Неизвестен Автор - История политических репрессий и сопротивления несвободе в СССР (Часть 2) Страница 11

С к. прив. Ленин

Ленин В.И. Неизвестные документы. С. 544-545.

Примечания

1 Пешехонов А.В. (1867-1933) - писатель и экономист, близкий к эсерам, один из основателей Народно-социалистической партии. Министр сельского хозяйства во Временном правительстве. Эмигрант.

2 Мякотин В.А. (1867-1937) - историк и писатель, один из учредителей Народно-социалистической партии. Эмигрант.

3 Горнфельд А.Г. (1867-?) - литературовед, сотрудник журнала "Русское богатство".

4 Изгоев А.С. (1872-1935) - либеральный публицист, член ЦК кадетской партии, один из авторов сборника "Вехи". Выслан из Советской России в 1922 г.

5 "Экономист" - журнал Русского технического общества, выходивший в Петрограде с декабря 1921 г. Закрыт летом 1922 г. по распоряжению властей.

6 Озеров И.Х. (1869-1942) - экономист, академик.

7 Розанов В.Н. (1876-1939) - врач, меньшевик, в 1918 г. член Союза Возрождения России, арестован летом 1919 г., после амнистии с 1921 г. от политической деятельности отошел.

8 Вигдорчик Н.А. (1874-1954) - социал-демократ, специалист по вопросам социального страхования.

9 Радченко Л.Н. (1871-1962) - старейший член меньшевистской партии, одно время сотрудничала с Лениным. В 1918 г. от политической работы отошла, работала статистиком. Ее дочь - А.И. Радченко, меньшевичка.

10 Франк С.Л. (1877-1950) - видный русский философ, участник сборника "Вехи", автор "Очерков методологии общественных наук" (М., 1922). В 1922 г. выслан из Советской России.

11 Манцев В.Н. (1888-1939) - старый большевик, с 1920 г. член коллегии ВЧК, в 1921-1923 гг. председатель Всеукраинской ЧК, нарком внутренних дел Украины.

12 Мессинг С.А. (1890-946) - старый большевик, с 1920 г. член коллегии ВЧК.

13 Лежнев И.Г. (1891-1955) - журналист, сотрудник правоменьшевистской газеты "День", издававшейся в Петрограде с 1912 г. и закрытой большевиками в день Октябрьского переворота.

14 "Мысль" - орган Петроградского философского общества, закрыт летом 1922 г. по распоряжению властей.

15 "Новая русская книга" - справочник, издававшийся в Берлине.

В апрельском номере за 1922 г. содержал списки адресов и фамилий остававшихся в России писателей и ученых, а также 41 частного издательства в Петрограде.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ТЕРРОР В 1930-е гг.

№ 1

Из совершенно секретной записки инструктора

Нарымского окружкома партии В.А. Величко

И.В. Сталину, Р.И. Эйхе и секретарю Нарымского

окружкома К.И. Лебиц о судьбе трудпоселенцев.

3-22 августа 1933 г.(

29 и 30 апреля этого года из Москвы и Ленинграда были отправлены на трудовое поселение два эшелона деклассированных элементов. Эти эшелоны, подбирая по пути следования подобный же контингент, прибыли в г. Томск, а затем на баржах - в Нарымский округ.

18 мая первый и 26 мая второй эшелоны, состоя из трех барж, были высажены на реке Оби у устья о. Назина, на остров Назина, против остяцко-русского поселка и пристани этого же названия (Александровский район, Северная окраина Нарымского округа).

Первый эшелон составлял 5070 человек, второй - 1044. Всего - 6114 человек. В пути, особенно в баржах, люди находились в крайне тяжелом состоянии: скверное питание, скученность, недостаток воздуха, массовая расправа наиболее отъявленной части над наиболее слабой (несмотря на сильный конвой). В результате - помимо всего прочего - высокая смертность. Например, в первом эшелоне она достигала 35-40 человек в день.

Показателен в данном случае такой факт: первый эшелон пристал к острову в прекрасный солнечный день. Было очень тепло. В первую очередь на берег были вынесены до 40 трупов, и потому что было тепло, а люди не видели солнца, могильщикам было разрешено отдохнуть, а затем приступать к своей работе. Пока могильщики отдыхали, мертвецы начали оживать. Они стонали, звали о помощи, и некоторые из них поползли по песку к людям. Так из этих трупов ожили и стали на ноги восемь человек.

Жизнь в баржах оказалась роскошью, а пережитые там трудности - сущими пустяками по сравнению с тем, что постигло эти оба эшелона на острове Назина (здесь должна была произойти разбивка людей по группам для расселения поселками в верховьях р. Назиной).

Сам остров оказался совершенно девственным, без каких-то ни было построек. Люди были высажены в том виде, в каком они были взяты в городах и на вокзалах: в весенней одежде, без постельных принадлежностей, очень многие босые.

При этом на острове не оказалось никаких инструментов, ни крошки продовольствия, весь хлеб вышел и в баржах, поблизости также продовольствия не оказалось. А все медикаменты, предназначенные для обслуживания эшелонов и следовавшие вместе с эшелонами, были отобраны еще в г. Томске [...].

Жизнь на острове началась.

На второй день прибытия первого эшелона, 19/V, выпал снег, поднялся ветер, а затем мороз. Голодные, истощенные люди, без кровли, не имея никаких инструментов и в главной своей массе трудовых навыков, и тем более навыков организованной борьбы с трудностями, очутились в безвыходном положении. Обледеневшие, они были способны только жечь костры, сидеть, лежать, спать у огня, бродить по острову и есть гнилушки, кору, особенно мох и пр. Трудно сказать, была ли возможность делать что-либо другое, потому что трое суток никому никакого продовольствия не выдавалось. По острову пошли пожары, дым. Люди начали умирать. Они заживо сгорали у костров во время сна, умирали от истощения и холода, от ожогов и сырости, которая окружала людей.

Так трудно переносился холод, что один из трудпереселенцев залез в горящее дупло и погиб там на глазах людей, которые не могли помочь ему, не было ни лестницы, ни топоров.

В первые сутки после солнечного дня бригада могильщиков смогла закопать только 295 трупов, неубранных оставив на второй день. Новый день дал новую смертность и т.д.

Сразу после снега и мороза начались дожди и холодные ветры, но люди [...] все еще оставались без питания. И только на четвертый или пятый день прибыла на остров ржаная мука, которую и начали раздавать трудпоселенцам по нескольку сотен грамм.

Получив муку, люди бежали к воде и в шапках, портянках, пиджаках и штанах разводили болтушку и ели ее. При этом огромная часть их просто съедала муку (так как она была в порошке); падали и задыхались, умирали от удушья.

Всю свою жизнь на острове (от 10 до 30 суток) трудпоселенцы получали муку, не имея никакой посуды. Наиболее устойчивая часть пекла в костре лепешки, кипятка не было. Кровом оставался тот же костер. Такое питание не выправило положения. Вскоре началось изредка, а затем в угрожающих размерах людоедство. Сначала в отдаленных углах острова, а затем, где подвертывался случай. Людоеды стрелялись конвоем, уничтожались самими поселенцами. Однако наряду с этим известная часть жила сносно, хотя и не имела, как и все, жиров, а одну муку. Такое положение объяснялось методами организации всех этих людей. На острове был комендант (Шихилев), стрелки ВОХР, медработники и, конечно, каптинармусы. Наряду с людоедством комендатурой острова были зарыты в землю тысячи килограммов муки, так как она находилась под открытым небом и испортилась от дождей. Даже та мука, которая выдавалась трудпоселенцам, попадала не всем. Ее получали так называемые бригадиры, т.е. отъявленные преступники. Они получали мешки муки на "бригаду" и уносили их в лес, а бригада оставалась без пищи. Неспособность или нежелание организовать обслуживание людей дошло до того, что, когда впервые привезли на остров муку, ее хотели раздавать пятитысячной массе в порядке индивидуальном, "живой" очередью. Произошло неизбежное: люди сгрудились у муки, и по ним была произведена беспорядочная стрельба. При этом было меньше жертв от оружейного огня, чем затоптано, смято, вдавлено в грязь.

Надо полагать, комендатура острова и ее военные работники, во-первых, мало понимали свои задачи по отношению людей, которые были под их началом, и, во-вторых, растерялись от разразившейся катастрофы. Иначе и нельзя расценивать систему избиений палками, особенно прикладами винтовок, и индивидуальные расстрелы трудпоселенцев. Приведу один пример расстрела, потому что он ярко характеризует попытки "организовать" людей.

Один трудпоселенец попытался два раза получить муку (мука выдавалась кружками, чайными чашками), был уличен.

- Становись вон там, - скомандовал стрелок Ходов.

Тот стал на указанное место, в сторонке. Ходов выстрелил и убил наповал. (Он убил многих, но сейчас рассчитан по личной просьбе.)

Такие методы руководства и воспитания явились очень серьезной поддержкой начавшемуся с первых же дней жизни на острове распаду какой бы то ни было человеческой организации.

Если людоедство явилось наиболее острым показателем этого распада, то массовые его формы выразились в другом: образовались мародерские банды и шайки, по существу, царившие на острове. Даже врачи боялись выходить из своих палаток. Банды терроризировали людей еще в баржах, отбирая у трудпоселенцев хлеб, одежду, избивая и убивая людей. Здесь же, на острове, открылась настоящая охота, и в первую очередь за людьми, у которых были деньги и золотые зубы и коронки. Владелец их исчезал очень быстро, а затем могильщики стали зарывать людей с развороченными ртами.