Н. Копылов - Полководцы Петра I Страница 14

В сухой осенний полдень 18 октября союзники стали готовиться к бою. При общей численности в 34 000 человек в линиях было выставлено около 24 тыс. всадников (казаки и калмыки в сражении не участвовали).

Полагая наступление за лучший вид обороны, шведский генерал не подумал об обороне и ничего не сделал для инженерной подготовки поля сражения. Он не укрыл пехоту за стенами Калиша — осенне-зимняя непогода, скорее всего, заставила бы союзников отказаться от осады. В головах шведских военачальников прочно сидел шаблон — разваливать линию врага стремительной атакой. Так было во всех полевых битвах вплоть до полтавского потрясения. Только в Финляндии начиная с 1713 г. шведы стали держаться против русских оборонительной тактики. Поэтому Мардефельт не стал смещать поляков назад, подобно Меншикову, а поставил их рядом со шведскими полками.

На картине битвы при Калише из музея Чарторыйских для русских вообще не нашлось места

Из-за саботажа Августа сражение началось поздно, когда уже начало смеркаться. Этим Август давал противнику дополнительный шанс снизить потери и, может быть, ускользнуть, пользуясь темнотой. Трехчасовая «полная баталия» завязалась между тремя и четырьмя часами с залпов пушек. Русско-саксонские союзники начали движение первыми, но Мардефельт тут же послал свое пестрое воинство вперед. Поле огласилось громким кличем «С Божьей помощью!».

На сухом плоском поле длинные линии сближались ровно, хотя из-за черного дыма орудий и поднявшейся пыли эскадроны едва видели друг друга. Едва линии сблизились на ружейный выстрел, как оба польских крыла почти одновременно рухнули. Батальон второй линии выстрелами отбросил несколько саксонских эскадронов, но это уже не могло помочь шведам. Бесславное поведение поляков «храбреца» Потоцкого во многом предопределило поражение Мардефельта.

Полтавская битва. Художник И. А. Владимиров

Шведский нажим не произвел впечатления на русских. Их линия спружинила — Меншиков и Брандт отвели часть центра первой линии на дальность ружейного выстрела. Офицеры держали твердый порядок, а драгуны исправно отстреливались с коней и не спеша отъезжали.

Брандт по примеру Меншикова также спешил часть кавалеристов, но, повторяя охват шведов слева, не показывал особого рвения. После фланговых охватов шведов русскими и саксонцами конница сандомирян пустилась вдогонку за сбежавшими станиславцами и окружила Вагенбург. Потери сандомирян составили не более сотни человек.

Меншиков в письме царю дал волю своей иронии над королем Польши: «Королевское величество зело скучает о деньгах и со слезами наодине у меня просил, понеже обнищал так, что есть нечего… Ево скудость, видя, я дал ему своих денег 10 тысяч ефимков»

Все европейские историки отмечали предательство Августа до битвы, но никто, начиная с начала XVIII в., не указывал, что его вероломство продолжилось и в самом сражении. «Поведение русских полков превзошло все ожидания, саксонцы же относились к делу очень равнодушно», — так отметил в своем донесении от 13 ноября 1706 г. британский посланник Чарльз Уитворт. По всей вероятности, Август дал своему командному составу установку «не усердствовать», дабы не привести в ярость «северного Александра Македонского» (Карла XII), хозяйничавшего в Саксонии. Ничтожные потери в 120 чел. и захват на поле боя всего 4 шведских капитанов и 3 ротмистров подтверждают «воздержанность» саксонцев в сражении.

Тем временем два полка спешенных русских драгун остановили пехоту противника, а конные начали заходить во фланг шведским батальонам: «…генерал Меншиков вскоре приказал несколку шквадронам драгунским против швецкой пехоты спешиться, а с правого крыла коннице на оную наступить…»

Почти час шведские всадники метались, отрезанные от пехоты и окруженные превосходящими силами. Командиры теряли свои части. Русские драгуны, имея полную свободу маневра на поле, рассекали, окружали, выбивали кавалеристов и захватывали их в плен.

«Многие, кто бывал в других битвах, говорили, что никогда не видели подобного огня» — признается Н. Юлленшерн

Поражение шведов становилось очевидным, и можно было капитулировать. Агония остатков шведских полков проходила почти в темноте: перемешанные части пехоты и кавалерии отстреливались и бросались на неприятеля, заходящего с флангов и тыла. На первое требование русских сдаться шведы ответили залпом. Тогда Меншиков, точно так, как сделали шведы под Нарвой в отношении сопротивлявшихся преображенцев и семеновцев, приказал подтащить пушки, стрелять по левому флангу каре и бросать гранаты. Баварцы Гертца тут же рассыпались, и батальон «сдался, атакуемый и опрокинутый врагом. Тогда полковник и все остальные, которые не были убиты, были взяты в плен русскими, с чем стрельба и прекратилась». Помня о мире с Саксонией и об авансах Августа II, шведский командующий надеялся спастись в саксонских «хороших руках». Угроза окончательного расстрела русскими пушками беспомощно сжавшихся в кучу остатков человеческой массы заставила в кромешной тьме бить барабанный сигнал сдачи. Шведы потеряли все пушки, знамена, литавры, барабаны. В русских руках оказалось 1769 шведов, немцев, швейцарцев и французов, среди них 94 офицера. Российские войска взяли на поле боя 3 полковых медных пушки, 26 знамен, 3 пары литавр, 22 барабана, 400 солдатских ружей и 13 военных оркестрантов.

Мардефельта, в конце концов, отправили к Августу, который любезно приветствовал его словами: «Добро пожаловать, он останется только со мной». Вместе с прочими офицерами генерал под саксонским конвоем был помещен в сарай с приказом не подпускать к нему ни русских, ни поляков — «будь это даже генерал».

Утром 19 октября Меншиков великодушно предоставил Брандту принять капитуляцию остатков станиславцев, а также шведов, укрывшихся в Калише. Так саксонцам досталось 829 шведских пленных, сдавшихся на «аккорд», 54 польских, 5 драгунских знамен и 5 тыс. повозок. Поляки не считались почетными пленниками и не отмечались в реляциях. Саксонцы сдирали с них кафтаны и заставляли раздеваться до исподнего. К пленным шведским офицерам была проявлена высшая степень учтивости, приставлены лекари и дано обещание не выдавать русским. Сразу же после победы Август послал Карлу XII свое «искреннее» соболезнование, обвинив русских и поляков, втянувших его против воли в сражение.

Всего из шведских полков было захвачено 2598 человек пленных — самое большое число в Северной войне вслед за полоном 1709 г. в Переволочне у Днепра (около 16 000) и под Полтавой (2977). Такое количество сдавшихся свидетельствует о недостаточной стойкости шведских полков. В самом сражении было перебито около 1260 человек.

Победа была одержана малой кровью. Согласно «Табелю о потерях», на 20 декабря 1706 года у русских насчитывалось 7 убитых и 20 раненых офицеров, а всего 450 чел. Потери саксонцев составляли 3 %, а сандомирян и того меньше — 1 %. Скорее всего, большинство русских и саксонских потерь пришлось на первые минуты боя, когда первая линия подавалась назад перед шведами.

После Калишской победы в Европе рухнул стереотип непобедимости шведов в полевых сражениях и выправился авторитет русской армии. Шведское влияние в польско-литовском государстве резко спало. Кроме небольшого гарнизона в Познани, у шведов не осталось сил в Польше. Хозяевами там вплоть до вторичного вторжения шведской армии летом — осенью 1707 г. стали Меншиков и Петр I.

«В целом приходится сделать вывод, что только русские дрались по-настоящему, а саксонцы и поляки изначально действовали спустя рукава»

За проявленные мужество и отвагу Меншиков был награжден драгоценной тростью, изготовленной по собственноручному чертежу Петра I. Август II подарил светлейшему князю местечко Оршу, откуда, по преданию, происходил род Меншикова. В честь победы была отчеканена специальная наградная медаль.

В кампании 1707–1708 гг. князь был вчистую переигран королем Карлом XII, что привело к ряду поражений русской армии. Реабилитироваться ему удалось только в битве при Лесной 28 сентября 1708 г., где он командовал авангардом корволанта (летучего отряда, сформированного из драгун и пехотинцев, посаженных на лошадей).

2 ноября 1708 г. войска под командованием А. Д. Меншикова штурмом взяли Батурин — резиденцию гетмана Левобережной Украины И. Мазепы, перешедшего на сторону Карла XII. Шведы лишились огромных запасов продовольствия, фуража и боеприпасов накануне суровой зимы.

«В Полтавской баталии, решившей судьбу Северной войны и России, Светлейший Князь, как всегда — во главе кавалерии, находился в самой гуще боя, под ним было убито три лошади»