Х Льоренте - История испанской инквизиции (Том I) Страница 126

58) Когда инквизиторы выпустят обвиняемого из тайной тюрьмы, он будет приведен в залу заседаний. Они спросят у него, хорошо или плохо обращался с ним, а также и с другими заключенными тюремный смотритель, говорил ли он с ним или с другими лицами о делах, посторонних его процессу, видел ли он или узнал, что другие заключенные беседовали друг с другом или с лицами извне или что тюремный смотритель давал им советы. Они прикажут ему сохранять в тайне эти подробности и все, что произошло во время его задержания, и велят ему подписать обещание, если он умеет писать, чтобы он боялся нарушить его.

59) Если заключенный умрет, когда процесс будет закончен, и его показания не смягчат обвинения свидетелей, так что можно было бы мотивировать его примирение с Церковью, инквизиторы уведомят о его смерти детей, наследников или других лиц, кому принадлежит право защищать его память и имущество, и, если следует продолжать дело умершего, им передадут копию показаний и обвинительного акта {Почему не дать также копии признаний? Как они могут его защищать, если они не знают фактов, относящихся к умершему, с объяснениями, данными этим фактам? Разве их читают адвокату живого обвиняемого?} и получат все, что будет ими выставлено в защиту обвиняемого.

60) Если ранее заключения процесса обвиняемый впадет в сумасшествие, ему будет назначен попечитель или защитник. Если при излечении обвиняемого всеми своими моральными способностями его дети или его родственники направят в трибунал какое-нибудь средство защиты в его пользу, инквизиторы не позволят, чтобы эти бумаги были присоединены к тем, что образуют предмет процесса, потому что ни дети, ни родственники обвиняемого не являются законной стороной. Однако в особом и отдельном документе они могут определить, что покажется им справедливым, и принять меры, приличествующие открытию истины, не сообщая ничего об этом ни обвиняемому, ни лицам, его представляющим.

61) Если будет существовать состав улик, достаточный для вчинения процесса против памяти и имущества умершего по прежней инструкции, обвинение фискала будет предъявлено детям, наследникам или заинтересованным лицам, каждое из которых получит копию оповещения. Если никто не явится ни для защиты памяти обвиняемого, ни для протеста против конфискации его имущества, инквизиторы назначат защитника и продолжат процесс, рассматривая защитника как сторону процесса. Если кто-нибудь явится как заинтересованный в деле, то он будет допущен к объявлению своих прав, - хотя бы он был в то время заключенным святого трибунала, но он будет обязан избрать себе доверенное лицо из числа свободных людей. Во все время продолжения дела изъятие имущества не может происходить, потому что оно перешло в другие руки; однако владельцы будут лишены его, если умерший будет признан виновным.

62) Если кто-нибудь будет освобожден от суда (extra in-stantiam), это решение трибунала будет объявлено на аутодафе публичным актом таким образом, какой будет подходить заинтересованной стороне. В нем не будут обозначены заблуждения, в которых он обвинялся, если обвинение не было доказано. Всякий раз, когда идет речь об умершем и его память объявляется непричастной к делу (extra causam), решение суда будет опубликовано формально, потому что дело против умершего было публичным и явным.

63) В случае, если будет назначен защитник памяти лица, обвиненного после смерти, за неимением заинтересованных сторон, которые приняли бы на себя защиту, выбор не может пасть на человека, постороннего трибуналу инквизиции. Ему будет предъявлено требование хранить тайну всех обстоятельств процесса и сообщать показания и обвинение только адвокатам узников, заинтересованных в этом деле, за исключением решения инквизиторов, которое позволит ему сообщить об этом другим лицам.

64) Когда пойдет речь о привлечении к суду отсутствующих лиц, их будут вызывать к явке в суд тремя публичными актами вызова через более или менее продолжительные промежутки, согласно известному или предполагаемому расстоянию их пребывания. Прокурор-фискал будет доносить о неявке в суд в конце каждого срока повестки.

65) Инквизиторы расследуют многие проступки, которые вызывают подозрение в ереси, хотя и не смотрят на обвиняемого как на еретика в ряде обстоятельств, каковы суть: двоеженство, формальные богохульства и неблагозвучные выражения. В подобных случаях применение наказаний зависит от благоразумия судей, которые должны следовать правилам закона и обращать внимание на более или менее тяжелое свойство проступка. Однако, если они присудят обвиняемого к телесным наказаниям, каковы кнут или галеры, то эти наказания не могут быть заменены денежными штрафами, ибо эта мера была бы вымогательством и наносила бы ущерб суду.

66) Когда инквизиторы и епископ соберутся для голосования окончательного приговора, то, если они разойдутся в мнениях, процесс направляется в совет; но если разделение мнений произошло вследствие голосования юрисконсультов, то, хотя они и находятся в большинстве, инквизиторы могут не считаться с этим, постановляя окончательный приговор по своим голосам и по голосу епископа, если только важность процесса не обязывает их прибегнуть к совету, хотя бы и было единодушие между инквизиторами, епископом и юрисконсультами {Позднее было приказано так поступать при всех окончательных приговорах без различия.}.

67) Секретари трибунала составят столько буквальных засвидетельствованных копий с показаний свидетелей и признаний обвиняемого, сколько будет лиц, обозначенных как виновные или подозреваемые в ереси, чтобы против каждого шел отдельный процесс; ибо не достаточно ссылаться на бумаги, где находятся подлинные улики, ввиду того, что отсюда всегда проистекает путаница и что предписанная мера многократно была употребляема, хотя и признано, что она увеличивает труд секретарей.

68) Когда инквизиторы осведомлены, что некоторые узники разговаривают с другими заключенными, они должны убедиться в истине факта, осведомиться об имени и звании оговоренных, о том, что было предметом их бесед, и обвиняются ли они в том же роде преступления. В процессе заключенного будет упомянуто об этих подробностях. В подобном случае следует мало придавать веры показаниям, сделанным заключенными позже этого насчет их собственного дела, а еще менее тем, которые они могут дать насчет других узников.

69) Когда один процесс будет приостановлен инквизиторами, а в это время начнется другой, даже по иному проступку, улики первого процесса будут присоединены ко второму, и фискал выставит их в своем обвинительном акте, потому что они имеют свойство отягчать новый проступок, вменяемый обвиняемому.

70) Когда двое или несколько заключенных будут посажены в одну и ту же тюрьму, не позволено будет больше их разделять или давать им новых сожителей. Если чрезвычайные обстоятельства заставят действовать иначе, об этом будет упомянуто в процессе каждого, и этот инцидент должен ослабить вес показаний, сделанных после данной перемены, ибо часто случается, что каждый задержанный передает своим сожителям все, что он знает и видел, и тогда эти сообщения влияют на отпирательства, которые применяются иногда заключенными к их прежним признаниям.

71) Если узник заболеет, инквизиторы должны наблюдать за тем, чтобы ему была оказана искусная помощь, но особенно попечение о душе. Если он потребует духовника, инквизиторы призывают просвещенного человека, достойного их доверия; они рекомендуют ему в тайной исповеди не принимать на себя ни к кому никакого поручения. Если обвиняемый даст ему поручение вне покаянной исповеди, духовник должен сообщить инквизиторам все, что относится к его процессу. Поручают также духовнику сказать обвиняемому, что, если он не сознается перед судом в преступлении, в коем его обвиняют, он не может быть разрешен от него в таинстве покаяния. Однако, если больной находится перед лицом смерти или если это женщина, готовящаяся родить, необходимо сообразовываться с тем, что предписано в правилах для подобных случаев. Когда больной не требует духовника, при том, что врач сообщит об опасности смерти, его побудят потребовать духовника и исповедаться. Если обвиняемый сделает судебное показание о своем преступлении, сообразующееся с уликами, он будет примирен с Церковью, и, когда его освободит трибунал, духовник даст ему сакраментальное отпущение греха. В случае смерти ему будет даровано церковное погребение, но в величайшей тайне, если только эта мера не будет иметь неудобств. Когда обвиняемый, не будучи болен, потребует духовника, может быть полезно отказать ему в этом, потому что духовник может разрешить его только после примирения с Церковью, если только обвиняемый не признал на суде достаточно пунктов для оправдания улик, ибо тогда духовник может подать ему совет и ободрить к терпению {В этой статье учение, касающееся отпущения грехов и таинства, и учение, относящееся к отпущению по суду или к примирению с Церковью, обозначено смутно. Тридентский собор объявляет, что в смертной опасности (in articulo mortis) не может быть никакого изъятия или задержки и что всякий духовник может разрешать кающегося от какого угодно греха; отсюда вытекает, что не следует дожидаться, чтобы инквизитор освободил по суду и примирил с Церковью больного, находящегося в смертной опасности. Инквизиторы злоупотребляют здесь тайной, как и в других случаях, и находятся в противоречии с самими собой. Когда кто-нибудь представляет удостоверение в отпущении греха ереси, выданное ему священником, уполномоченным папой или апостолическим церковным судом, с определенной оговоркой, чтобы никто не беспокоил его ни внешним судом (in foro exteriori), ни судом совести (in foro inteiori, инквизиторы не считаются с этим распоряжением; они утверждают, что отпущение, данное грешнику, привлеченному к суду, может ему служить только для суда совести и что в отношении внешнего суда оно недействительно, пока римская булла, бреве или рескрипт не будут представлены главному инквизитору, и пока он, один или с согласия совета, не прикажет исполнить их. Притом это исполнение происходит по формам святого трибунала, то есть при условии, что этот человек явится к инквизиторам, заявит на суде прегрешения свои и других лиц касательно веры, если он знает о них, а иногда даже при условии, что проситель привлекался к суду единственный раз. Так что апостолическое отпущение в отношении к внешнему суду почти всегда ничтожно и недействительно; если дерзость инквизиторов не доходила до оспаривания действия булл в отношении к суду совести, то это потому, что это значило бы задевать духовную власть папы. Раз это учение установлено, не противоречит ли ему сказанное в статье 71-й, что духовник может разрешить здорового узника только после его судебного отпущения и примирения с Церковью? Инквизиторы ответят, что они установили это распоряжение потому, что грех ереси в Испании удержан в ведении святого трибунала. Пусть же они уполномочат духовника разрешать обвиняемого перед Богом, и тогда нечего будет им возразить. Но инквизиторы требуют не этого. Их намерение состоит в том, чтобы убедить, что узник находится в состоянии вечного осуждения, пока он не сделал судебного признания; на этой идее основана система их судопроизводства.}.