Александр Островский - Глупость или измена? Расследование гибели СССР Страница 13

Для оценки А.С. Черняева важное значение имеет следующее признание, которое он сделал, уже находясь в отставке: «У меня не то, что принципов, у меня убеждений никогда не было. Да, я был 48 лет членом партии, но никогда - убеждённым коммунистом» [299].

И вот такого человека, который, не имея принципов, руководил международным коммунистическим движением, М.С. Горбачёв сделал своим ближайшим советником, доверил ему «разработку важнейших международных и внутриполитических концепций».

29 января 1986 г. А.С. Черняев записал в своём дневнике: «Сложился новый «центр силы»: Яковлев, Разумовский, Медведев, Лукьянов» [300]. Сюда, по всей видимости, следует добавить В.И. Болдина, Н.И. Рыжкова и Э.А. Шеварднадзе.

4 февраля 1986 г., перед самым открытием съезда, М.С. Горбачёв дал интервью газете «Юманите». В нём сразу же бросается в глаза вопрос: «Сейчас много говорят, что СССР вступает ныне в столь же ответственный этап своего развития, как тот, начало которому положила Октябрьская революция. Означает ли это, что речь идёт о новой революции?» [301].

Я не помню, чтобы до начала 1986 г. в СССР кто - нибудь пытался даже намекнуть, что наша страна стоит на пороге новой революции, тем более сравнимой по значению и масштабам с революцией 1917 года. Следовательно, подобные разговоры к тому времени шли за рубежом.

Как ответил на этот вопрос М.С. Горбачёв: «Нет, конечно, - заявил он. - Так вопрос ставить, думается, было бы неверно. Правильнее было бы, на мой взгляд, сказать, что сегодня, в 80 - е годы, мы выдвигаем задачу придать мощное ускорение делу, начатому большевистской партией почти 70 лет назад» [302].

В то же время, верный своему стилю, далее Михаил Сергеевич отметил: «В общем свою программу практических действий, которую обсудит и примет XXVII съезд КПСС, мы рассматриваем со всех точек зрения как программу поистине революционного характера и масштаба» [303].

Итак, одних читателей он заверил, что никакой революции не замышляется, другим поведал, что намечаемая программа будет иметь «революционный характер и масштабы».

Чтобы на этот счёт не было никаких сомнений, далее он уточнил: «За ближайшие 15 лет мы намечаем удвоить производственный потенциал страны, существенно изменить сам облик нашего хозяйства, характер труда, перестроить образ жизни людей» [304].

«Когда работа над докладом подошла к концу, - пишет М.С. Горбачёв, - мы обнаружили большой разрыв между ним и новой редакцией Программы КПСС... Пришлось спешно готовить поправки, чтобы снять хотя бы бросающиеся в глаза расхождения между двумя документами» [305].

Члены Политбюро получили проект доклада генсека 4 февраля, 6 - го состоялось его обсуждение. За полтора дня нужно было прочитать и осмыслить текст в 150 страниц [306]. По свидетельству Н.И. Рыжкова, это был приём, который М.С. Горбачёв широко использовал и в дальнейшем [307].

18 февраля 1986 г. Пленум ЦК КПСС «утвердил Политический доклад, проекты новой редакции Программы и Устава КПСС, а также доклад об основных направлениях экономического и социального развития СССР на предстоящие годы» [308].

Пленум утвердил также отставку В.В. Гришина, одобрил назначение Б.Н. Ельцина на пост первого секретаря МГК, избрал его кандидатом в члены Политбюро, освободил от обязанностей секретаря ЦК КПСС К.В. Русакова [309].

Отказ от марксизма - ленинизма

Было ли это сделано специально или получилось случайно, но XXVII съезд КПСС открылся в день 30 - летия завершения XX съезда, когда был оглашён знаменитый доклад Н.С. Хрущёва о культе личности И.В. Сталина - 25 февраля 1986 г. [310], закончился - 6 марта [311].

Съезд начался докладом М.С. Горбачёва [312], после которого развернулись прения, продолжавшиеся до 1 марта [313], когда были одобрены резолюция съезда [314] и новая редакция Программы КПСС [315].

Оценивая выступление М.С. Горбачёва, Г. Киссинджер позднее писал: «На XXVII съезде партии в 1986 г. марксистко - ленинская идеология была почти полностью выброшена за борт» [316]. Это, конечно, преувеличение. Но то, что доклад нового советского генсека стал поворотной вехой на этом пути, несомненно.

Давая ему приведённую выше оценку, Г. Киссинджер прежде всего имел в виду международный раздел доклада. По свидетельству В.М. Фалина, этот раздел готовил главным образом он, причём его текст не встретил принципиальных замечаний со стороны А.Н. Яковлева и почти без изменений был включён в доклад генсека [317].

Что привлекло Г. Киссинджера в этом докладе? Оказывается, идея о «глобальной взаимозависимости» [318]. Касаясь этой проблемы, М.С. Горбачёв отмечает: «Принципиальное значение имел вывод доклада о взаимосвязанности, взаимозависимости, целостности мира, оказавший огромное воздействие на нашу собственную и мировую политику» [319].

Сама по себе идея целостности и взаимозависимости мира не была нова [320]. Г. Киссинджер называет её автором В. Вильсона [321]. Она давно и активно развивалась идеологами Римского клуба и Трёхсторонней комиссии. «Взаимозависимость на нашей планете становится центральным фактором нашей дипломатии», - констатировал в 1975 г. сам Г. Киссинджер [322]. Новым было то, что в 1985 г. эту идею решила взять на вооружение КПСС.

Данный факт означал принципиальное изменение всей стратегии внешней политики СССР, которая долгие годы исходила из раскола мира на две противоборствующие военно - политические группировки. Признавая «взаимосвязанность, взаимозависимость, целостность мира», пишет М.С. Горбачёв, нельзя было «не признать абсурдным... раскол мира на противоположные блоки» [323]. Как именно он предполагал преодолеть этот раскол, бывший генсек не пишет. Но о том, какими возможностями на этот счёт располагала КПСС, уже говорилось.

В своём докладе М.С. Горбачёв впервые очень осторожно, но достаточно ясно поставил вопрос о необходимости «разгрузки» партийного аппарата. «Партия решительно выступает против смешения функций партийных комитетов с функциями государственных и общественных органов» [324]. «Партия, - заявил он, - осуществляет политическое руководство, определяет генеральную перспективу развития... Что же касается путей и методов решения конкретных хозяйственных и социально - культурных вопросов, то здесь широкая свобода выбора предоставлена каждому органу управления, трудовому коллективу, хозяйственным кадрам» [325].

Этим самым по существу намечался путь, ведущий к отстранению КПСС от управления государством.

В докладе нашла отражение «мысль о необходимости демократизации общества и государства, развития народного самоуправления», а также «тема гласности» [326]. Причём в резолюции по докладу говорилось: «Съезд считает правильной и своевременной постановку вопроса о совершенствовании избирательной практики» [221].

Что касается новой редакции программы партии, то из неё были убраны лишь конкретные данные о тех изменениях, которые планировались в отдельных сферах советского общества к 1981 г., а также наиболее одиозные формулировки. В целом программа сохранила свой утопический характер, о чём свидетельствует даже её структура: «Ч. 1. Переход от капитализма к социализму и коммунизму - основное содержание современной эпохи», «Ч. 2. Задачи по совершенствованию социализма и постепенного перехода к коммунизму», «Ч. 3. Задачи КПСС на международной арене в борьбе за мир и социальный прогресс», «Ч. 4. КПСС - руководящая сила советского общества» [328].

Подводя итоги XXVII съезда, В.И. Воротников отметил в своём дневнике, что партия взяла курс «на ускорение социально - экономического развития страны» и поставила вопрос о необходимости «глубокой перестройки хозяйственного механизма» [329].

Курс на ускорение научно - технического прогресса требовал соответствующего материального обеспечения. Эта проблема приобретала особое значение в связи с резким падением цен на нефть в начале 1986 г. и сокращением доходов в результате антиалкогольной кампании.

Между тем вместо того, чтобы сконцентрировать и без того скромные ресурсы на обеспечении прорыва страны в научно - техническом отношении, съезд одновременно поставил задачу повышения благосостояния населения. С этой целью было намечено ускорение темпов развития лёгкой промышленности.

Вместе с тем, чтобы подчеркнуть, какие плоды ожидают советских людей в результате перестройки, съезд поставил задачу расширения масштабов жилищного строительства и пообещал каждой семье к 2000 г. отдельную квартиру [330]. Программа «Жильё - 2000», пишет B.C. Павлов, означала: «Снимем капиталовложения с производственной сферы и бросим их на жилстрой» [331].