Юрий Поляков - За боем бой Страница 14

- Юсов? - тихонько воскликнул Калманов.

- Ну вот, Викентий, и встретились! - ответил поручик и с чувством пожал руку своему екатеринбургскому знакомому. - А теперь познакомь нас!

Калманов представил их друг другу. Все это выглядело немного картинно, потому что уже две недели эти люди - правда, заочно - тесно сотрудничали.

- Садитесь, господа! - пригласил Юсов, словно принимал их у себя дома, уселся сам и закурил. - Сегодняшняя ночь - решающая. Вам поручено прикрывать отход красных, не так ли, Алексей Кириллович?

- Так точно.

- У вас много своих людей в отряде?

- Мало, но за командиров Зобова, Каюкова, Борцова я ручаюсь.

- Хорошо. А если предложить солдатам перейти на нашу сторону и обещать всем жизнь?

- Думаю, ничего не получится.

- Тогда сделаем по-другому: отход начнете прямо сейчас...

- Но у меня приказ главкома... - начал было Енборисов.

- Оставьте! С этой минуты вы выполняете мои приказы. Итак, вы и ваши люди, ничего не объясняя, ссылаясь на обожаемого вами главкома, уводите солдат в нашу сторону. Я буду с вами. Когда дам команду "Пошел!", мы вырываемся вперед, а весь ваш отряд оказывается под пулеметными прицелами. Или они сложат оружие, или свои дурацкие головы. Но, полагаю, до кровопролития не дойдет. Мы с вами направимся в штаб, и вы в деталях расскажете план отхода большевиков. У меня все.

- Господин Юсов, - непривычно просительным голосом поинтересовался Енборисов, - могу я рассчитывать, что моя помощь учтется...

- Алексей Кириллович, когда речь идет о судьбах Родины, торговаться не нужно! Каждому воздастся по делам его! Ясно?

- Да-да...

- А я? - вдруг каким-то обиженным тонким голосом спросил Калманов.

- А вы, дорогой мой, останетесь здесь на тот случай, если Каширину все-таки удастся вырваться из клещей. Вас не подозревают?

- Так, чтобы впрямую, нет, но у меня такое чувство...

- Чувства оставьте барышням. Следят или нет?

- Следят скорее за Боровским.

- За этим слабонервным стихоплетом? Вот и сделайте, чтобы подозрения большевиков стали более основательными. Поняли?

- Понял.

- Сведения о планах Каширина будете передавать через того же Немцова, под каким-нибудь предлогом заберите его к себе в роту. Пароль "Екатеринбургская казарма". И еще нам нужен ваш заложник Попов: о нем почему-то очень хлопочет Омск.

- Но тогда всех заложников расстреляют!

- Попробуйте организовать побег всем заложникам, а если не получится, черт с ними. Чуть крови больше или меньше - не так важно!

Юсов обвел собеседников внимательным взглядом и поднялся. Они вышли из дома: стояла прохладная августовская ночь. Вскоре подскакали вызванные Енборисовым Зобов, Каюков, Борцов, несколько других бывших офицеров. Они пошептались в темноте и разъехались каждый к своему отряду. Юсов и Енборисов рысью двинулись в другую сторону. В одном месте их окликнул часовой, но, узнав голос Енборисова, успокоился.

...Несмотря на темноту, стало понятно, что Верхнеуральский отряд пришел в движение.

- Что за дьявольщина! - обернулся к помощнику командир четвертой сотни второго Верхнеуральского полка Акулин. - Уходить еще рано!..

- Передали приказ Каюкова - отходить! - ответил тот.

- Куда отходить?

- Туда! - махнул он рукой в темноту.

- Куда - туда?! Куриные мозги! Там же белые!

В это время из темноты выскользнули два всадника: Енборисов и незнакомый командир в кожанке.

- Товарищ Енборисов! - бросился к нему Акулин. - Почему отходим?

- Приказ главкома. Вот только что из штаба привезли! - кивнул есаул на Юсова. Тот сделал значительное лицо.

- А почему туда отходим - там же белые?! - не унимался Акулин.

- Это - маневр! Выполняйте приказ! - выкрикнул Енборисов и добавил: Выбили белых. Выбили...

- Ничего не понимаю, - пробормотал, отойдя в сторону, Акулин и спросил нахмуренного помощника: - Слушай, что-то я не помню у Каширина в штабе такого человека?

- А кто их разберет - каждый день новые присоединяются...

И вдруг из темноты выскочил какой-то всадник - размахивая шашкой, он истошно кричал:

- Братцы, нас предали, окружили, идти некуда - надо сдаваться! Кто к женам и детям - за мной!

- Ах, вот оно что! - крикнул Акулин и, выхватив маузер, несколько раз выстрелил в предателей, потом вскочил на коня, обнажил шашку и закричал ничего не понимавшим бойцам: - Не слушайте гадов, они Дутову продались! Все назад! За мной...

Люди, услышав хорошо знакомый голос Акулина, метнулись назад.

- Командуй, олух! - заорал в ухо Енборисову взбешенный Юсов. Командуй, тебе говорят!.. Застрелю!

Тем временем опамятовавшиеся люди открыли огонь по тем, кто собирался увести их к белым. Енборисов первым повернул коня и помчался в сторону поселка Спасский, где стояли дутовцы. "Не простят, не простят, не простят!" - колотилось у него в висках.

Примерно такие же события происходили в это время на позициях первого полка: красных, с недоумением последовавших было за командиром Борцовым, остановил Галунов. В Спасский ускакало всего несколько десятков человек в основном бывших офицеров и урядников.

Днем, 2 августа, приняв командование Сводным отрядом, Блюхер издал приказ: "...Ввиду того, что вверенная мне Красная Армия не имела связи с базой, которая питала бы ее как огнестрельными припасами, так и всем необходимым для армии, на совещании делегатов от всех отрядов решено было пробиться и соединиться с базой...

Но изменнический поступок Енборисова вынудил нас отказаться от дальнейших операций на Верхнеуральск, так как Енборисов, безусловно, раскроет все наши планы и средства к дальнейшей борьбе с противником, который, учтя это, будет оказывать упорное сопротивление, с тем чтобы заставить нас израсходоваться, а тогда взять нас голыми руками...

Отказавшись в силу приведенных причин от первого направления, мы должны выбрать новое направление на присоединение к нашим силам, опирающимся на базу. Оставаться здесь, в Белорецке, мы не можем, так как противник наш отказ сочтет за нашу слабость и поведет против нас активные боевые действия, с тем чтобы нас взять в кольцо, и тогда нам трудно будет прорвать это кольцо.

Может быть, у многих красноармейцев возникнет сомнение в том, стоит ли идти в новом направлении, не лучше ли остаться здесь и где-нибудь укрыться. Товарищи, такое решение будет весьма гибельным, так как легче всего переловить и передушить нас поодиночке, а когда же мы будем двигаться кулаком, справиться с нами трудно, потому что мы можем бороться и пробивать себе путь сплоченной силой. Итак, вперед! Кто малодушен, оставайся, но помни, что одиночки - не сила и легко могут быть переломлены противником.

Главнокомандующий Б л ю х е р".

Из донесения штабу Уральского корпуса белых:

"Сдавшиеся главари красных показывают, что большевики решили прорваться на Уфу, двигаясь по дороге Белорецкий - Богоявленский заводы и Стерлитамак. Состав отрядов они определяют в 1300 кавалерии, около 4500 пехоты при 13 орудиях, пулеметах, 2 легковых и 1 грузовом автомобилях. Командуют красными Иван Каширин, Блюхер, Томин. Недостаточно патронов, снарядов, питания..."

- Поручик, - отчитывал Юсова начальник контрразведки, - как же вы умудрились не довезти этого Енборисова? Объяснитесь!

- Господин полковник! - твердо отвечал провинившийся. - Операция сорвалась... Началась перестрелка... Случайная пуля...

- Ну и бог с ним. Каюкова отправьте в Омск, может быть, там из него еще что-нибудь вытрясут. Надеюсь, свой человек у вас остался?

- Конечно.

- Мне нужны сведения о дальнейших планах большевиков. Не исключено, что в сложившейся ситуации они придумают что-то новенькое.

- Слушаюсь, господин полковник.

- И тоньше нужно работать, поручик, тоньше...

...Из инструкции генерала Ханжина начальнику 3-й дивизии Уральского корпуса генералу Ончокову:

"Преследовать большевиков приказываю самым энергичным образом, стараясь не только догнать хвост колонны, но и перерезать ей путь, дабы скорей их ликвидировать и очистить от них край".

Из телеграммы генерала Ончокова генералу Ханжину:

"Вследствие измученности конского состава перехватить дорогу противнику не удается. Хотя известны его передвижения и стоянки, обойти не удается вследствие бездорожья по горам..."

Дневник военспеца Главного штаба

Сводного Уральского отряда

Андрея Владимирцева

3 августа, Белорецк

Вчера утром был совет командиров. Закрытый. После того как белые спокойно въехали в Белорецк, после измены Пичугина и Енборисова мы стали осторожнее. Теперь каждый день нагрудные красные ленты складываются и прикалываются по-особому. Так что даже если накануне разведка противника выяснит наши знаки отличия, утром следующего дня они уже будут другими.

На совет, который собрали в доме управляющего Белорецким заводом, командиров пропускали по документам, рядовых вообще не допускали.

Во главе стола сидели Блюхер, Каширины, Томин.