Светлана Абрамова - Африка: четыре столетия работорговли Страница 11

На Иль-де-Франс начиная с 20-х годов XVIII в. прибыло несколько сот колонистов, но в то время, как Бурбон становился крупным производителем кофе, на землях колонистов Иль-де-Франс сменяли друг друга индиго, хлопок, кофе — ни одна из этих культур не давала хороших урожаев. Тайфуны, частые на острове, и громадные стаи крыс губили посевы и несозревшие урожаи. В 1735 г., когда на остров прибыл новый губернатор М. Лябурдоннэ, население острова — белые и невольники вместе — насчитывали около 1 тыс. человек, хозяйство которых находилось в состоянии полной разрухи. На Маврикии до сих пор с глубоким уважением вспоминают Лябурдоннэ: именно в годы его губернаторства началось развитие экономики Иль-де-Франса.

Лябурдоннэ перенес резиденцию губернатора с Бурбона на Иль-де-Франс, определил Бурбону роль житницы для Маскаренских островов (на острове помимо кофе стали возделывать хлебные злаки), а на Иль-де-Франсе начал расширять, укреплять, строить Порт-Луи и как столицу всех Маскаренских островов, и как город, который будет портом колонии и местом строительства новых судов. Помимо строительства города и порта на Иль-де-Франсе в это же время начинается возделывание сахарного тростника. Климат острова оказался более чем благоприятным для его развития, крысы не наносили посевам большого вреда. Вскоре сахарный тростник стал монокультурой Иль-де-Франса.

В 1767 г., когда Маскаренские острова были переданы Ост-Индской компанией французскому правительству, на Бурбоне было 5300 белых и освобожденных невольников и 22 400 рабов, всего 27 700 человек. В 1788 г. перепись показала, что население Бурбона достигло 45 800 человек, из которых 7850 белых, 950 освобожденных рабов, остальные 37 000 невольники.

Население Иль-де-Франса в 1766 г. составляло 20 098 человек, из которых 1998 были белые и освобожденные и 18 100 — рабы. Перепись 1788 г. показала, что на острове жили 42 828 человек: 4457 белых, 2456 освобожденных и 35 915 рабов [461, с. 38]. Как и в других колониях, где развивались плантации, хозяйство Иль-де-Франса было основано на труде невольников. До отмены рабства в 1835 г. число невольников на Иль-де-Франсе — Маврикии в процентном отношении оставалось приблизительно одинаковым: от 77 до 85% [275, с. 137].

После передачи государству и до начала Французской революции в хозяйстве Маскаренских островов не произошло больших изменений. Плантации расширялись, но о быстром их росте говорить рано. Ввоз невольников также увеличивался незначительно. Хотя принято считать, что Франция имела уже в XVIII в. «сахарные» острова не только в Атлантическом, но и в Индийском океане, ясно что Маскаренские острова нельзя было в это время сравнивать с Вест-Индскими. «Сахарные» острова Вест-Индии приносили громадные прибыли, плантаторам и государственной казне, на Маскаренских же островах плантационное хозяйство находилось еще в процессе становления.

Первые рабы на Бурбон и Иль-де-Франс были, как уже говорилось, привезены с Мадагаскара. Но французские колонисты были недовольны работой малагасийцев, считая что невольники работают плохо. Много невольников убегали с плантаций и старались добраться обратно на родину. Некоторым это удавалось — Мадагаскар был сравнительно недалеко. В поисках рабов французские колонисты обратились к восточноафриканскому побережью. Португальские власти отказались дать официальное разрешение на вывоз невольников. Тогда французские колонисты развернули оживленную контрабандную работорговлю, расширявшуюся с каждым удачным рейсом [374, с. 249, 256].

К 70-м годам XVIII в. работорговля усилилась на всем побережье Восточной Африки. В это время вывоз рабов с восточноафриканского побережья севернее мыса Делгадо составлял приблизительно 2 тыс. африканцев ежегодно. Португальцы, несмотря на правительственное запрещение (1772 г.), вывозили рабов в Бразилию. Экспорт рабов из Мозамбика в конце столетия (до захвата англичанами Маскаренских островов) составлял не менее 10 тыс. рабов в год. Невольников из Мозамбика везли в Южную Америку, на французские и отчасти голландские острова Индийского океана, в страны Востока. На Восток отсюда вывозили такое количество рабов, что там любого африканца называли мозамбикцем [303, с. 172].

Когда в 1769 г. во Франции была отменена система монопольных компаний в работорговле, колонисты Бурбона и Иль-Де-Франса снова стали пытаться наладить ввоз рабов с восточноафриканского побережья. Им удалось неофициально договориться с губернатором Мозамбика, который лал лицензии на право заниматься работорговлей 32 французским кораблям. За каждую лицензию, за каждого раба, погруженного на судно, капитаны выплачивали оборотистому губернатору крупные суммы денег. До смерти последнего, за период 1770–1779 гг., французы успели вывезти из Мозамбика не менее 10 тыс. невольников [267, с. 100, 101].

В эти же годы французы регулярно и нелегально вывозили рабов через Ибо, где, как указывалось выше, португальцами также был построен форт. Здесь невольники были несколько дешевле, чем в Мозамбике. Ежегодно не менее 1500 рабов отправляли отсюда на Бурбон и Иль-де-Франс. Рабов, заранее приготовленных для продажи, как это повсеместно было в то время на западном побережье Африки, здесь не было. Работорговец, выгрузив с корабля свои товары, нанимал специального человека, который с отрядом и товарами уходил в глубь континента и возвращался через два-три месяца с караваном рабов. Невольничьи корабли все это время стояли на якоре у берега.

Наиболее удачливым и известным среди таких частных предпринимателей был некий Жан-Венсан Морис. В 1775 г. он купил 700 рабов на Занзибаре, 500 из которых довез живыми до Иль-де-Франса. На следующий год Морис снова отправился на Занзибар, купил 925 рабов и из них высадил живыми на Иль-де-Франс 860. Воодушевленный полученными прибылями, Морис отправился в Килву, которая в то время была самым крупным невольничьим рынком в Восточной Африке. Он закупил там 700 рабов и договорился с правителем Килвы о дальнейшей покупке невольников.

В октябре 1776 г. Морису удалось заключить с правителем Килвы договор следующего содержания:

«Мы, правитель Килвы, султан Хасан сын султана Ибрагима сына султана Килвы Юсуфа Ширази, даем наше слово Морису, французу по национальности, что мы будем давать ему ежегодно 1000 рабов по цене 20 пиастров за каждого; он же (Морис) должен платить правителю по два пиастра за каждого раба. Никому, кроме него, не разрешается покупать рабов — ни французам, ни голландцам, ни португальцам, пока он (Морис) не получит своих рабов и не закончит покупку. Этот договор заключается на 100 лет. Мы отдаем Морису крепость, существующую в Килве, над которой он сможет поднять флаг своей страны и где он может поставить столько пушек, сколько захочет. Отныне французы, арабы и правитель Килвы едины. Те, кто нападут на одного из них, будут в ответ атакованы и теми и другими» [26, с. 191].

Заключение такого договора несомненно было большой дипломатической победой Мориса. Он предложил основать колонию в Килве, которая стала бы центром французской торговли, а в будущем предполагал наладить постоянную «треугольную» торговлю между Восточной Африкой, Индией и французскими островами Индийского океана. Но предложения Мориса опередили цели колониальной политики Франции по меньшей мере на пол-i,ei.a.

Сколько рабов вывез Морис — неизвестно. Можно считать, что их число составляло ежегодно не менее полутора тысяч. Большинство этих невольников было из Килвы. Только в 1776 г. Морис закупил более 2 тыс. рабов севернее мыса Делгадо. В конце 70-х годов французы ежегодно вывозили из Восточной Африки не менее 4,5 тыс. рабов из Мозамбика, Ибо, Килвы и Занзибара.

Во время Семилетней войны французы потеряли на западном побережье Сенегал и остров Горе, откуда в основном они везли невольников в Новый Свет. Кроме того, во Франции отменили монополию на работорговлю. Теперь в поисках невольников частные предприниматели стали снаряжать невольничьи корабли в самые различные районы Африки, увеличилось число рейсов и на восточное побережье.

Так, аболиционист Вадстрем, собравший очень много интересного материала о работорговле в Африке и о занятости в ней европейских предпринимателей, сообщал, что в 1787 г. работорговцы Гавра посылали корабли за рабами в Мозамбик. Они утверждали, что там можно купить африканцев настолько дешево, что прибыль от продажи их в Вест-Индии получается достаточно велика, несмотря на большую смертность невольников в пути.

На западном побережье в работорговле участвовало много небольших невольничьих кораблей, в Восточную же Африку французы, как и португальцы, посылали только крупные суда, на которых за один рейс перевозили не менее 200 рабов.

Один из современников утверждает, что прибыль свыше 500% на продаже каждого раба, привезенного с восточноафриканского побережья, была нормой для работорговцев.

К концу XVIII в. особенно увеличился вывоз невольников из Мозамбика. Так, за 1786–1794 гг. оттуда было вывезено более 53 тыс. рабов [267, с. 111, 113, 114].