Евгений Кукаркин - Море без надежды Страница 11

- Кто еще помимо вас и команды знает о гибели подводной лодки?

- Наверно весь поселок...

- Так... Вы с капитаном Гордоном говорили?

- Да.

- И о чем?

- Я его спрашивал какие повреждения получила лодка.

- Вас что-нибудь удивило?

- Конечно. Этот проект многоцелевой атомной лодки типа "волк", с весьма невероятной живучестью. Ее корпус должен выдержать большие нагрузки, но когда рядом раздался взрыв и непонятные ядовитые вещества попали на резиновые прокладки и латунные части, она буквально потекла...

- Что за ядовитые вещества?

- Затрудняюсь ответить, но могу сказать одно, их проекты не рассчитаны на ядовитые воды.

- Эту лодку можно поднять?

- Можно, если у людей будут глухие скафандры или через лет пятьдесят, когда вся пакость рассосется.

Они помолчали.

- Скажите мне, - это уже военный прокурор. - Вы были три дня в море, откуда вы узнали, что Татьяну Барсукову арестовали?

- Я получил с базы шифровку об этом.

- Вам приказывали освободить ее?

- Нет. Это уже мое решение.

- Значит вы умышленно пошли на этот шаг.

- Нет. Я проанализировал все. Арест Татьяны это величайшая глупость властей. Во первых, международный скандал, во вторых, серьезный конфликт между военными моряками и власть держащими. Неужели вы думаете, меня так просто отдадут?

- Прикажут и отдадут.

- А как же американец погибший в вонючей луже.

- Вам бы лучше об этом молчать.

- Разве об этом нельзя рассказывать на суде... Потом я боюсь, что найдутся люди которые раздуют это и без меня.

Они изучают меня и прекрасно понимают, что я торгуюсь.

- Хорошо. Мы еще поговорим об этом.

Офицеры поднялись и, кивнув головами, попрощались.

- До встречи, старший лейтенант.

Эти улетели на следующий день, так и не поговорив больше со мной.

Два дня у меня в комнатке бедлам. Ко мне приходили бесконечные гости, чтобы подбодрить меня. Кроме Тани, здесь была Мария Ивановна, жены офицеров и даже жеманная жена мичмана Белякова, которая тайком пыталась меня ущипнуть или поцеловать. Приходили офицеры, кто с бутылкой, кто с любопытством. Моя история, стала историей поселка.

Вечером Таня сидит на кровати и расчесывает волосы.

- Я ведь тоже решила не отставать от нашего воспитателя....

- Опять что то натворила?

- Нет, я послала письма и телеграммы в европейское отделение "Гринписа", в комитеты ООН, в партии демократического толка всех европейских государств, с описанием, что твориться на Белом и Баренцевом море и из-за чего разгорелся весь сыр-бор.

- Мда, теперь власти будут искать повод, чтобы нас вытурить от сюда и как можно дальше... или уничтожить.

- Не будут. Папа сказал, что нас поддержало командование северным флотом. Уж больно этот случай всколыхнул общественность.

- Плевали они на нее...

- Не плюнут, много людей и здесь и за границей втянуты в это дело. Ты заметил, тебя даже не допрашивали как следует ... Они испугались.

- Это еще ничего не значит...

- Зато ты утопил американца и тебя просили об этом молчать, верно?

- Верно.

- Вот поэтому нас и простят. Наверху не хотят, чтобы об этом тоже узнала общественность, особенно сами американцы. Папа говорит, что они уже ищут свою лодку в районе Северного Ледовитого океана. Бросают на лед датчики, чтобы уловить хотя бы наличие металла на дне. А в нашем районе Баренцева моря утюжат воды спасатели, якобы тоже ищут подлодку.

Наконец приехала комиссия. Председателем был генерал-лейтенант из министерства обороны, его заместителем - адмирал из Североморска, было несколько капитанов первого ранга, гражданские из Москвы и Архангельска и даже полковник медицинской службы, тот самый, который со мной проводил экспедицию в Мезенской губе. Начались нудные совещаниям. Я к ним не допускаюсь, хотя официально комиссия приехала разбираться с нападением на тюрьму.

Таня возмущенная прибежала ко мне.

- Эта, сволочь, полковник от медицины..., ну я ему устроила.

- Что ты еще натворила?

- Он стал утверждать, что отравленная вода в Белом и Баренцевом море, это временное явление. По его данным, источники выделяющий яды в море угасают и вскоре течение уберет его совсем. Я спросила его - когда же море здесь вылечится? Он ответил, что года через два. Тогда не вытерпела и принесла к нему кувшин воды из колодца, так ... для понта. Возьмите и напейтесь этой воды, говорю ему. Она из колодца. Он заорал, что я специально, принесла ему отравленную, чтобы убить его. Тогда я предложила ему, выбрать любой колодец и напиться из него. Тут то он и... понес на меня.

- Обо мне то они что-нибудь говорят?

- Говорят, много говорят. Но судя по всему, комиссия разделилась на две части.

- Почему?

- Понимаешь, как получилось, все считают, что разменной картой за твое освобождение будет молчание моряков, о том как погибла субмарина. Все понимают, что такой скандал не нужен никому. Не дай бог, если все газеты мира поднимут вой по поводу лодки и погибшего экипажа. Такой мученической смерти не пожелаешь никому. И потом, эта помойка в губе вызовет такие международные осложнения, что по сравнению с ними расстрел тюрьмы в Архангельске просто покажется плевком в море. Моряки понимают это и не хотят тебя отдавать под суд,. У них аргумент один, ты и я боролись за море, за боеспособность флота. Поэтому сейчас все тихо скатилось на вопросы вокруг помоек?

- Помоек?

- Да, чего ты удивляешься. Наши требуют запрет на захоронение ядерных и вредных веществ в море...

Две недели в напряжение и наконец, меня пригласили на последний тур, выслушать решение комиссии.

За столами сидят члены комиссии и командование базы. Начальник штаба подмигивает мне. Генерал-лейтенант поднимается и начинает подробно читать о событиях произошедших в Архангельске, о состоянии Белого моря... Таня права, о потопленной лодке ни слова. Но кое что я узнал новенькое. Оказывается комиссия ОНН, получила данные о Белом море и считает провокацией действия местных властей по отношению к Татьяне. Они уже выразила протест властям и похоже общественность Европы всколыхнулась. Помимо этого, вопрос решался о состоянии поселков, попавших в беду, и переносе их на новое место. Наконец заключение...

... - Уголовного дела против старшего лейтенанта, И.Д. Кострова, из-за отсутствия состава преступления, - не возбуждать.

Вот это да, на тюрьму напал и ничего. В Архангельске меня бы из этого дерьма не вытащили.

... - Уголовного дела против Татьяны Барсуковой из-за отсутствия состава преступления, - не возбуждать...

... - Ходатайствовать перед Советом министров подписать указ о запрете сбрасывать ядохимикаты, ядерные отходы, вредные отравляющие и биологические вещества в Белое и Баренцево моря...

Кажется последний пункт для успокоения всех присутствующих.

Вот это решение, а я то думал мне конец.

В конце заседания меня и начальника базы вызвал адмирал.

- Вообще то, я доволен вами, товарищи офицеры. Не будь этого случая с расстрелом тюрьмы, не было бы повода о таких серьезных разговорах.. А вас, отчаянная голова, - он кивает мне, - по идее, я бы должен наградить, за подводную лодку, но считайте, что это мой должок перед вами. Все равно, не смотря на все события, я подал документы на Золотую Звезду и буду биться, чтобы ее вам вручили.

Он крепко пожимает нам руки.

- Кстати, - продолжает адмирал, - я хотел сообщить, что решено вас, старший лейтенант Костров, отправить на новое место службы, на Дальний Восток.

- Но он совсем недавно прибыл, - удивляется начальник базы.

- Ну что? Вы же военные.

- А что же будет с Белым и Баренцевым морем? - спросил я.

Командир базы сбоку ловко поддевает меня по бедру кулаком. Адмирал понял мой вопрос.

- Ничего. Будем дальше бороться за их чистоту...

Я собирал чемодан, когда вошла Таня и прислонилась к стенке.

- А ты чего не собираешься? - спрашиваю ее.

- Как это?

- Так. Разве ты со мной не вместе едешь на Дальний Восток?

- Ты мне делаешь предложение?

- А разве, я тебе раньше не признавался...

- Дурачок. Ты мне скажи. Танечка, я тебя люблю, будь моей женой.

- Я так и говорю. Танечка будь моей женой. Я тебя люблю. И пора собираться, мы едем на Дальний Восток.

Скоро начнется 2012 год.