Александр Дюков - «Пакт Молотова-Риббентропа» в вопросах и ответах Страница 11

Запись от 30 августа: «Кабинет имел заседание сегодня и сегодня же отправил в Берлин свое сообщение. В этом сообщении брит[анское] пра[вительство] соглашается использовать свое влияние в Варшаве для того, чтобы способствовать открытию прямых переговоров между Германией и Польшей… После разрешения польского вопроса брит[анское] пра[вительство] готово принять участие в конференции по обсуждению тех более общих вопросов, которые были подняты Гитлером во время свидания с Гендерсоном 25 августа. Явно пахнет Мюнхеном. Но пойдет ли на английское предложение Гитлер?»[82]

Посещение Польши И. Риббентропом. Министр иностранных дел Германии Иоахим фон Риббентроп, президент Польши Игнаций Мосьцицкий, министр иностранных дел Польши Юзеф Бек и посол Германии в Польше Мотке во дворце президента. 29 января 1939 г.

Возможность реализации сценария второго «Мюнхена» была высока не только из-за позиции Великобритании. Как справедливо замечает львовский юрист Владимир Макарчук, «сам факт заключения советско-германского договора создавал принципиально новые возможности для Гитлера и немецкой внешней политики».[83] Германия, СССР и Литва (заинтересованность которой в Виленском крае была признана советской и германской сторонами в секретном протоколе) могли последовательно предъявить Польше территориальные претензии, сопроводив их не запрещенным действовавшим международным правом «мирной» и «военной» блокадами. В результате Польше пришлось бы согласиться на созыв международной конференции, второго «Мюнхена». Фактически Сталин сдал Гитлеру все необходимые карты для этой игры, одновременно добившись, чтобы, в отличие от первого Мюнхена, во время второго СССР не оказался исключенным из числа участников соглашения.

Франко-германская декларация 6 декабря 1938 года. Министр иностранных дел Германии Иоахим фон Риббентроп, министр иностранных дел Франции Ж. Бонне и другие в Париже, 6 декабря 1938 г.

Однако Гитлеру мирное решение было не нужно, он хотел войны. И поэтому «второго Мюнхена» ни в британском (без участия СССР), ни в сталинском (с участием СССР) вариантах не случилось. Однако в августе 1939 года не учитывать подобную возможность в Кремле не могли. И любые разговоры о том, что советское руководство якобы «считало неизбежным нападение Германии на Польшу после подписания советско-германского договора о ненападении» действительности не соответствуют.

Вопрос № 11

Содержал ли в себе советско-германский договор о ненападении стратегический потенциал сдерживания нацистской агрессии на восток и, если это так, удалось ли этим потенциалом в дальнейшем воспользоваться странам Антигитлеровской коалиции?

Собственно говоря, главным содержанием секретного протокола к советско-германскому договору о ненападении как раз и было создание предела немецкой экспансии на восток. Москва договаривалась с Берлином: вот линия советской сферы интересов, за которую переходить нельзя. И то, что Берлин согласился признать советской сферой интересов как раз те регионы, которые могли использоваться им в качестве плацдармов для действий против СССР, было серьезной дипломатической победой Кремля.

Современники это хорошо понимали. «Россия проводит холодную политику собственных интересов, — говорил 1 октября 1939 года Уинстон Черчилль. — Мы бы предпочли, чтобы русские армии стояли на своих нынешних позициях как друзья и союзники Польши, а не как завоеватели. Но для защиты России от нацистской угрозы явно необходимо было, чтобы русские стояли на этой линии».[84]

Благодаря «пакту Молотова — Риббентропа» Советский Союз смог предотвратить создание марионеточных «Украинского» и «Белорусского» государств и использования их для расчленения СССР. Благодаря пакту Москва укрепила свое влияние в странах Прибалтики и впоследствии сумела не допустить их превращения в германские протектораты. В результате немецким войскам пришлось наступать на Ленинград не от Чудского озера, а от Мемеля. Как следствие — Ленинград оказался непокоренным. А между прочим, именно от того, падет Ленинград, или нет, зависели масштабы поставок союзников по ленд-лизу.

Атака советских частей во время боевых действий на реке Халхин-Гол

Не будь пакта, в 1941 году немецким войскам не пришлось бы с боями проходить сотни километров в Западной Белоруссии и на Западной Украине. Они имели бы возможность начать наступление с очевидно более выгодных позиций — и дойти до Москвы гораздо раньше, чем в реальности. И тогда не советские, а немецкие войска могли пройти в ноябре 1941 года по брусчатке Красной площади. Для Антигитлеровской коалиции это имело бы катастрофические последствия.

Да и была бы создана сама Антигитлеровская коалиция, не будь советско-германского договора о ненападении? Не пошли бы Англия и Франция по привычному пути умиротворения агрессора, направления его экспансии на восток? Не взирали бы они с олимпийским спокойствием за расчленением Советского Союза, за уничтожением еврейского и славянского населения на колонизируемых нацистами пространствах? Подобной возможности нельзя исключить.

Есть и еще одно немаловажное последствие «пакта Молотова — Риббентропа». Как известно, советско-германский договор о ненападении был подписан как раз тогда, когда на Дальнем Востоке, в районе реки Халхин-Гол советские войска вели боевые действия с союзником Германии по Антикоминтерновскому пакту — Японией. Для Токио заключение советско-германского соглашения стало настоящим шоком.

«С чисто стратегической точки зрения как раз в наших интересах, чтобы Россия снова обосновалась в Прибалтике, с тем, чтобы иметь возможность лучше оспаривать у Германии господство в Балтийском море».

Министр иностранных дел Великобритании А. Иден, 28 января 1942 г.

Советский разведчик Р. Зорге («Рамзай») сообщал: «Переговоры о заключении договора о ненападении с Германией вызвали огромную сенсацию и оппозицию против Германии. Возможна отставка правительства после того, как будут установлены подробности заключения договора… Большинство из членов правительства думают о расторжении антикоминтерновского договора с Германией. Торговая и финансовая группы почти что договорились с Англией и Америкой. Другие группы, примыкающие к полковнику Хасимото и к генералу Угаки, стоят за заключение договора о ненападении с СССР и изгнание Англии из Китая. Нарастает внутриполитический кризис».[86]

Впечатление, которое оказало советско-германское соглашение на правящие круги Японии, усугублялось тем, что одновременно советские войска перешли в наступление в Монголии, полностью разгромив 6-ю японскую армию. В этой ситуации действия Берлина воспринимались Токио как предательство.

Командарм 2-го ранга Г. М. Штерн, маршал МНР Х. Чойбалсан и комкор Г. К. Жуков на командном пункте Хамар-Даба

Япония заявила Германии протест, указав, что советско-германский договор противоречит Антикоминтерновскому пакту, в котором стороны обязались «без взаимного согласия не заключать с СССР каких-либо политических договоров».[87] 28 августа японский кабинет министров во главе со сторонником войны против СССР Киитиро Хиранума подал в отставку.

«Тому, что лицо Сталина на фотографии 23 августа выражает чувства удовлетворения и удовольствия, не приходится удивляться… Антикоминтерновский пакт разрушен, и германо-японской дружбе нанесен такой удар, от которого она так легко вскоре не оправится».

Посол Эстонии в Москве А. Рей, 31 августа 1939 г.[88]

Концепция японской внешней политики оказалась изменена: вместо экспансии на северо-восток, в направлении СССР, Япония в конечном счете повернула на юг. В мае 1941 года Советский Союз и Япония подписали договор о ненападении. И, несмотря на все заверения, которые официальный Токио давал Берлину — о том, что в случае необходимости Япония выполнит свои обязательства и расторгнет договор с СССР — даже в самые тяжелые для Советского Союза месяцы 1941 и 1942 годов японские войска так и не вторглись в пределы СССР. Значение этого факта для победы Антигитлеровской коалиции в войне весьма велико.

Пленные солдаты 6-й (Квантунской) армии на отдыхе Монгольские солдаты на передовой

Необходимо признать: советско-германский договор о ненападении и секретные протоколы к нему стали одним из самых серьезных достижений советской дипломатии. Не исключено, что без «пакта Молотова — Риббентропа» полноценной победы над нацизмом могло и не быть.