Михаил Колесов - От Симона Боливара до Эрнесто Че Гевары. Заметки о Латиноамериканской революции Страница 11

Описывая «дни похода» в зоне Сьерра Маэстра, он, как врач, поражается тем тяжелым условиям, в которых там живут крестьяне. «…Дело в том, что люди в Сьерре живут в диких условиях и без ухода, и быстро истощаются, в движении без компенсации. Там, в тех условиях работы, в нас начало обретать плоть сознание необходимости определенного изменения в жизни народа. Идея аграрной реформы стала ясной, и общение с народом перестало быть теорией, чтобы превратиться в определенную часть нашего бытия.

Герилья и крестьянство сплотились в одну массу, так что никто не мог сказать, в какой момент долгого пути, это произошло, в какой момент сделалось близко верным то, что прокламировалось, и мы стали частью крестьянства».

В отряде Фиделя была введена жесткая дисциплина.

«…Наша борьба против недостаточной физической, идеологической и моральной подготовки бойцов была ежедневной; но результаты не всегда были удовлетворительными, — отмечает Че. — Много раз просили разрешения уйти по наиболее мизерным мотивам и, если отказывали, случалось, что дезертировали. И надо сказать, что дезертирство наказывалось смертной казнью, осуществляемой на месте захвата».

Получив 25 мая сообщения о том, что у Майари была высажена экспедиционная группа во главе с Калисто Санчесом, с лодки «Эль Корития», (группа была разгромлена), руководство отряда, не зная ни состава группы, ни цели высадки, приняло решение отвлечь силы врага для того, чтобы позволить высадившимся достичь какого–нибудь места, где бы они могли реорганизоваться и начать действия. Так, произошел «бой у Уверо» 27 мая, описанный в записках Че:

«…Все это, казалось, заняло несколько минут, но длилось приблизительно 2 часа и 45 минут с первого выстрела до того, как нам удалось взять казарму…

…Когда сделали подсчет боя, мы получили следующую картину: с нашей стороны были убиты шесть товарищей… Раненные с большей или меньшей серьезностью… [семь человек]. В общем, пятнадцать человек выведены из боя. Они потеряли 19 раненных, 14 убитых, а также 14 пленных и убежало 6, что получается в целом 53 человека…

… Это был штурм людей, которые шли вперед с открытой грудью против других, которые защищались с малыми возможностями защиты. Нужно признать, что с обеих сторон это была демонстрация храбрости. Для нас, кроме того, эта победа обозначила взросление нашей герильи. Начиная с этого боя, наша мораль поднялась невероятно, наша решительность и наши надежды на победу увеличились также одновременно с победой и, хотя последующие месяцы были тяжелым испытанием, мы уже владели секретом победы над врагом»…

После этого боя, отряд Фиделя вынужден был покинуть место, оставив семь человек раненных в группе прикрытия под командованием Гевары.

«…На следующий день, шестой месяц после высадки с «Гранмы», мы начали очень рано наше предприятие; переходы были утомительными и невероятно короткими для человека привыкшего к походам в горах; наша способность к транспортировке позволяла нести лишь одного раненного, так как в трудных условиях леса, нужно было переносить раненного в гамаке, подвешенном на крепкой палке так, что она буквально разламывала плечи несущих, которые должны были меняться каждые 10 или 15 минут, таким образом, что необходимо было от 6 до 8 человек для несения раненного в этих условиях.

… Небольшое пространство в одну «легву», 4 километра пути, мы прошли за 12 часов, так сказать, по причине 3 часов на километр».

Из этого тяжелого похода Эрнесто Гевара сделал важный для себя вывод: «…Из многих простых искренних усилий простых людей создавалось революционное здание, наша миссия была развивать доброе, достойное каждого и превращать каждого человека в революционера,… из слепых жертв и жертв не отблагодаренных, также создана революция. Мы, кто видим сегодня ее результаты, обязаны думать о тех, кто остались по дороге и работать для того, чтобы в будущем было меньше оставленных».

Весь месяц маленький отряд Че продвигался по джунглям, набирая новых добровольцев.

«…Мы старались воспрепятствовать набору товарищей без оружия, но вступление людей в молодую герилью происходила разными путями и в разных условиях и крестьяне, знавшие о нашем нахождении, приводили новых товарищей, которые страстно желали быть принятыми. Через маленькую формирующуюся колонну прошли не менее сорока человек, но также постоянно были дезертирства, иногда с нашего согласия, другие против нашей воли, и никогда отрядик не превышал от двадцати пяти до тридцати активных человек.

…Было очень трудно поддерживать мораль отряда, без оружия, без прямого контакта с Командующим революции, шагая, практически на ощупь, без какого–либо опыта, окруженными врагами, которые становятся гигантскими в голове и в подсчетах крестьян; малая подготовленность вновь вступивших, которые пришли с равнинных зон и не были привыкшими к тысяче трудностей горных троп, провоцировало постоянный кризис в настроении герильи…»

Встреча с патрулем отряда Фиделя произошла 16 июня. «Приятно было увидеть вновь наш отряд с большей дисциплиной, со значительно большей моралью, с почти двуустами человек, некоторые с новым оружием. Действительно, отмечалось, что качественное изменение того, о чем говорилось, проявлялось в Сьерре — Маэстра. Здесь существовала истинно свободная территория… Придавало веселости также гостеприимство, которое нам оказали старые товарищи», — записывает Че.

30 июля 1957 г. полиция застрелила на улице Сантьяго Франка Паиса.

Че пишет в дневнике: «…Прибыв в горы вновь, мы узнали, что было установлено осадное положение, цензура и, кроме того, мы узнали в этот момент о большой потере, которую испытала Революция, на улицах Сантьяго был убит Франк Паис. Так закончилась самая чистая и славная жизнь Кубинской Революции и народ Сантьяго, Гаваны и всей Кубы вышел на улицы в спонтанной забастовке в августе, была установлена тотальная цензура правительства и мы начали новую эпоху, выразившуюся в молчании псевдооппортунистических болтунов и диких убийствах, осуществленных батистовцами по всей Кубе, которая поднялась на войну.

С Франк Паисом мы потеряли одного из наиболее ценных борцов, но реакция на это убийство продемонстрировала, что новые силы вступили в борьбу, и что вырос боевой дух народа».

Накануне 26 июля Че в звании капитана получил под свое командование новую «колонну» (75 человек), которую прозвали «крестьянской» из–за ее разношерстности в одежде и в вооружении.

Первый свой бой колонна Че провела у «Эль Омбрито» ночью 29 августа:

«Сформированная колонна имела лишь месяц своей жизни, но уже начались симптомы нашей оседлой жизни в Сьерра — Маэстра…

…Этот бой подтвердил плохую боевую подготовку нашего отряда, который был неспособен вести огонь прицельно по врагу, продвигавшегося на столь короткой дистанции, как это было в этом бою, где не должно было быть более десяти или 20 метров между головой колонны и нашей позицией. Вместе с тем, для нас это было очень большой победой, мы, в общем–то, задержали колонну Мероба Соса, который с наступлением ночи отступил и мы одержали маленькую победу над ними…

Борьба, которую вел Фидель, была намного более важной, уже потому что речь шла не о засаде, а об атаке на лагерь с определенной готовностью к защите; хотя не было достигнуто уничтожение вражеских сил, было произведено достаточно потерь; они отступили с позиций на следующий день».

5 сентября 1957 г. в городе Сьенфуэгос восстали моряки военно–морской базы. Все погибли или были расстреляны (свыше 600 человек).

Осенью начала работать радиостанция повстанцев «Радио Ребельде».

15 октября в Майями (США) кубинскими эмигрантами была создана «Хунта освобождения» во главе с Карлосом Сокаррасом. «Хунта» провозгласила программную декларацию от имени Штаба Повстанческой армии, в которой был искажен текст, подготовленный Фиделем в Сьерра — Маэстра. В специальном письме Фидель отказался признать «командантес майамского фронта».

Эрнесто Че Гевара в своих записях называет это «зарождающейся изменой». Он описывает визит в горы в июле двух представителей оппозиционных буржуазных партий, прибывших для подготовки совместной Декларации для конференции в Майями: «…Фидель рассказал мне о своих усилиях для того, чтобы документ был бы действительно боевой, и чтобы он основывался на декларации принципов. …Он настаивал главным образом на «лозунге широкого гражданского революционного фронта», под которым понимались все политические оппозиционные партии, все гражданские институты и все революционные силы».

«Но мы также понимали, что, находясь в горах, практически невозможно оказывать наше влияние в той мере, в какой нам бы хотелось. Поэтому в течение какого–то периода времени мы должны были уживаться с целым сонмом так называемых «друзей народа», которые в действительности хотели использовать нашу военную силу, а также огромную веру народа в Фиделя Кастро для своих темных махинаций и, прежде всего, для того, чтобы сохранить господство империализма на Кубе, опираясь на компрадорскую буржуазию, тесно связанную со своими североамериканскими хозяевами».