Леонид Милов - История России с древнейших времен до конца XVII века Страница 15

Прусский союз складывался из более десятка племен, делившихся в свою очередь на ряд более мелких единиц, которые исследователи условно называют «волостями». В политическом отношении союз был структурой достаточно рыхлой и непрочной. Когда прусский союз подвергся в XIII в. нашествию немецких крестоносцев, ни одного раза дело не дошло до совместного выступления всех прусских племен против захватчиков. Не только отдельные племена, но подчас и отдельные «волости» самостоятельно вели военные действия и заключали соглашения. По существу, единственной связью, объединявшей всех пруссов, были межплеменные собрания, созывавшиеся вокруг наиболее почитаемых центров языческого культа; здесь, однако, не столько принимались важные политические решения, сколько выполнялись обряды, которые должны были снискать благоволение богов для всей общности пруссов.

Единственным по-настоящему прочным объединением была низшая общественная ячейка — волость, коллектив свободных, равноправных людей, которые были одновременно и членами народного собрания, решавшими все важные, касающиеся интересов коллектива вопросы, и членами ополчения, созывавшегося для защиты своей территории. Этих людей объединяли между собой и прочные хозяйственные связи. Анализ данных о прусских «волостях» показал, что размерами занимаемой территории одна «волость» могла значительно отличаться от другой, но численность населения была стабильной, не превышавшей цифры 1000 взрослых мужчин — глав семей. В условиях, когда все население «волости» должно было участвовать в решении всех важных вопросов, количество населения в таком объединении не могло превышать данной цифры. С увеличением на территории «волости» населения происходило ее разделение на несколько частей, каждая из которых организовывала свою жизнь таким же образом, как и первоначальная «волость». Путем такого длительного процесса «отпочкования» и складывался племенной союз, состоявший из достаточно слабо связанных между собой однородных самоуправляющихся структур.

Историческая память восточных славян относила к этому времени и появление в ряде восточнославянских племенных союзов княжеской власти. Так, у полян сохранялась память о Кие, который вместе с двумя братьями основал на среднем течении Днепра «град» и назвал его своим именем: город Кия — Киев. О нем рассказывали, что он путешествовал в Константинополь — столицу Византийской империи, где «честь велику прия от царя». Сохранялась и память о том, что после смерти Кия и его братьев «держати почаша род их княженье в полех», т. е. у полян. К сожалению, этим и ограничиваются все наши сведения о восточнославянских князьях этого времени.

Все сказанное об основных чертах племенного союза пруссов есть основание относить и к восточнославянским племенным союзам VII–VIII вв. Ряд факторов, о которых речь пойдет ниже, способствовал тому, что в восточнославянских племенных союзах общественные ячейки низшего уровня отличались особой прочностью. Связано это было с особыми условиями, в которых велось земледельческое хозяйство на территории Восточной Европы.

Особенности земледелия восточных славян в VII–VII вв. Как показывает анализ лексики праславянского языка, славяне были земледельческим народом еще на территории первоначального очага расселения. Этим они отличались от некоторых других этнических общностей в этой части Европы, у которых преобладало скотоводство и охотничье хозяйство. На севере и юге Восточной Европы первоначально использовались две разные системы земледелия. В лесостепных районах господствовал перелог как средство очистки пашни от сорняков, а обработка участков могла продолжаться в течение ряда лет. На севере, в лесной зоне, наряду с перелогом использовалась подсечно-огневая система земледелия. Посев производился на участках, где предварительно выжигался лес, а зола использовалась как удобрение. Первые два-три года на росчистях 10–15 — летнего леса можно было получить сравнительно хороший урожай, но затем земля истощалась. В 2–3 раза более высокий урожай давали росчисти 40—50-летних лесов, но их сведение было чрезвычайно сложной задачей, требовавшей длительных совместных усилий большого количества людей, не говоря о сведении столетних и двухсотлетних лесов. К такому трудоемкому способу получения урожая нельзя было прибегать постоянно. Обе системы земледелия следует охарактеризовать как экстенсивные и приносившие в итоге достаточно скромный урожай.

Значение VII–VIII вв. в истории восточнославянского земледелия заключается в том, что именно в это время земледелие стало главной, господствующей отраслью хозяйства, по сравнению с которой скотоводство, охота, бортничество имели гораздо меньшее значение. Сложилось положение, при котором плохой урожай зерновых означал голод. Не случайно зерновые культуры в языке славян обозначались словом «жито» — жизнь.

В эти же века наметился переход от охарактеризованных выше систем земледелия к примитивному двухполью с озимым и яровым полем (сведения о посеве славянами зерновых два раза в год встречаются уже в источниках X в.). При такой системе земледелия объем производившегося продукта должен был заметно возрасти, причем в зависимости от ситуации размеры яровых полей могли резко отличаться от размеров полей озимых. Важно, однако, принять во внимание, что развитие земледельческого хозяйства на территории Восточной Европы происходило в природных условиях, гораздо менее благоприятных, чем в других частях Европы. Во-первых, следует отметить неблагоприятные климатические условия. Так, для земледельческих работ оставался очень короткий рабочий сезон — с начала мая до начала октября, что требовало от земледельца крайне напряженных усилий на небольшом отрезке времени, но и при этом не всегда удавалось добиться такой степени обработки земли, которая была возможна при более длительном сезоне работ. Кроме того, отметим, что и на протяжении этого отрезка времени климатические условия не были стабильными. Открытость Восточно-Европейской равнины для суровых северных ветров приводила к гибели растений и во время суровых, но бесснежных зим, и во время весенних и осенних заморозков. На юге противоположную опасность создавали вторжения сухих юго-восточных ветров, приводящих к губительным засухам. Во-вторых, земледелец сталкивался здесь (это прежде всего относится к лесной зоне) с низким плодородием подзолистых почв, более плодородные почвы встречались на Восточно-Европейской равнине лишь южнее условной линии Киев — Калуга — Нижний Новгород. К тому же со времен Великого переселения те, кто пришли из центра Европы и пережили катастрофические заводнения низменных площадей, предпочитали теперь земли на возвышенных водоразделах, что усложняло условия производства. Воздействие этих факторов приводило к тому, что, несмотря на все усилия земледельца, урожайность зерновых в среднем даже в XVIII в. оставалась крайне низкой — сам-3, а при неблагоприятных условиях — сам-2. Неудивительно, что и при переходе к двухполью земледельцы часто забрасывали через определенный срок свои наделы, чтобы использовать плодородие новых неистощенных участков земли.

Все это делало отдельное хозяйство неустойчивым перед лицом этих неблагоприятных факторов. Для преодоления трудностей земледелец постоянно нуждался во взаимодействии с соседями. И это делало объединение соседей — соседскую общину у восточных славян, во многом аналогичную общине других европейских народов, — особенно прочной.

Хазарский каганат и славяне. В степной части Восточной Европы в VII–VIII вв. сложилось положение, существенно отличавшееся от того, что было в VI–VII вв. Постоянные передвижения кочевых племен через территорию этого региона в Европу прекратились. Барьером для их движения стало объединение хазарских племен, обосновавшееся на Нижней Волге к началу VII в. В середине VII в. в борьбе с ними потерпели поражение племена болгар. Часть из них ушла на север, на земли в среднем течении Волги, другая, во главе со своим вождем Аспарухом, — на запад, на Балканы, где в конце VII в. образовалось Первое Болгарское царство. С этого времени хазары стали на длительный период времени полными хозяевами восточноевропейских степей. Первоначально объединение это входило в состав Тюркского каганата, а с его распадом в первой половине VII в. стало самостоятельным. Образовалась особая держава — Хазарский каганат, правитель которого принял высший в кочевой иерархии титул кагана. Главный господствующий этнос каганата, хазары, кочевал в основном в степях Придонья, Прикубанья, на Нижнем Поволжье. Когда к IX в. положение каганата осложнилось, границы этой территории на западе были защищены рядом крепостей в нижнем течении Дона. Одна из них, Саркел, была поставлена на левом берегу Дона в устье Цимлы в 30-х гг. IX в. византийскими мастерами. Поскольку через территорию каганата проходили важные торговые пути, здесь возник ряд городов — важных центров международной торговли. Главным из которых был Итиль, основанный в середине VIII в. в низовьях Волги. Зимой после летнего кочевья там останавливался каган со своей свитой. Торговые пошлины приносили значительные доходы, что давало возможность принимать на службу отряды мусульманских наемников. Верховная власть кагана распространялась на обширные территории Восточной Европы и Предкавказья. На территории Северного Кавказа разворачивались войны хазар с правителями Арабского халифата, и правители княжеств в горной части Дагестана меняли свою ориентацию исходя из того, на чьей стороне был перевес. В зависимости от хазар находились племенные объединения угро-финских народов Среднего Поволжья, лежавшие на север от хазарских владений на Волге (буртасы, мордва, марийцы) и волжские болгары. В древнерусском летописании сохранились сведения о том, что граничившие с Хазарским каганатом восточнославянские племенные союзы (поляне, радимичи, северяне, вятичи) в IX в. уплачивали дань хазарам. Как и в других объединениях кочевников, верховные правители не вмешивались во внутреннюю жизнь территорий с земледельческим населением, ограничиваясь взиманием дани. Разумеется, уплата дани, когда в руки хазар переходила существенная часть произведенных жителями этих союзов материальных ценностей, должна была тормозить поступательное развитие этих объединений восточных славян, но это было меньшим злом, чем постоянные вторжения кочевников, характерные для предшествующего периода. Установление гегемонии Хазарской державы в степной зоне Восточной Европы способствовало тому, что восточные славяне (прежде всего та их часть, которая граничила со степью) могли в течение длительного времени жить в сравнительно мирных условиях. Имело значение и то, что, благодаря установлению на достаточно длительное время политической стабильности, установились и стали функционировать торговые пути, связавшие земли Восточной Европы, заселенные восточными славянами, с такой высокоразвитой областью средневекового мира, как Арабский халифат, что способствовало ускорению развития как восточнославянской, так и ряда других этнических общностей на территории Восточной Европы.