Джон Норвич - Срединное море. История Средиземноморья Страница 131

Марш продолжался семь недель — за это время люди вымотались, многие из них заболели дизентерией, им приходилось переносить 110-градусную температуру[308] днем и чудовищных пауков и скорпионов ночью. По пути произошло несколько перестрелок с французами, однако, к своему удивлению, англичане также неожиданно встретили турецкую армию, которая, как бы это удивительно ни было, каким-то образом дошла из Яффы под командованием одноглазого великого визиря, разбив по пути французский отряд. «Это была худшая армия, которая когда-либо существовала, — писал Хели-Хатчинсон, — но как она ни плоха, хоть как-то сражаться будет». 7 июня разразилась страшная песчаная буря, но когда прояснилось, на горизонте показались пирамиды. К 21 июня подошел последний отряд, и англичане вместе с турками окружили Каир. К несчастью, у Хели-Хатчинсона осталось 4000 боеспособных солдат. Гарнизон же Каира, по показаниям пленных, составлял примерно 5000, хотя боевой дух его, как говорили, оставлял желать много лучшего.

Как вскоре стало ясно, он оказался еще ниже, чем можно было ожидать. 22 июня, когда батареи втащили на позиции, ворота города распахнулись. Осада Каира закончилась раньше, чем началась.

Генералу Огюстену Даниэлю Бельяру, командовавшему французским гарнизоном Каира, особенно выбирать не приходилось. Запасов продовольствия в городе оставалось менее чем на два месяца, а возможности для их пополнения отсутствовали. Положение с боеприпасами также было неважным — менее 150 зарядов на орудие. Охоты воевать его люди не испытывали; все они хотели возвратиться домой. Кроме того, он не мог не помнить, что местное население не любит его армию и не замедлит восстать против нее, если появится возможность. Вероятно, оставалась еще надежда на отступление в Верхний Египет и продолжение сопротивления там, однако другой британский корпус из Индии, по слухам, уже двигался к Кусейру по западному побережью Красного моря, откуда собирался идти к Каиру с юга.

Более всего беспокоило осознание того, что его командующий совершенно неадекватно оценивал обстановку. Всего неделей раньше курьер из Александрии доставил письмо от Мену, в котором сообщалось о его докладе Бонапарту, где говорилось о тяжелых потерях англичан на пути в Розетту. Сам Бельяр, согласно этому же письму, разгромил турецкую армию и наступает вниз по Нилу по направлению к Александрии. Тем временем подкрепления из Франции были уже в пути. Каир надлежало удерживать до их подхода.[309]

Теперь незадачливому генералу стало ясно, что ему больше не приходится рассчитывать на сколь-либо разумные приказы своего командующего, и с этого времени Бельяр был предоставлен самому себе. Не обладая необходимыми полномочиями, чтобы заключать соглашение, он собрал военный совет; это произошло только после того, как генерал заручился поддержкой старших офицеров, одного из которых обещал отправить с белым флагом сообщить англичанам о готовности вести переговоры. Стороны немедленно договорились о перемирии, а 28 июня был подписан акт о капитуляции. Французы должны были выступить со своим стрелковым оружием, артиллерией и багажом в сопровождении англичан к Розетте, а оттуда на кораблях возвратиться во Францию в течение сорока дней.

Затем наступило время в высшей степени заслуженного отдыха и восстановления сил для англичан — да и для французов, готовившихся к эвакуации, и Хели-Хатчинсон устроил для офицеров и людей такого же ранга экскурсию к пирамидам. Некоторые из них, по рассказам современников, нацарапали свои имена на камнях; сержант Дэниел Никол записал в дневнике: «Я очень старался и вырезал D. Nicol, 92 REGT, сломал свой нож, когда заканчивал работу. Это в юго-восточном углу; надеюсь, какое-то время продержится».[310] К счастью, лишь немногие загорелись тем же энтузиазмом, что и некий полковник Кэмирон из 79-го полка, который, страстно желая привезти домой какой-нибудь сувенир, приказал одному из своих людей бить по царскому саркофагу кувалдой.

Для жителей Каира 9 июля 1801 г. стало худшим днем, какой кто-либо из них мог припомнить: именно в этот день французы эвакуировались и в город хлынули толпы турецких солдат, которые не скрывали, что неограниченные возможности для убийств, насилия и грабежа — это единственное, ради чего они пересекали пустыню, идя из Сирии. Армия великого визиря всегда отличалась склонностью к анархии; теперь же, когда начался кровавый разгул, исчезли последние остатки дисциплины. Англичане ничего не могли поделать, поскольку официально их войска составляли гарнизон, а турки являлись их союзниками и неоднократно предупреждали о своих намерениях. Что же касается французов, которые тем временем отступили к Гизе, то они не испытывали ничего, кроме облегчения по поводу того, что наконец покинули город.

Англичане, французы и турки отправились вместе вниз по Нилу 14 июля. Англичане удивились, обнаружив, что французов не 5000, как они предполагали, а втрое больше. Их сопровождали примерно 300 небольших речных лодок, которые перевозили больных и раненых с багажом, огромную добычу и тело Клебера для его перезахоронения в особом мемориале во Франции.[311] Три недели спустя, 5 августа, в Розетте их погрузка на суда завершилась. 9 августа последний корабль отплыл в Тулон. Теперь наконец англичане могли полностью переключиться на Александрию и тем, как они очень надеялись, подвести черту под всей египетской авантюрой.

В течение всего путешествия по побережью армия находилась под командованием Мура. Хели-Хатчинсон, которого свалила болезнь, большую часть июля провел в Гизе, приходя в себя. Только 29 августа он прибыл речным путем в Розетту, где немедленно взошел на борт флагманского корабля «Фудройен» и оставался там в течение 2 последующих недель. Дело в том, что ему необходимо было восстановить силы перед маршем на Александрию, и в любом случае ни о каких серьезных операциях не могло идти речи до тех пор, пока Мур не завершил наблюдение за погрузкой французов в Розетте. Однако после этого генерал-майор уже имел готовый план: он собирался атаковать город одновременно с юга и с запада. Александрия лежит посредине узкого перешейка, к северу от которого находится Средиземное море, а к югу — недавно пересохшее Мареотидское озеро. Из Розетты, расположенной примерно в сорока милях к востоку от Александрии, он прибыл с тяжелой артиллерией. Тем временем Кут должен был с тремя бригадами пересечь озеро и занять позиции на перешейке в восьми или десяти милях к западу от города. Действуя по принципу клещей, оба должны были затем соединиться.

Наступление началось вечером 16 августа, когда под покровом темноты примерно 300 канонерских лодок, на борту которых находилось примерно 4000 человек, поплыли в западном направлении по Мареотидскому озеру. Затем, на рассвете 17-го, две дивизии под командованием Мура и генерала сэра Джона Крэдока двинулись вдоль перешейка и атаковали передовые французские позиции. Операция прошла успешно, однако Мур, которому представилась возможность впервые увидеть укрепления неприятеля на его восточном фланге, счел их труднопреодолимыми и всерьез засомневался, смогут ли англичане с имевшимися у них силами овладеть ими. К счастью, оборона в западной части города оказалась заметно слабее. Успех предприятия, как казалось, зависел прежде всего от Кута.

Кут показал себя, несомненно, заслуживающим доверия. Вечером 21 августа благодаря сверхчеловеческим усилиям, которые приложили его люди в условиях ужасающей жары, он овладел фортом Марабу, маленьким островом, господствовавшим над другим концом длинной и мелководной лагуны, известной под названием Старой гавани, к западу от города. На рассвете 22 августа Кут начал наступление вдоль перешейка, поддерживаемый на левом фланге кораблями эскадры со стороны Средиземного моря и канонерскими лодками на правом. Казалось, ничто не могло остановить его. При приближении англичан французские солдаты, оборонявшие передовые позиции, дрогнули. К десяти часам утра они потеряли примерно двести человек убитыми, ранеными и пленными; английские потери составили 3 человека убитыми и 14 ранеными. После полудня Хели-Хатчинсон пересек озеро, чтобы посовещаться с Кутом и лично осмотреть укрепления на западном участке. Не вызывало сомнений, что здесь он увидел перед собой куда менее мощные сооружения, чем на другой стороне города. Теперь он решил, что главный удар должен наноситься с запада.

Большую часть орудий (в том числе самых мощных) поспешно погрузили на суда и отправили через озеро в лагерь Кута. Когда их доставили на позиции, начался артиллерийский обстрел, причем огонь постепенно переносился все ближе к городу. Однако план Кута состоял не столько в том, чтобы немедленно направиться к Александрии, сколько в том, чтобы занять выгодную позицию на возвышенности непосредственно над колонной Помпея к юго-востоку от города, откуда англичане могли обстреливать укрепления Александрии. Однако в этом не возникло необходимости: примерно в половине четвертого пополудни 26 августа французский офицер приблизился к одному из британских передовых постов с предложением перемирия. Кут тотчас приказал не стрелять, пока письмо передавалось командующему. И вскоре после полуночи он услышал, что Хели-Хатчинсон согласен остановить своих людей. Огонь прекратился.