Олег Мороз - Хронико либеральной революции Страница 11

Московские власти запретили намеченные оппозицией митинг и шествие по Тверской. Несмотря на это, с утра на площади Белорусского вокзала стали собираться толпы народа, которые двинулись по направлению к центру. Возле метро “Маяковская” улица оказалась перегороженной рядами милиции и милицейскими автобусами. Переговоры демонстрантов со стражами порядка результатов не дали, и тогда участники шествия бросились на прорыв. Кордоны милиции были смяты. Такие вот против нее действовали “ветераны”…

Следующий милицейский кордон ожидал демонстрантов возле гостиницы “Минск”. Его преодолеть уже не удалось, оппозиционеры вынуждены были начать митинг прямо здесь. Зато с тыла со стороны Пушкинской площади прорыв осуществила еще одна группа “ветеранов”. Возглавлял этих “пенсионеров” небезызвестный генерал Альберт Макашов, который и в дальнейшем, включая октябрьские события 1993 года, был одним из самых активных участников уличных сражений. В тот раз его встретили на митинге как героя. В своей речи генерал, естественно, призывал собравшихся к борьбе за Великую Россию: “Ну-ка, матушка, встань с колен! Надо сделать последний шаг!”. Часть демонстрантов переулками вышла на Арбатскую площадь и попыталась прорваться в Александровский сад уже с этой стороны, однако продвинулась лишь до здания Военторга. Впрочем, и на этот раз разрозненные группы манифестантов, опять-таки переулками и дворами, просочились дальше, к Библиотеке Ленина. Здесь снова начались переговоры с милицией. В конце концов милицейское начальство предоставило оппозиционерам автобус, который двумя рейсами свозил их представителей к могиле Неизвестного солдата и доставил обратно, что впоследствии дало им повод утверждать: дескать, несмотря на милицейские дубинки, своей цели они все-таки добились, то есть, можно сказать, одержали победу.

Гости из Бендер

Уже тогда к митингующим и шествующим в колоннах антиправительственных демонстраций стали примешиваться профессиональные боевики, подчас прибывшие из неблизких краев. Они придавали всем этим митингам и демонстрациям дополнительный импульс агрессивности. Так, один из лидеров экстремистской организации “Возрождение” Валерий Скурлатов похвалялся позднее:

“Напомню, что наши бойцы стояли насмерть в Бендерах, мы были на острие прорывов 23 февраля 1992 года, мы под своим Андреевским стягом победили в схватке 1 мая 1993 года на Ленинском проспекте и до потолка заполнили свой штаб трофейными щитами, бронежилетами, дубинками и прочей омоновской амуницией, мы честно сражались и погибали 3 и 4 октября 1993 года в Останкино и у стен Дома Советов”.

Короче, все эти месяцы существовали группы “бойцов”, которых перебрасывали из Приднестровья (только ли из него?) в Москву и которые активно участвовали в уличных боях, происходивших в российской столице в 1992-1993 годах, подчас одерживали победу над милицией и захватывали немалые “трофеи”.

За что боролись “ветераны”, пытавшиеся 23 февраля прорваться в Александровский сад, можно судить по девизу национал-патриотических организаций, подобных “Возрождению”: “Национализм, патриотизм, ксенофобия”. А процитированную речь Скурлатов произнес на встрече представителей коммунистических и “левопатриотических” организаций по случаю… 85-летия со дня рождения товарища Ким Ир Сена. Действительно подходящий повод.

Именно в ту пору, зимой 1992 года, вскоре после начала реформ, коммунисты и “патриоты” стали образовывать союз, который со временем становился все более тесным.

Наконец, можно сослаться на еще одну достаточно известную фигуру – Эдуарда Лимонова. Спустя годы он горько сожалел, что оппозиция не использовала такие выступления, как 23 февраля 1992 года, для захвата власти:

“Можно было легко взять власть 23 февраля 1992 года, 17 марта 1992 года, 9 мая 1993 года, многосоттысячными демонстрациями опрокинув режим. Но тогдашние вожди не понимали, что это можно сделать. Власть можно было взять и в октябре 1993 года…”

Как видим, тут речь уже идет не об омоновских щитах, дубинках и бронежилетах, а о захвате более существенного “трофея” – самой власти.

Надо сказать, что в тот раз, 23 февраля 1992 года, московские власти вроде бы преодолели “мягкотелый либерализм” и, как видно из вышесказанного, действовали достаточно жестко.

Позднее в “расправе над ветеранами” оппозиционеры обвинили тогдашнего мэра Москвы Гавриила Попова, его зама Юрия Лужкова и начальника московской милиции Аркадия Мурашова. А Верховный Совет даже создал специальную комиссию для расследования событий 23 февраля. Что это были за события и в чем заключались истинные намерения их организаторов и участников, нетрудно понять из приведенных выше цитат.

Митинги оппозиции прошли 23 февраля также и в других городах России. Требования их участников не отличались разнообразием: восстановление СССР, сохранение единых Вооруженных Сил… Кому же в ту пору было уже под силу восстановить СССР и сохранить единую – для всего “восстанавливаемого” Союза – армию?

Естественно, уничтожающей критике подвергалась деятельность российского правительства…

Кстати, тут стоило бы отчетливо уразуметь одну вещь. Если парламентская оппозиция, особенно более или менее умеренная (была и такая), еще пыталась сделать вид, что озабочена лишь “корректировкой” реформ (они, видите ли, какие-то “не такие”, надо бы их чуть-чуть подправить), агрессивная уличная толпа, которую лидеры оппозиции постоянно “подзуживали”, прямо или косвенно, ни о каких таких тонкостях не думала и не помышляла. Единственной альтернативой “антинародному ельцинскому режиму” для нее был почивший в Бозе советский коммунистический строй. Соответственно, именно его, хотя бы в пределах России, скорее всего попытались бы возродить тогдашние противники Ельцина, приди они к власти на плечах этой не желающей разбираться ни в каких политических нюансах и тонкостях агрессивной многотысячной толпы.

“Всенародное вече”

Следующая дата, которую “оппозиция” сочла вполне подходящей для неких массовых (и немассовых) акций, было 17 марта, годовщина референдума, на котором большинство участников высказалось за сохранение Советского Союза. Правда, вопрос на эту тему тогда был поставлен так, что отрицательно на него было трудно ответить: “Считаете ли вы необходимым сохранение Союза Советских Социалистических Республик как обновлённой федерации равноправных суверенных республик, в которой будут в полной мере гарантированы права и свободы человека любой национальности?”. Ну, кто ж, в самом деле, будет голосовать против того, чтобы все были богатыми и здоровыми, а не бедными и больными? Впрочем, и при другой, менее лукавой формулировке, мнение большинства, наверное, тоже оказалось бы “за”.

Так вот, в годовщину этого события оппозиция решила провести чрезвычайный VI съезд вроде бы уже канувших в небытие народных депутатов СССР. Съезд не съезд, но некое собрание бывших депутатов состоялось в подмосковном совхозе Вороново под Подольском: вместо ожидавшихся 2250 человек в зале присутствовало менее двухсот. Вопреки громкому названию – Чрезвычайный съезд – заседание продолжалось недолго, всего 55 минут. В числе главных решений – на пост председателя постоянного Президиума Съезда народных депутатов СССР и главы постоянно действующего оргкомитета Съезда народных депутатов СССР избрали бывшую работницу одной из грозненских фабрик небезызвестную Сажи Умалатову. Кажется, она и сейчас еще борется за восстановление Советского Союза. Во всяком случае в сентябре 1998 года, когда я с ней встречался по своим журналистским делам, эта ее борьба была в самом разгаре. В тот момент она возглавляла все тот же постоянный Президиум Съезда нардепов СССР, а еще Партию мира и единства и была, как она мне сказала, “абсолютно убеждена”, что Советский Союз будет восстановлен. Судя по тому, что Сажи Зайндиновна со своей партией занимали просторный офис в самом центре Москвы, на Кузнецком, у нее имелись щедрые спонсоры, как и она, целиком устремленные вперед в прошлое (вечная для меня загадка, которую я, наверное, унесу в могилу: как это предприниматели, бизнесмены – а кому же еще и быть спонсором! – могут мечтать о восстановлении советского тоталитарного режима, в котором уж кому другому, а им-то сразу же и без всяких разговоров открутят башку?).

Думаю, вулканическую энергию, фанатическое мессианское упорство этой деятельницы в достижении целей (на вопрос, что ее интересует, помимо политики, она мне выпалила, сверкая очами: “Меня сегодня, кроме моей страны и народа, ничего не интересует”!), можно было бы использовать несравненно продуктивней – например, для установления мира на ее родине, в Чечне.

Гораздо более многочисленным, нежели съезд, оказалось созванное в его поддержку по инициативе все той же “Трудовой России” “Всенародное вече”.