Гальфрид Монмутский - История бриттов Страница 14

62. Прочитав это послание, Цезарь выслушал совет своих приближенных не начинать похода в Британию лишь на основании словесного приглашения одного из вождей, пока ему не будут предварительно выданы такие заложники, располагая которыми он может приступить к этому с большей уверенностью. Андрогей немедленно прислал к нему своего сына Сцеву вместе с тридцатью знатными юношами из своих кровных родственников и близких. Получив заложников, Цезарь проникся должной уверенностью, посадил на суда своих воинов и прибыл с попутным ветром в гавань Рутупа. Между тем Кассибеллан приступил к осаде города Тринованта, опустошая окрестные владения и земли. Узнав о прибытии в Британию Юлия, он снял с Тринованта осаду и поспешил навстречу римскому полководцу. Достигнув долины близ Доробернии, он увидел своими глазами, как римское войско разбивает в ней лагерь и ставит палатки. Римлян привел туда Андрогей, чтобы отсюда они скрытно подступили к городу Тринованту. Сразу заметив приближение бриттов, римляне тотчас же берутся за оружие и строятся в боевые порядки. В противоположном стане также вооружаются и также расходятся по отрядам. Что касается Андрогея, то он с пятью тысячами воинов укрылся в ближнем лесу, дабы в подходящее время неожиданно и стремительно броситься на Кассибеллана и его сотоварищей и тем оказать помощь Цезарю. Итак, сблизившись кое-где, противники не замедлили метнуть друг в друга смертоносные дротики и обнажить разящие насмерть мечи. Толпы сражающихся сталкиваются в ожесточенной схватке, и потоками льется кровь. С обеих сторон, точно осенние листья с деревьев, валятся наземь раненые. И вот когда бритты яростно наседали на римлян, вдруг выходит из лесу Андрогей и кидается с тылу на те отряды Кассибеллана, от которых зависел исход всей битвы, и эти отряды, ослабленные незадолго перед тем бросившимися на них спереди римлянами и сзади теснимые соплеменниками, оказались не в состоянии устоять перед противником. Воины Кассибеллана были рассеяны и, обратившись в бегство, покинули поле сражения. Невдалеке от того места высилась одинокая гора со скалистой вершиной, густо заросшей орешником.

Туда, не устояв, и бежал со своими воинами опрокинутый неприятелем Кассибеллан. Заняв вершину этой горы, он мужественно оборонялся и наносил большие потери врагу - и уничтожал преследователей. А наседали на него полчища римлян и Андрогея, рубившие его убегающих воинов. Поднявшись на гору вслед за ними, враги многократно кидались на них, но не могли сломить. Скалы на этой горе и крутизна вершины ее служили бриттам надежной защитой, и, устремляясь на врагов сверху, они во множестве их истребляли. Цезарь окружил эту гору с наступлением ночи и держал ее в осаде всю ночь, преградив неприятелю все пути к отходу. Ибо он загорелся желанием одолеть короля голодом, раз не мог его одолеть оружием.

О, поразительный в ту пору был народ Британии, дважды изгнавший из пределов своих покорителя всего круга земного! Перед кем не мог устоять целый мир, перед тем неколебимо стояли даже бежавшие от него, готовые принять смерть за родину и свободу. И вот что им в похвалу, повествуя о Цезаре, сочинил Лукан:

В страхе он тыл показал британцам, к которым стремился.

{Цитата из "Фарсалии" (II, 572. Пер. Л. Е. Остроумова).}

Кассибеллан, которому вместе с его людьми нечего было есть, к исходу второго дня устрашился, как бы голод не вынудил его сдаться и стать узником Цезаря. И вот он поручил передать Андрогею, чтобы тот помирил его с Юлием, дабы достоинство племени, в котором он был рожден, не потерпело урона из-за его пленения. Велел Кассибеллан передать ему и о том, что он не совершил ничего такого, чтобы Андрогей желал его смерти, хотя и доставил ему беспокойство. Услышав это от вестников, Андрогей воскликнул: "Не подобает уважать государя на войне кроткого как ягненок, а в мирное время свирепого точно лев. О боги небес и земли, ныне меня молит мой властелин, который ранее только приказывал! Неужто жаждет примирения с Цезарем и готов ему покориться тот самый, кого ранее Цезарь жаждал склонить к примирению? И соответственно он принужден был обратиться к тому, кто изгнал столь знаменитого полководца из его королевства, сочтя, что лишь он, Андрогей, может опять посадить его на престол. Пусть его суждение обо мне, который некогда был во всем послушен ему, а теперь способен это свершить, окажется справедливым. Итак, неразумие движет тем, кто отталкивает от себя соратников, благодаря которым одержал верх, нанося им обиды и оскорбления. Ведь доставшаяся такому вождю победа принадлежит не ему, но тем, кто, добиваясь ее, не жалел своей крови. И все же если смогу, я помирю его с Юлием, ибо за нанесенную мне Кассибелланом обиду я уже полною мерой ему отомстил, а сострадание велит мне услышать его призыв".

63. Вслед за тем Андрогей поспешил к Юлию и, обняв колени его, обратился к нему с такими словами: "Ты уже полною мерою воздал Кассибеллану, теперь прояви к нему сострадание. Нужно ли тебе от него еще что-нибудь, кроме того, чтобы, изъявив покорность, он платил дань римской державе?" И так как Цезарь ничего не ответил, Андрогей добавил: "Ведь я обещал тебе, Цезарь, лишь то, что по одолении Кассибеллана постараюсь подчинить твоему господству Британию. Так вот: Кассибеллан побежден, и Британия с моей помощью подчинена твоей воле. Чего я еще не исполнил? Создателю всего сущего неугодно, чтобы я равнодушно взирал, как моего властелина, молящего меня о сострадании и должным образом воздающего мне за нанесенное оскорбление, заключают в оковы. Пока я жив, убить Кассибеллана не так-то легко и просто, и я не постыжусь оказать ему помощь, если ты не последуешь моему совету".

Обеспокоенный угрозами Андрогея, Цезарь смягчился и заключил соглашение с Кассибелланом, обязавшимся ежегодно выплачивать дань. Эта дань, которую тот клятвенно обещал ежегодно вносить, состояла в трех тысячах фунтов чистого серебра. Затем Юлий и Кассибеллан, помирившись, обменялись дарами. Цезарь провел зиму в Британии, а с приходом весны переправился в Галлию. В последующем, собрав отовсюду воинов всякого рода и племени, он отбыл в Рим, выступив против Помпея. По истечении семи лет Кассибеллан скончался и был погребен в Эбораке.

64. Кассибеллану наследовал правитель Корнубии Тенуанций, брат Андрогея, ибо сам Андрогей вместе с Цезарем отправился в Рим. По увенчании королевской короной Тенуанций тщательно управлял своим государством. Был он мужем воинственным и неукоснительно соблюдал правосудие. После него вершин королевской власти достиг его сын Кимбелин, воин решительный, которого воспитал и одарил оружием император Август. Этот Кимбелин состоял в такой дружбе с римлянами, что, имея возможность не вносить им дани, все же ее исправно выплачивал.

В эти дни родился Господь наш Иисус Христос, драгоценная кровь которого искупила род человеческий, опутанный до того времени оковами бесов.

65. У Кимбелина после того, что он уже десять лет правил Британией, родились два сына, старшего из которых звали Гвидерием, младшего Арвирагом. По завершении жизни отца кормило правления перешло к Гвидерию. И так как он отказался выплачивать дань, которую требовали от него римляне, в Британию прибыл Клавдий, тогдашний их император. Вместе с ним прибыл и главнокомандующий его войском по имени Лелий Гамон, по чьим предначертаниям проводились сражения, когда они разражались. Высадившись у города Порцестрии, он начал возводить у его ворот осадные стены и запер в нем его жителей. Он задумал принудить их, изнуренных голодом, сдаться, а буде они не сложат оружия, беспощадно расправиться с ними.

66. Когда стало известно о прибытии Клавдия, Гвидерий, собрав воинов со всех концов своего королевства, двинулся с ними на римлян. В завязавшейся битве он с величайшей отвагой начал разить врагов и самолично, своим мечом истребил большее их число, чем истребили его главные силы. Клавдий уже отступал к кораблям, римляне уже были почти что рассеяны, когда коварный Гамон, сбросив свои доспехи, облачился в бриттские и как самый что ни на есть настоящий бритт стал биться с римлянами. Он принялся побуждать бриттов кинуться вслед за ним в наступление, суля им скорую победу над неприятелем. В свое время он изучил их язык и нравы, потому что вырос в Риме среди бриттских заложников. Затем он мало-помалу подобрался к месту, где находился король бриттов, и, улучив мгновение, сразил его, ничего такого не опасавшегося, вонзив в него меч. Смешавшись с толпою вражеских воинов, он вслед за тем присоединился к своим, доставив им преступным образом завоеванную победу. Но Арвираг, брат Гвидерия, увидев, что тот погиб, поспешно снял собственные доспехи и, облачившись в доспехи павшего государя, повсюду призывал бриттов не поддаваться, как если б то был сам Гвидерий. Не зная о его гибели, бритты, подбодряемые увещаньями Арвирага, стойко сопротивлялись, упорно дрались и наносили немалые потери противнику. В конце концов римляне, распавшись на две беспорядочные толпы, позорно покинули поле боя. Император с одною из этих толп искал спасения на кораблях, Гамон же - в лесу, так как по недостатку времени не мог добраться до кораблей. Арвираг, предполагая, что Клавдий бежит вместе с Гамоном, поспешил устремиться за последним по пятам и не переставал гнать его до тех пор, пока не настиг беглецов на морском берегу, который ныне называется по имени того же Гамона Гамтонией. Там была гавань, удобная для захода кораблей, и в ней стояли купеческие суда. Когда Гамон уже собрался подняться на одно из них, на него неожиданно кинулся Арвираг и тут же его убил. Эта гавань с того времени и до сего дня именуется Гамоновой гаванью.