Леонид Левитин - Узбекистан на историческом повороте Страница 13

Как уже сказано, в ноябре 1994 г. Рахмонов был избран Президентом Таджикистана. Шестого ноября 1999 г. Рахмонов в результате практически безальтернативного голосования стал президентом во второй раз. Второй претендент Давлат Усмон, выдвинутый незадолго до выборов Партией исламского возрождения Таджикистана, хотя и был включен в избирательные бюллетени, отказался участвовать в выборах.

То, что лидеры оппозиции пошли на сговор с Рахмоновым и в обмен на различные уступки и льготы без боя уступили ему пост президента, было очевидно уже за несколько месяцев до выборов. Тому имелось много свидетельств. Однако в начале года еще ничего не было ясно, и Рахмонов готовился к преодолению жесткого противостояния, к борьбе не только за голоса и души людей. Именно в этом контексте и следует рассматривать его "Указ о торжественном праздновании 1100-летия образования государства Саманидов", как первого независимого национального государства таджиков, как основы национальной идеи для всех таджиков, и своих, и афганских.

Здесь хотелось бы сделать небольшое, но, как представляется, важное отступление. Конкретная национальная идея существует ровно столько, сколько существует та или иная нация, независимо от того, определились с этой идей политики и ученые или нет. Национальная идея - это система ценностей, сформированная в данной культуре. Нельзя взять нацию и привязать к ней национальную идею, которая не лежит на поверхности и может быть не представлена на теоретическом уровне национального сознания или представлена неадекватно.

В научно-политическом оформлении национальной идеи Таджикистан оказался последним среди стран региона. Его соседи к этому времени основные проблемы, связанные с формированием официальной национальной идеологии, уже так или иначе решили. Во всяком случае, декларировали это решение. Выбор элитами различных стран региона базовых ценностей для национальной идеологии имел много схожего. Технология здесь довольно простая. В качестве основы берется кульминационный момент истории, деятельность харизматической или просто легендарной личности.

В наиболее концентрированной форме такой подход прослеживается в Узбекистане, где ключевой фигурой национальной истории объявлен Тимур. В Кыргызстане же за основу национальной идеи взят эпос "Манас". Президент Аскар Акаев дал вполне современную интерпретацию эпоса, акцентируя следующие заветы великого предка: единство и сплоченность нации; межнациональное согласие; дружба и сотрудничество; национальная честь и патриотизм; кропотливый неустанный труд на пути к процветанию и благосостоянию; гуманизм, великодушие и терпимость; гармония с природой; укрепление и защита кыргызской государственности. Этот набор ценностей, в принципе, присущ любой идеологии, в нем практически отсутствует некая сугубо кыргызская, идущая от "Манаса" специфика. (В этой связи обращает на себя внимание статья профессора А.Асанканова "От марксизма к манасизму". - Наша газета. Бишкек. 1.08.1997.)

Несколько необычная ситуация сложилась в Туркменистане. Фигурой, призванной выполнять опорную роль национальной идеи, стал сам Ниязов, принявший титул Туркменбаши (отец туркмен). Таким образом, требуемая историческая и традиционная легитимация как бы вплетается в современность. Туркменбаши становится и главным проводником общетуркменской идентичности, и автором национальной идеи, вырабатываемой при его непосредственном деятельном участии.

В Таджикистане же, как уже сказано, фундаментом национальной идеи призвано стать государство Саманидов, о чем заявил президент Рахмонов. И не только заявил, но и сформулировал соответствующие положения на этот счет в научных публикациях.

Далеко идущие исторические откровения

В 1999 г. в Лондоне была издана книга "Эмомали Рахмонов. Таджики в зеркале истории. От арийцев до Саманидов". (В русском переводе правильнее было, по-видимому, для названия народов, принадлежащих к индоевропейской (прежде всего индоиранской) языковой группе, применить слово "арии". В расистской литературе арийцы, преимущественно германцы, объявлялись высшей расой - отсюда одиозный характер этого термина.)

Основные идеи и положения книги изложены в статье Э.Рахмонова "Тысяча лет в одну жизнь. Размышления накануне юбилея - 1100-летия государства Саманидов" (НГ, 31.08.1999). Вот некоторые из них:

"В первой декаде сентября 1999 г. мы будем праздновать 1100-летие государства Саманидов - одного из первых государств таджиков, достигших в то время наибольших результатов в своем развитии...

Эпоха Саманидов - золотой век таджиков - высвечивает многотысячелетнюю их историю, ее богатство, величие и трагичность...

Саманиды, обеспечивающие своему отечеству мир и благополучие, создали условия для необыкновенного взлета творческого гения таджиков.

Покинув, образно говоря, мир меча, они стали властелинами подлинно человечного мира, первопроходцами в среднеазиатской поэзии, архитектуре и миниатюре, религиоведении и медицине, каллиграфии и орнаменте, науке и светской духовности.

...После Саманидов верховная политическая власть была утеряна таджиками, но была ли утеряна сама государственность? Многие ученые полагают, что нет. Администрация и управление, правоведение находились в последующие эпохи в руках носителей таджикского языка, который являлся государственным языком во всех позже образовавшихся государствах Средней Азии.

Формирование таджикского народа более тысячи лет назад, в эпоху зарождения Саманидского государства, было одновременно этнокультурным и этнополитическим обновлением восточноиранских народов, их объединением. Появление нового языка - таджикского фарси - знаменовало, по сути, возникновение новой цивилизации. Это было время создания таких ценностей, которые стали основой национального согласия и единства таджиков на протяжении всей последующей истории, послужив сохранению народа среди вакханалии варварства и насилия, обрушившихся на Центральную Азию в средние века.

У истоков этой новой цивилизации стояли Закария ар-Рази и Хорезми, Фараби и Рудаки, Бируни и Авиценна, Дакики и Фирдоуси - яркое созвездие среднеазиатской цивилизации. Условием для ее возникновения послужило становление и утверждение государства Саманидов.

Это было начало Средневосточного возрождения, продолжавшегося несколько столетий. Возникла новая духовность, оставившая глубокий след в истории человечества. Однако начиная с XVI в. цивилизация Средней Азии все более и более угасала из-за войн и нашествий, и ее горящие угольки тлели, за редкими исключениями, под пеплом всеобщей рутины и стагнации вплоть до XX в.

...Не следует путать исторический Таджикистан с современным Таджикистаном. Политически и государственно они несовместимы".

Последняя мысль вообще придает рассуждениям Рахмонова и всей книге весьма своеобразную, далеко идущую направленность, тем более что она озвучена Президентом Таджикистана. В соответствии с ней ранее уже имелось государство Таджикистан, существовавшее в больших границах, чем нынешний Таджикистан. Вопрос о том, почему это государство было сокращено до современных границ, Рахмонов оставляет открытым. Он вроде бы здесь ставит многоточие, вроде бы предполагает вернуться к этому вопросу.

В книге и статье заметное место занимают рассуждения о таком явлении, как культ "чужого" в таджикской среде на рубеже XIX и XX вв., особенно в 20-е годы нынешнего века. "Речь идет, - пишет Президент Таджикистана, - о некоторых таджиках - видных государственных деятелях, действовавших под чужим флагом и оставивших печальный след в истории народа. (Полагаю, в данном случае, в частности, имеется в виду выходец из Бухары Файзулла Ходжаев, председатель Совета народных комиссаров Узбекистана в 1924-1938 гг. - Л.Л.) Совсем недавно культ "чужого" проявил себя в виде попыток небольших групп наших граждан, ставших единомышленниками политиков других стран, насильно навязать Таджикистану форму государственного устройства, неприемлемую для большинства народа Таджикистана. Это приводило и может привести в будущем к трагедии (а это, очевидно, камень в Абдумалика Абдулладжанова - противника Рахманова на выборах - Л.Л.). Наше отношение к этому было сформулировано еще несколько лет тому назад: мы не хотим, чтобы кто-либо был похожим на нас, но мы не позволим, чтобы кто-нибудь создал из нас свое подобие.

Еще одна констатация. Обладая государством с обширной территорией и громадными людскими ресурсами, Саманиды не культивировали вселенской идеи великих походов или мировых захватнических войн. (Здесь явно стрелы в Тимура. - Л.Л.). Делалось все для защиты мирного труда и благоустройства государства. Только так можно понять слова центральной политической фигуры этой эпохи Исмаила Самани: "Пока я жив, я - стена Бухары". (Таджикской, надо полагать, Бухары, находящейся сейчас в Узбекистане. - Л.Л.).