Иван Черных - Шквальный ветер Страница 14

Позавтракав и попив чая, Валентин взял ружье, набил карманы патронами и вышел из землянки. Яркий солнечный свет и белизна снега ослепили его, и он стоял некоторое время, прикрыв глаза ладонью, ожидая адаптации. Когда резь в глазах прекратилась, надел лыжи и, как бывало в юности, с задором помчался по рыхлому скользкому снегу, не чувствуя ни малейшей тяжести, словно лыжи сами мчали его.

Он хорошо изучил окрестные места и направился вдоль опушки к видневшейся невдалеке невысокой сопочке, заросшей у подножья дубняком, куда приходили кабаньи стаи полакомиться желудями. Правда, в этом году урожай у дуба скудный, но кабаны все равно появляются там, роют снег, ищут.

Свернув на неширокую прогалину, Валентин увидел кабаньи следы и здоровенные, похожие на следы от лаптей. Не иначе, за стаей увязался медведь. Неурожайный год не дал некоторым из них возможности нагулять жир и залечь на зимнюю спячку, вот и шатаются они по тайге в поисках пищи.

Преследовать голодного хищника небезопасно, понимал Иванкин, но любопытство взяло верх, и он, перезарядив ружье патронами с картечью, ускорил бег.

Боровой лес вскоре кончился, и к подножью сопки пришлось подниматься по редкому, невысокому кустарнику, который хорошо его маскировал.

Валентин повесил ружье на шею, сбавил шаг и стал внимательно прислушиваться. Следы были свежие, и, когда медведь настигнет стаю, раздастся визг и шум борьбы... А если медведь уже настиг жертву? Он не волк, охотничьим азартом не страдает - удовлетворится одним кабанчиком... Надо быть настороже, в случае чего, не замешкаться. И оказался прав: не прошел и с километр, как услышал медвежий рев, а ветерок, дувший ему в лицо, донес запах пота и крови.

Валентин снял ружье и, бесшумно скользя лыжами, пошел на запах, прикрываясь кустами.

Медведя он увидел метрах в пятидесяти, за трапезой: растерзанный кабан лежал у его ног, а вокруг виднелся истоптанный, изрытый снег - место схватки. Зверь стоял к нему боком, левой стороной, как раз под выстрел в сердце, но летчик раздумывал, бить или не бить? Голодный, одинокий зверь столько гнался за добычей - и самому оказаться жертвой... Почему-то было жаль его.

Валентин хотел уже повернуть назад и, видимо, скрипнул лыжей; медведь услышал, повернулся, угрожающе зарычав и оскалив пасть, двинулся на него. Валентин выстрелил. Раздирающий уши рев прокатился окрест. Раненый зверь поднялся на задние лапы, приготовился к нападению. Иванкин нажал на второй спуск. Медведя отбросило назад, и он, хрипя и перебирая лапами, повалился на бок. Добивал его Валентин из пистолета выстрелом в ухо. И зверь затих...

Вечером он варил шурпу из медвежатины. А большой кусок свинины, который отрезал от добычи медведя, густо засолил. Теперь можно уходить. Оставалось только понадежнее запрятать золото. С собой он решил взять килограммов пять. В Уссурийске, куда он намеревался податься, остались друзья по службе на Воздвиженском аэродроме; у них непременно найдутся знакомые стоматологи, которые охотно купят золотишко.

12

Анатолий и двое оперативников, приданных ему в помощь, тщательно обследовали улицу за улицей тихого и уютного Уссурийска, частные дома, сдаваемые квартирантам, бывших знакомых Валентина, одиноких женщин, у которых мог приютиться беглец. Но летчик пока нигде не появлялся. А должен появиться, уверенно твердил себе Анатолий, другого пути у него нет. И прежний его коллега, друг, подождет. Терпения у него хватит. А то, что летчик не погиб и операция с похищением золота была хорошо заранее спланирована, следователь не сомневался. Оставалось установить, в какой мере причастен к похищению Валентин, что его заставило заключить преступную сделку с уголовниками? Если, конечно, он не стал их жертвой.

Почти каждый день он связывался по телефону с Щербаковым, но и тот пока ничего утешительного сказать не мог, советовал ждать.

Вдруг в самый канун Нового года Щербаков сам разыскал его.

- Ждите гостей, - сказал коротко. - Кувалдина и Кукушкина. Билеты взяли до Владивостока. Но могут сойти раньше и скорее всего у вас. В поисках прокурора и Иванкина. Похоже, те надули своих подельников...

Наконец-то! Группу Русанова усилили, и через три дня Анатолий со своим напарником капитаном милиции Постниковым увидели, как из поезда Хабаровск Владивосток вышли двое прилично одетых мужчин с небольшими чемоданчиками, какие обычно берут командированные; высокий, с черными гусарскими усами Кувалдин и рыжебородый крепыш Кукушкин - бороду отпустил в последние дни, явно, чтобы не узнали. Их встретила молодая, лет двадцати пяти женщина на черной "Волге", принадлежащей мебельному комбинату, и отвезла в гостиницу "Уссури". Там их поселили в разных номерах под другими фамилиями: Кувалдин превратился в Сиволапова, Кукушкин - в Королькова.

Анатолия удивила неосторожность преступников, граничащая с наглостью: разве они не понимают, что их ищут по всей стране и портреты разосланы во все отделения милиции? Правда, сейчас столько совершается преступлений и столько развелось преступников, что за всеми не уследишь. А Уссурийск тихий городок, делать тут гангстерам, ворам нечего - под боком Владивосток, где есть чем и с кем разгуляться.

Первые же наблюдения за прибывшими подтвердили догадку Щербакова: Кувалдин и Кукушкин ищут Иванкина - навестили его знакомых летчиков и девиц, рыщут по городу, встречают идущие мимо поезда. Перекосова, видимо, искали другие люди и в других городах.

Как бы там ни было, дело прояснит лишь встреча с Валентином.

13

Иванкин погрузил на санки, построенные собственными руками в длинные зимние вечера, рюкзак с продовольствием и золотом - взял он вместо предполагаемых ранее пяти килограммов семь - уж очень далеко возвращаться за ним, - накинул постромки из веревки на плечи и, встав на лыжи, тронулся в дорогу. По его расчетам до самой ближайшей железнодорожной станции придется идти не менее недели. Правда, можно было срезать путь, но ему хотелось пройти той дорогой, которой он направил прокурора. Кукушкин сразу пошел на восток, тайгой. Без оружия и при таком холоде вряд ли он достигнет какого-либо стойбища или поселка. Даже если достигнет, к властям или начальству прииска не побежит - и те и другие его не пожалуют. У прокурора спастись ещё меньше шансов, хотя Валентин и дал ему пистолет: к трудностям он не приспособлен, труслив и эгоистичен, а это в тайге тоже имеет значение. Если спасется, претензий к летчику у него быть не может: любой в их ситуации поступил бы так.

Когда он ушел, река ещё не замерзла и дорога у Перекосова была одна вдоль речки-переплюйки. А когда он уткнется в Амгунь, тут-то и возникнут проблемы...

Вот и шел этой дорогой Валентин, кое-где обнаруживая следы пребывания своего соперника-недруга; консервные банки, головешки от костра, а иногда и не занесенные ещё снегом отпечатки его унтов. И то расстояние, которое Перекосов преодолел за трое суток, Валентин прошел за двое.

Последняя стоянка прокурора изменила о нем мнение - не такой уж он белоручка и трус, коль взялся за строительство плота: повсюду виднелись щепки, обрубленные ветки, кругляши для спуска плота на воду. И похоже, ему удалось продолжить путешествие на плоту. Далеко ли он уплыл, вот вопрос. Если спасся, значит, не все ещё грехи искупил.

Валентин пересек речку-переплюйку и пошел по льду вдоль правого берега. До первого залома, потом повернет на юг, к железной дороге.

Долго идти не пришлось, когда из-подо льда показались бревна. В одном из них Валентин увидел свежий трапециевидный сруб со сколотой окраиной плот не выдержал удара, скрепляющие поперечины вылетели. Не трудно представить, что произошло дальше. Однако он решил убедиться, выбрался Перекосов из воды или нет, хотя был почти уверен - не выбрался. И каково было его удивление, когда невдалеке за кустом тальника увидел сидящего на бревне человека. Судя по меховому костюму, это был не кто иной, как прокурор.

Валентин поднялся на берег и с неприятным осадком в груди и отяжелевшими вдруг ногами подошел к окоченевшему трупу. Да, это был Перекосов, прокурор Генпрокуратуры. Жестокий, мстительный человек. И все-таки его было жаль. С ним Иванкин поступил не менее жестоко. А что от этого изменилось? Лучше мир стал? Черта с два. На место Перекосова придет другой, в охрану прииска наймутся новые нечестные на руку люди. А он, Валентин Иванкин, честный? Завладел шестьюдесятью килограммами золота и решил их присвоить. Зачем? Разве не может прокормить себя собственными руками?.. Теперь не может. А хлебать тюремную баланду ни за что ни про что... лучше умереть. Да и кому попадет это золото, если он вернет его? Другим жуликам. Разворовывают страну кто как может, и чем выше чин, тем хапает больше. И пусть не мучает его совесть и за золото, и за этого подонка Перекосова, и за Чукчу с Кукушкиным, если последнего постигла та же участь.

Прокурор сидел заледенелый, словно живой - уснул да и только, - если бы не восковое с нетающими снежинками лицо; ни звери, ни даже мыши пока не тронули его. У ног лежали давно остывшие угли - значит, ему удалось развести костер. Видимо, настолько выбился из сил, что идти дальше не мог. А у костра уснул и замерз.