимо отметить не только отсутствие прочно продуманного замысла, но и ряд элементарных тактических ошибок.

Совершенно очевидно, что в своем движении к месту операции через все море при тихоходности груженых пароходов командование должно было рассчитывать на возможность встречи в море неприятеля. Уже во время самого похода доказательством тому было неприятельское радиотелеграфирование.

Все это требовало тщательного плана, продуманной и гибкой организации. В данном случае на эти факторы не было обращено должного внимания и со стороны самого командования, и со стороны ответственных исполнителей.

На первое место необходимо поставить отсутствие разведки. Что самая идея предварительного изучения объекта операции была чужда ее авторам, видно хотя бы из того, что в разработанном плане операции при установлении заданий тем или иным участвующим частям допущен был целый ряд условностей и предположений. Так, например, задачей «Ростиславу» ставится уничтожение крупных батарей противника, «если таковые окажутся», а 6-му дивизиону — уничтожение подводных лодок, которые появились у турок только через полгода. В то же время полной неожиданностью оказалось наличие в Зунгулдаке четырех батарей. Совершенно ясно, что уничтожение их, хотя бы и мощной артиллерией «Ростислава», могло иметь место только в том случае, если бы последний знал точно их расположение. Последнее могла дать только заблаговременная разведка. Затем, ни из плана операции, ни из других материалов не видно расчетов того, где и как должны топиться пароходы. Опыт попыток заграждения Порт-Артура показал, что даже у самых испытанных и мужественных исполнителей в решительный момент могут сдать нервы, результатом чего являются поспешные решения и невыполнение намеченного. Между тем нигде не имеется указаний на то, что операции предшествовало предварительное изучение руководителями и участниками самой гавани, которое могло быть выполнено во время обходов побережья миноносцами.