Петр Третьяков - У истоков древнерусской народности Страница 12

И еще одна характерная черта черняховской культуры должна быть здесь отмечена. На всей огромной территории распространения — от Черного моря до Припяти и Десны и от Прикарпатья до Северского Донца — древности этой культуры в основных чертах однородны, одинаковы. Именно данное обстоятельство долгое время являлось источником ошибочных суждений о «черняховцах». Обращаясь к их культуре с обычной меркой, археологи рассматривали «черняховцев» как одноэтничный массив. Но какой, славянский, готский, скифо-сарматский? Этот вопрос оставался без убедительного ответа.[34]

Первоначально, когда черняховские древности были известны лишь в ограниченных пределах Киевского Поднепровья, В. В. Хвойка предполагал, что черняховские племена являлись прямыми потомками зарубинецкого раннеславянского населения, отразившими в своей культуре все то новое, что появилось в Северо-Западном Причерноморье после завоевания Дакии Траяном. Это предположение поддержали и другие исследователи, в частности А. А. Спицын. В работах, опубликованных на рубеже и в начале нашего века, он рассматривал зарубинецкую и черняховскую культуры как две фазы в развитии одного и того же населения — предков восточных славян периода Киевской Руси.[35] Противниками этого предположения были некоторые немецкие археологи, утверждавшие тогда, что все бескурганные могильники с трупосожжениями рубежа и первых веков нашей эры, известные в Средней и Восточной Европе, в том числе зарубинецкие и черняховские, принадлежат древним германским племенам. «Черняховцы» рассматривались в качестве готов, что в какой-то мере соответствовало историческим сведениям об этих племенах.

Последующее накопление фактических данных показало, что оба этих предположения были ошибочными. Между зарубинецкой и черняховской культурами не только не обнаружилось никаких связующих звеньев, а, наоборот, выявились глубокие различия, которые нельзя объяснить ни переменой исторической обстановки, ни коренными сдвигами в развитии общественного строя и культуры. В 1930 г. А. А. Спицын решительно разделил зарубинецкие и черняховские племена. Первых он стал рассматривать в качестве потомков местных племен скифской поры и высказался за западное, среднеевропейское происхождение «черняховцев». Вместе с тем А. А. Спицын решительно отверг предположение, что «черняховцы» — это готы. Он указал, что их распространение на широких пространствах от Карпат до Северского Донца исключает мысль о «черняховцах» как о германцах. «Естественнее всего предполагать, — писал он, — что это были славяне».[36] Мнение А. А. Спицына о черняховской культуре имело в 30—40-х годах многочисленных последователей. С «черняховцами» связывали известия древних авторов о славянах-антах. Этого мнения до сих пор придерживаются некоторые украинские археологи, в частности М. Ю. Брайчевский.[37] И действительно, после тога как черняховские древности — остатки поселений и могильники — были обнаружены в пределах обрисованной выше огромной территории, когда выяснилось, что «черняховцы» были чрезвычайно многочисленным населением, мысль о них как о готах как будто бы утратила какую-либо реальную почву. Ее защитники не могли опереться ни на исторические известия, отводящие готам более узкую территорию, ни на гидронимические данные. Как известно, германской гидронимии в пределах черняховского ареала не обнаруживается, если не считать единичных и при этом весьма сомнительных случаев. В то же время область черняховских древностей в основном совпадала с областью распространения антов, которая, по Иордану, простиралась «от Донастра до Донапра», а по Прокопию Кесарийскому, и восточнее Днепра, к северу от утургуров, живших на Азовском море.

Но «славянская точка зрения» на «черняховцев» также потерпела крушение. Когда выяснилось, что верхняя хронологическая граница их древностей не выходит за рубеж IV–V вв., стала очевидной несостоятельность попыток связать «черняховцев» с раннесредневековыми славянами-антами, известными в Северо-Западном Причерноморье по сообщениям авторов VI–VII вв. В течение 40—60-х годов украинские археологи потратили много сил и энергии, чтобы отыскать следы «черняховцев» среди древностей третьей четверти I тыс. н. э., синхроничных известиям древних авторов об антах. Но все поиски оказались тщетными, никаких бесспорных черняховских древностей позже IV — начала V в. выявить до сих пор не удалось. Вместе с тем обнаружилось, что в последующий период, в антское время, в Среднем Поднепровье и Днепро-Днестровском междуречье обитало население с другой культурой, совсем непохожей на черняховскую. И население это было бесспорно славянским, антским. Такие же точно древности имеются во всех старославянских землях. Они были найдены и на Дунае, куда в VI–VII вв. проникли славяне-анты, вступившие в войну с Византией. Славянская культура VI–VII вв. послужила непосредственным предшественником культуры Древней Руси. И это уже не гипотезы, которыми так богата археология, а бесспорные факты.

О славянских древностях VI–VII вв., выявление и изучение которых в Поднестровье и Среднем Поднепровье следует рассматривать как крупнейшее достижение восточнославянской археологии за последнюю четверть века, речь пойдет ниже. Там же будут рассмотрены отношения раннесредневековых славян и «черняховцев» (стр. 83 и сл.). А сейчас необходимо все же попытаться ответить на вопрос, кем были эти загадочные «черняховцы», какие этнические группы они представляли? В частности, следует осветить вопрос о готах, об их отношении к черняховской культуре.

За последнее время вопрос о древностях готов значительно разъяснился. Их бесспорные следы — могильники и остатки поселений— отысканы в Южной Прибалтике по обе стороны Вислы, а также вдоль Средней Вислы и Западного Буга, т. е. на всем пути готов из Прибалтики на юго-восток. Из поречья Западного Буга во второй половине II в. н. э. некоторые готские группировки проникли в область Верхней Припяти, откуда, как уже указывалось, они вытеснили местное зарубинецкое население.

Выходцы с далекого севера — готские племена — обладали специфической, самобытной культурой, не имевшей ничего общего с черняховской. Их культура отражала совсем иные традиции; ее возможно сравнивать с культурой других северных германцев или западных балтов — соседей германцев на Балтийском море. У готов имелись свои особые формы предметов убора и украшения, свое вооружение, своеобразная глиняная посуда. Подобно многим племенам Средней Европы, они сжигали своих мертвых, но их погребальная обрядность отличалась как от зарубинецкой, так и от соответствующей черняховской прежде всего тем, что в могилу помещались не только пережженные кости и вещи, но и остатки погребального костра — зола и уголь.[38] Словом, готские древности существенно отличаются от древностей племен Северо-Западного Причерноморья. И готы не могли быть создателями черняховской культуры.

Из поречья Западного Буга и верховий Припяти готы проникли дальше к югу. Их древности известны на Верхнем Днестре, на Волыни и как будто бы на Днепре в Надпорожье. И интересно, что здесь, чем южнее они продвигались, тем в большей степени утрачивали свою самобытную культуру. Их культура теряла свои традиционные черты и как бы растворялась в черняховской среде. Когда уже в начале III в. готы вышли к Черному морю, о чем известно по многочисленным историческим свидетельствам, от их древней культуры не осталось и следа, они усвоили черняховскую культуру. Никаких специфических готских древностей III–IV вв. в Причерноморье археологи не знают.[39]

Археологические исследования в Верхнем Поднестровье й на Волыни показали и то, что во II–III вв., а может быть и несколько раньше, сюда проникли не только северяне-готы, но и выходцы из более южных областей Средней Европы, носители пшеворской культуры. Пришли ли они вместе с готами или двигались самостоятельно в общем потоке «великого переселения народов», пока неизвестно. Выше, в начале этого очерка, речь уже шла о том, что пшеворские древности еще предстоит дифференцировать на германские и славянские. Это относится и к древностям данного типа, обнаруженным в Верхнем Поднестровье и на Волыни, исследованным еще далеко не достаточно. Бесспорно лишь, что, подобно готам, «пшеворцы» усвоили черняховскую культуру. Но те из них, которые остались на Волыни, превратились в «черняховцев» не полностью, а лишь наполовину. Они послужили важной составной частью так называемой волынской группы черняховских племен, в культуре которых наряду с черняховскими элементами широко представлены и особенности пшеворского происхождения.[40]

Основным этническим фундаментом, на котором сложилась черняховская культура, было местное население Северо-Западного Причерноморья, составлявшее две обширные группы: позднескифскую и дако-фракийскую (гетскую).