Святой Георгий и гунны - Мурад Эскендерович Аджи Страница 13

А вот строки из записок Вильгельма де Рубрука, посланника французского короля, желавшего узнать подробнее о религии тюрков. Он задавал вопросы, на которые получал лаконичные ответы: «“Как вы веруете в Бога?” Они ответили: “Мы веруем только в единого Бога”. И я спросил: “Веруете ли вы, что Он дух или нечто телесное?” Они сказали: “Мы веруем, что Он дух”. Тогда я спросил: “Веруете ли вы, что Он никогда не принимал человеческой природы?” Они ответили: “Никогда”».

Рубрук этими ответами не ограничился, он «нашел некого человека, имевшего на руке крестик из чернил». «Отсюда я поверил, – пишет Рубрук, – что он – христианин, ибо на все, что я у него спрашивал, он отвечал как христианин».

Потрясенный сходством религии Тенгри с христианством, Рубрук сделал из этого свои выводы, однако его тут же поправили: «Не говорите, что наш господин – христианин. Он не христианин».

На что Рубрук позже заметил: «Они превознеслись до такой великой гордости, что хотя, может быть, сколько-нибудь веруют во Христа, однако не желают именоваться христианами»{34}.

То, что Рубрук воспринял как заносчивость тюрков, на самом деле было простой констатацией факта со стороны степняков. Они действительно не были христианами, а исповедовали веру в Бога Небесного – Тенгри.

Немецкий исследователь Г. Дёрфер проследил становление понятия Тенгри от раннего, еще шаманского образа до высшей стадии его развития. По мнению ученого, речь идет об одной из первых монотеистических религий человечества. Если не самой первой.

Изображения тюркских священнослужителей не раз ставили в тупик исследователей: от них отворачивались, но они по-прежнему смотрят со скал Алтая.

Духовная культура тюрков дала начало философскому построению, которое называется монотеизм. В мире господствует Бог Единый, провозгласила она! Без преувеличения: религия степняков открыла людям путь познания божественной истины.

… Традиции Тенгри незыблемы, как законы природы, созданной Им.

Законы природы нельзя изменить, иначе изменится мир Божий. Поэтому у тенгриан был свой канон, свой порядок, своя дисциплина. За их соблюдением следили священнослужители.

Светский человек в тюркском обществе не мог вмешиваться в дела духовенства. Даже правитель. Ни под каким предлогом. Двоевластие отличало мир тюрков.

Духовные лица, их мнения считались мерилом справедливости, эталоном правильности, они и только они определяли, что верно, а что – нет. Царь не имел права вторгаться в их жизнь…

Многое забылось с той поры, именуемой темным Средневековьем.

Но остались следы былого! Иконы, иконостасы, храмы с их неповторимой архитектурой, лампады, ладан, парчовые одежды священников, читаемые нараспев молитвы с земными поклонами, это и есть принадлежность тенгрианства. Каждая деталь таила глубокий смысл, каждая делала обряд выразительным, исполненным божественной красоты. Их и переняла христианская церковь.

Звучит неожиданно, но вот еще одно свидетельство Рубрука: «Я увидел дом, над которым был крестик… я вошел туда и увидел алтарь, убранный поистине красиво. Именно на золотой материи были вышиты или настланы изображения Спасителя, святой Девы, Иоанна Крестителя и двух ангелов, причем очертания тела и одежд были расшиты жемчугом. Здесь же находился большой серебряный крест с драгоценными камнями по углам и в середине и много других церковных украшений, а также перед алтарем горела лампада с маслом, имевшая восемь светилен»{35}.

Европейское высокомерие Рубрука сыграло с ним плохую шутку. Его даже не насторожило, что степняки не знают имени Христа. Нежелание именоваться христианами он принял за проявление обыкновенной гордыни. А потому, не сомневаясь в правильности своих умозаключений, выдал желаемое за действительное.

Образ Тенгри-хана принял за образ Спасителя, а лик Умай – за лик святой Девы{36}.

Впрочем, не будем винить Рубрука за ошибку. Откуда ему, чужеземцу, знать тайны духовной жизни Степи. Только хан и приближенные к нему люди были посвящены в самое сокровенное.

Отношение к Богу не менялось у степняков на протяжении веков, уважая чужие верования, они считали свою религию сильнее любой другой. В божественном пантеоне главенствовал Тенгри-хан.

«Есть четыре великих пророка, которых почитают и которым поклоняются люди различных сект; христиане – божество Иисуса Христа, сарацины – Магомета, евреи – Моисея и идолопоклонники-сагомомбар – хана, считающегося их главным идолом, – говорил в XIII веке правитель степняков путешественнику Марко Поло. – Я почитаю всех четырех и призываю на помощь того из них, кто есть действительно главный на небе» (выделено мною. – М. А.).

Хан призывал на помощь только Тенгри – «того… кто действительно главный на небе»{37}.

…Давно замечено, нет ничего любопытнее, чем сопоставлять наблюдения очевидцев. Внимательному человеку открывается много неожиданного. И верно, меня удивила информация о кресте: чей он? Как возник?

Великий хан, принимающий письмо от Папы Римского. Миниатюра из книги Марко Поло «Le Livre des Merveilles»

Крест венчал тюркские храмы еще до новой эры, но правитель «не позволял христианам носить перед собой крест во время их процессий»{38}. Почему?

Я не нашел ответ. Но знал, кресты бывают разными – свои и не свои, то есть чужие для той или иной общины. «С чужим крестом не молимся», – говорят поныне русские староверы. Опять же, почему?

Вопросы интересные. Чтобы ответить, следовало понять, как крест тюрков стал достоянием христиан? Знáком их религии?

Тайна креста

Многое указывает на то, что равносторонний крест в Европу принесли на своих знаменах и хоругвях именно выходцы с Алтая, гунны. Для них, как и для всех тюрков, он был символом Единобожия – Тенгри

Начал я конечно же с равностороннего креста, который называют Георгиевским. И – посыпались вопросы. Почему он Георгиевский? Когда появился в христианстве? При каких обстоятельствах? Случайно ли он равносторонний, как у древних тюрков?

Пытаясь найти ответ, я понял, что история креста не столь проста, как стараются ее представить.

Да, сегодня крест – символ христианства, но так было не всегда. До 312 года – точнее, до прихода гуннов в Европу! – христиане вообще не знали этого символа, избегали его изображений{39}. Информация о том есть даже в Словаре Брокгауза и Ефрона, специалистам она хорошо известна.

Бронников Ф. А. «Проклятое поле». Место казни в Древнем Риме. Распятые рабы. 1878

История сохранила и письменные свидетельства: «Что касается крестов, то мы их совсем не почитаем, нам не нужны они, нам, христианам», – заявлял, например, в III веке апологет раннего христианства Феликс Минуций{40}.

В Римской империи отношение к кресту до IV века было резко отрицательным. «Орудие пыток, которым подвергали только рабов и иностранцев, сделалось в глазах римских граждан предметом отвращения, и с понятием о кресте были тесно связаны понятия о преступлении, страданиях и позоре», – пишет известный английский историк Э. Гиббон{41}.

Звучит неожиданно, не правда ли? Но главное сомнений не вызывает – ранние христиане не признавали крест до IV века. Более того, до Первого Вселенского собора 325 года христианство не было самостоятельной религией, оно считалось ветвью иудаизма.

Этот ранний его период принято называть иудеохристианским. Подобно представителям других течений иудаизма (саддукеям, фарисеям, зелотам), иудеохристиане к кресту как к знаку веры относились нейтрально. Точнее, никак. О поклонении ему не помышляли{42}. Крест и все, что связано с ним, у иудеев не вызывал интереса.

Тюрки Древнего Алтая почитали равносторонний крест задолго до новой эры. И распространяли его культ по мере своего расселения по евразийскому континенту.

Например, с приходом тюрков в Индию (первая волна Великого переселения народов) крест появился в ритуале буддистов,