Елена Успенская - Раджпуты. Рыцари средневековой Индии Страница 13

Ни тюрбан правителя, т. е. его корона, ни феодальное поместье никогда не остаются без наследника. В случае, если клан не желает терять собственность и власть, то глава этого клана или линиджа имеет право усыновить того человека, который выбран для решения возникшей проблемы. Усыновление позволяет сохранить и титулы, и собственность в руках прежних владельцев. Но процедура усыновления не слишком проста.

Усыновление совершается при жизни завещателя. Сначала это решение он должен обсудить с главной женой, и получить ее согласие; главная жена принимает в церемонии самое активное участие. Затем вопрос обсуждается с некоторыми особо доверенными и влиятельными людьми клана. Для усыновления подыскивается человек из числа близких родственников; это важно, чтобы не увеличивалось число претендентов на имущество клана за счет родственников усыновленного человека. После проведения соответствующих обрядов усыновленный человек имеет все права реального наследника. Исследователи пишут: «Во времена, когда войны были постоянным явлением, а смерть на поле боя считалась сама по себе большим благом, такую заинтересованность в преемнике легко понять» (30, 54). Но, кроме этих объективных причин, учитывались и более простые, но опасные для мира в государстве обстоятельства. Раджи, по-видимому, чувствовали себя увереннее, если назначался легитимный преемник или был точно определен наследующий линидж. Это позволяло как-то приглушить всплески амбиций со всех других сторон.

У раджпутов в вопросе наследования всегда учитывались права ребенка, рожденного после смерти отца. Мне не удалось установить, в течение какого периода времени после смерти человека рожденный его вдовою ребенок считался родным ребенком умершего мужа его матери. Однако похоже, что признавались только те дети, которых мать уже ждала на момент смерти отца. По-видимому, в таких случаях проводилось специальное освидетельствование беременной доверенными женщинами заинтересованных сторон; об этом, в частности, говорит Дж. Тод (79, 2, 311). Раджпутские хроники полны историй о подобных случаях рождения наследников. Мать младенца, как правило, передавала новорожденного особо доверенным людям, которые воспитывали его где-нибудь за пределами родного дома — в целях безопасности. А когда ребенок подрастал, он уже мог быть, и чаще всего становился, «знаменем» в борьбе за возвращение утраченного трона. Весь клан вставал на защиту своего младенца-правителя. При этом нередки бывали случаи, что и родной матери у такого наследника не было, потому что благочестивая раджпутская жена после смерти мужа часто совершала обряд самосожжения, становилась «сати».

И, конечно, все равно часто оказывалось так, что права наследника страдали от влияния фавориток и любовниц в пользу их незаконнорожденных детей. Клан должен был проконтролировать и такую ситуацию, и навести порядок, особенно если законный наследник был еще мал.

Раджпутские правители не могли чувствовать себя достаточно уверенно на троне. У раджпутов был даже обычай: отец-раджа и его сын-наследный принц никогда не уезжали из дому вместе — во избежание предательства и утраты власти.

История раджпутских княжеств знает немало случаев, когда право наследования по первородству было нарушено в пользу второго, младшего сына правителя. Этот вопрос мог решить только сам правитель при жизни — путем лишения старшего сына всех прав, в том числе и прав на престол. В этих случаях проводилась специальная, очень своеобразная и интересная церемония «дешатан», букв. «высылка из страны», или «скитание за границей», и участь принца-лишенца бывала незавидной.

Скрупулезно разработанные правила наследования требовали точных генеалогий. Каждый новый правящий клан старался найти себе место в известной куле или Линии, потому что эти связи помогали удерживать власть и имущество, завоеванное основателем новой династии. И они были абсолютно необходимы для поддержания брачных контактов внутри раджпутской общности; при этом Линии имели только престижное, а не функциональное значение.

Каждый раджпутский клан имеет свою документированную историю, и заслуга эта принадлежит специальным генеалогам, представителям особых каст, они называются чаран и бхат. Эти люди веками из поколения в поколение непрерывно вели генеалогии своих подопечных фамилий, и не только при дворах правителей, но и в обычных раджпутских семьях; никакое семейное торжество и праздник не обходился без их участия и назидательных рассказов о подвигах предков. В раджпутских столицах до сих пор хранятся никем пока научно не обработанные великолепные архивные материалы, хотя в последние годы индийские историки занялись этим наследием. Само существование этого жанра источников для Индии — редкость. Раджпуты ценили свою историю.

Р. Фоке так описывает раджпутское княжество: раджа «является главным организатором защиты своих родственников, создает и поддерживает различные жизненные удобства и обеспечивает ритуальные связи своим родственникам. Раджа и его клан, слуги и земле дельцы-арендаторы обитали в глинобитном форте, который и был средоточием жизни клана. Эти селения часто напоминали небольшие города. Родственники оставались в этой крепости во время нападений врага, там они скрывались от жадных сборщиков государственных налогов. Эти укрепления часто защищали верхушку клана от непокорных младших ветвей рода и других родственников. Линиджи младших братьев селились отдельно тогда, когда внутри крепости уже не оставалось места; в этих случаях раджа селил младшую линию в других деревнях, обычно близлежащих, — с тем, чтобы они не угрожали его власти… Укрепленный дом (крепость) раджи был центром ритуальной жизни клана» (36, 50–51). Все это применимо и к главе клана, имеющего в своем владении лишь деревеньку, и к главе правящего в государстве клана.

В этих княжествах система управления вряд ли была эффективной. Благосостояние и порядок в нем целиком зависели от личных качеств правителя, и вся раджпутская история лишь подтверждает это мнение. Клановая система власти сделала неизбежными внутренние конфликты, т. к. аристократия получала свои поместья прежде всего потому, что все эти люди были членами владетельного клана; и они могли не считать себя очень уж обязанными главе клана, особенно если он был слаб и неавторитетен. В раджпутском государстве центральная власть поэтому была всегда непрочной и нестабильной. Раджа-воин с сильной волей мог оказаться в состоянии поддерживать дисциплину, но если традиционная система наследования выносила на вершину власти маленьких детей или слабых, даже слабоумных, людей — неизбежным следствием становились раздоры и хаос.

То обстоятельство, что княжество считалось собственностью всего клана, имело необычные последствия: «любой человек в городе — от самого незначительного торговца одеждой до самого раны — обсуждает состояние дел в государстве и высказывает свое мнение, и любой — от министра до слуги, отгоняющего мух от особы правителя, имеет привилегию давать советы» (79, 1, 169). Подобная общественная психология, конечно, подавляла инициативность правителя и могла сделать его безвольной игрушкой в руках клана. Только сильные личности могли управлять ситуацией более или менее уверенно. Ничуть не странными выглядят свидетельства очевидцев о том, что женщины правящей семьи имели огромное влияние на государственные и другие важные дела. Особенно заметной могла быть власть матери наследника. По раджпутским обычаям в случае смерти мужа, и если наследник был еще мал, т. е. не достиг двенадцати лет, она становилась регентшей — правительницей княжества. И случаев таких в раджпутской истории было великое множество. Велико было влияние брахманов, которые состояли при правителях советниками, министрами и жрецами.

И все-таки ни один стоящий во главе клана раджпутский аристократ не мог быть бесследно ликвидирован или лишен имущества; если такое случалось, то клан мстил кроваво долгие годы, пока справедливость не торжествовала. Потому что в известном смысле правитель был символом владетельного клана, его главным представителем перед внешним миром.

То обстоятельство, что каждое раджпутское поместье и государство в целом были построены на принципах самодостаточности и определенной независимости от внешних факторов, сослужило, думается, плохую службу раджпутам во всей их истории. Раджпутские государства были одиноки в мире: каждое из них могло рассчитывать в лучшем случае на родственные линиджи и кланы, да и то, если в данный момент ссор не было. Вообще же все остальные раджпуты представляли собою потенциальную или реальную угрозу территориям и благополучию каждого отдельного клана. Никогда за долгие века раджпуты не сумели объединиться в централизованное государство — даже при угрозе самому существованию раджпутских владений и индуистской религии со стороны завоевателей. Подчинение общему верховному правителю было по самой своей сути несовместимо с традициями клановой системы. Каждый клан считал себя если не лучше и благороднее всех остальных, то во всяком случае не хуже и не ниже их. Традиционная социальная организация не предусматривала никого, кто мог бы стоять над всеми раджпутскими кланами и кулами. Конечно, в Солнечной Линии это мог бы быть божественный царевич Рама, но…