Мато Нажин - Мой народ сиу Страница 12

А мы, мальчики, подошли к тюкам и вскарабкались на самый верхний, потом стали лазить по ящикам, и нам было очень весело. Мы ничего не унесли с собой, потому что хорошо знали, что нельзя брать чужие вещи. На следующий день было большое собрание, на котором выбрали несколько человек из молодежи, чтобы открывать ящики и тюки. Юноши, которым доверяли такое ответственное дело, должны были быть безупречно честными, хорошими людьми. В ознаменование этого события их родители подарили бедным несколько лошадей. Во время раздачи вещей для охраны порядка было выбрано еще четыре человека из индейцев. Эти люди вооружились дубинками. После того как все тюки и ящики были открыты, юноши стали распределять вещи. Одеяла, которые в силу необходимости теперь стали заменять индейцам одежду из шкуры бизона, были разноцветные: синие, черные, зеленые и желтые.

Во время выдачи одеял один из индейцев, по прозвищу Он Красит Ухо в Белый Цвет, захотел сам переменить черное одеяло, которое он получил, на синее. Когда это заметил человек из охраны, он ударил дубинкой индейца, нарушившего установленный порядок, так сильно, что тот упал на землю. Несколько минут пострадавший пролежал без сознания. Но когда он пришел в себя, то поднялся и молча пошел домой с пустыми руками.

После того как окончилось распределение одеял, индейцев позвали к агенту в контору. Здесь всем выдали по бумажке на получение телеги. Но телеги эти находились где-то далеко - на берегах реки Миссури, и индейцы теперь должны были проделать этот путь. Мой отец тоже получил такую бумажку, и мы с ним вместе и с одним моим дядей отправились в путь. По дороге мы встретили нескольких родственников, которые отправлялись туда же, некоторые из них были со всей семьей. Все они скакали на своих маленьких лошадках, не представляя себе, какое испытание им придется перенести, прежде чем они довезут телеги домой. Нужно было преодолеть расстояние в 50 миль, так что нам пришлось сделать привал, прежде чем мы достигли места назначения.

Правительство прислало телеги пароходом, который причалил к пристани Черный Столб. Эта пристань была расположена ближе всего к нашему агентству; люди из агентства Красного Облака должны были проделать путь в два раза больший, чем мы, но они ехали сюда безропотно, лишь бы получить телегу.

Когда индейцы добрались до пристани, они разбили свой лагерь по кругу. Телеги не были собраны, разные их части были только связаны вместе, а упряжь упакована в больших серых мешках. Несколько бледнолицых собирали телегу из составных частей. Вот телега готова, стоит на колесах, и тогда раздается зычный голос бледнолицего: "Эта телега отдается в собственность..." Тут он называл имя индейца, которому предназначалась телега. Тогда выступал вперед индеец со всей своей семьей и друзьями, чтобы взять телегу. При этом бледнолицый протягивал ему еще ящик с колесной мазью и две упряжи. Потом один из индейцев брался за дышло телеги, другие подталкивали сзади.

После того как индеец притащил свою телегу в лагерь, он пробовал запрячь в нее своих пони.

Тогда на шее этих маленьких животных появлялись огромные тяжелые хомуты, которые свисали чуть ли не до земли. Правительство колонизаторов прекрасно знало, что у индейцев нет больших рабочих лошадей, тем не менее оно присылало большую упряжь, совсем не задумываясь и не беспокоясь о том, смогут ли ее использовать индейцы для своих маленьких пони. Если упряжь еще можно было с грехом пополам уменьшить, вырезая из нее куски и снова сшивая, то уменьшить хомут нельзя было никак. Многие индейцы наматывали целое одеяло на шею пони и сверху надевали хомут, чтобы как-нибудь удержать его на своем месте.

Я ждал с нетерпением, чтобы скорее назвали имя моего отца, потому что мне очень хотелось получить большую, выкрашенную в зеленый цвет телегу с красными колесами. Наконец-то один из бледнолицых крикнул: "Эта телега предназначается для Отважного Медведя!" Мой дядя и я вышли вперед и оттащили телегу немного в сторону, смазали ось на колесах, как нам сказали, и стали запрягать лошадей. Когда я вспоминаю, как жалко выглядели наши маленькие пони в этих огромных хомутах, то становится и смешно и горько. Еще совсем недавно они бегали по прерии в диком состоянии. Индейцы поймали их и приручили, чтобы использовать для верховой езды, в упряжке они почти совсем не ходили, если не считать, что иногда их запрягали в легкую бесколесную тележку - травуа. Такой же тяжести, как эти телеги бледнолицых, им никогда не приходилось возить. Индейцы с беспокойством следили за своими лошадками и недоумевали: смогут ли они дотащить домой эти огромные телеги или нет? Бывало, что кто-нибудь из индейцев по неопытности не смазывал колеса колесной мазью. Бедные пони тянули, тянули телегу, но она не двигалась с места. Некоторые телеги так и остались на дороге.

ПРИКЛЮЧЕНИЕ С КОВБОЯМИ

Прошло немного времени, и отец решил отправиться к берегу Миссури, чтобы обменять там шкуры "пятнистых бизонов", или попросту коровьи шкуры, на новые товары. Я отправился вместе с ним. Мы выехали на двух телегах - на одной сидел отец, на другой я. И та и другая телега были нагружены шкурами.

Чтобы дать отдохнуть нашим лошадям, мы расположились лагерем на берегу ручья Антилоп в одиннадцати милях к востоку от агентства. В те годы это были совсем еще не населенные, глухие места.

Свой путь мы держали по направлению к Черепашьему ручью, который пересекал равнину поперек. На некотором расстоянии от нас был небольшой холм. Вдруг мы увидели, как на его вершине появилось четверо ковбоев страшного, разбойничьего вида. Они были от нас всего лишь на расстоянии полумили, и ехали они той же дорогой, как и мы.

Отец заметил ковбоев и остановил своих лошадей, я последовал его примеру. Потом отец соскочил с телеги и скрылся позади нее. Когда отец снова появился, он держал в руке ружье; он зарядил его быстро, чтобы быть наготове.

- Сынок, эти люди не нравятся мне, - сказал он голосом, в котором слышалась тревога. - Если они начнут в нас стрелять, я буду тоже стрелять. Если я застрелю двоих, то оставайся со мной. Если же ты увидишь, что меня застрелили, то распряги быстро одну лошадь и скачи скорее обратно в лагерь. Я не хочу, чтобы ты погиб от руки бледнолицего, это была бы позорная смерть для индейца... Так слушай же, сын мой, - продолжал отец после минутного молчания, - я поеду вперед, а ты держись позади меня. Когда я остановлюсь, то будь настороже. Помни, что, если меня ранят, ты должен быстро мчаться домой.

Тогда отец снова залег в телегу, ружье он не выпускал из рук. Его лошадь бежала мелкой рысцой, а я держался совсем близко позади него. Когда ковбои были уже совсем близко около нас - едва ли нас разделяло расстояние больше четверти мили, - они вдруг круто повернули своих лошадей и помчались в противоположном направлении. Мне кажется, что они заметили у отца ружье и, может быть, подумали еще, что я тоже мужчина и что у меня ружье наготове. Поэтому они не рискнули напасть на нас.

Если бы они знали, что я всего лишь маленький мальчик, то, наверное, это приключение закончилось бы иначе и эта книга никогда не была бы написана.

Мы проехали еще около шести миль и тогда сделали привал, но отец все время был настороже. После ужина мы отъехали в сторону от дороги мили на полторы, чтобы там переночевать. Я сразу же заснул крепким сном, как засыпает каждый здоровый мальчик, но думаю, что отец совсем не спал в ту ночь. Каждый раз, когда я просыпался, я видел, как он сидел с ружьем наготове.

Как я был рад, когда, наконец, рассвело и мы стали вместе готовить завтрак! Потом мы запрягли своих лошадей и вернулись на дорогу. Здесь отец соскочил с телеги и стал внимательно всматриваться, нет ли следов ковбоев. Но никаких следов он не заметил. Он сказал мне, чтобы я все время был настороже. Мне это показалось очень интересным, я воображал, что мы были на военной тропе.

Когда мы приехали на берег реки Миссури, мы встретили там индейцев, которые приехали сюда по делам и уже собирались в обратный путь. Отец рассказал им про нашу встречу с ковбоями, и индейцы, встревоженные этим рассказом, захотели возвращаться домой вместе с нами.

КАК МЕНЯ ЗАВЕРБОВАЛИ В ШКОЛУ

Наступил сентябрь 1879 года. Дни теперь стояли прохладные и ясные, можно было много бегать и играть, и при этом не было жарко, как летом.

Маленький мальчик, по имени Ваниетула - Зима, - и я играли на улице между ларьком моего отца и агентством. Ваниетула был моим дальним родственником, и мы называли друг друга "брат".

Мы заметили большую толпу, которая собралась около одного из домов агентства. Конечно, нам это было очень интересно, и я сказал брату:

- Давай побежим туда и посмотрим, что там делается.

И мы помчались со всех ног.

Когда мы подбежали к дому, около которого собралась толпа, мы поднялись на цыпочки и заглянули в окно. Комната была полна народу. Среди толпы мы заметили нескольких бледнолицых мужчин и одну женщину.