Александр Больных - Величайшее морское сражение Первой Мировой. Ютландский бой Страница 15

«Тайгер» шел со скоростью 24 узла всего в 500 ярдах за кормой «Куин Мэри». Он круто повернул влево и пропал в густом облаке дыма. Мы повернули вправо и прошли всего в 150 ярдах от «Куин Мэри». Дым немного развеялся, и стало видно, что кормовая часть, начиная от третьей трубы, еще держится на плаву, а винты вращаются. Но носовая часть уже скрылась под водой. Люди карабкались на крышу кормовой башни и выскакивали из люков. Когда мы проходили мимо, кормовая часть перевернулась и взорвалась. Огромные массы стали полетели в воздух, обломки начали падать в море вокруг нас. Мы еще не успели пройти мимо, как «Куин Мэри» окончательно пропал».

Унтер-офицер Э. Френсис сумел спастись из башни «Х». Он стал одним из немногих счастливчиков.

«А потом произошел большой взрыв. Все на корабле внезапно стихло, как в церкви. Пол башни выгнулся, и орудия вышли из строя. Я высунул голову в люк в крышке башни. Кормовая 102-мм батарея была изуродована до неузнаваемости, и корабль имел сильный крен на левый борт. Я сообщил все это лейтенанту Эверту, и он приказал: «Покинуть башню». Я выбрался на крышу, за мной вылез лейтенант. Внезапно он остановился и полез обратно, так как подумал, что кто-то остался внутри. Я не могу без жалости думать о нем и тех прекрасных людях, которые служили вместе со мной в башне. Я могу писать только об их прекрасном поведении, но совершенно уверен, что и весь остальной экипаж от капитана до последнего юнги до конца исполнил свой долг… Два человека из расчета нашей башни, забыв о собственной безопасности, помогли мне выбраться на правый борт, где уже собралась небольшая толпа. Люди не стремились прыгать в воду, но что-то подсказало мне поскорее убираться. Я успел проплыть ярдов 50, когда ощутил сильный удар. Воздух наполнился летящими обломками. Я услышал бурление воды, сильно напоминающее шум прибоя. Это вода бурлила в отсеках тонущего корабля. Я не успел ничего толком сообразить, как воронка засосала меня. Я почувствовал, что тону. Но я все-таки пытался вынырнуть. Когда что-то ударило меня, я схватил этот предмет. Это оказалась подвесная койка, которая вынесла меня на поверхность скорее мертвого, чем живого… Когда я пришел в себя, то чувствовал себя очень плохо и наглотался нефти. Я сумел стереть ее с лица и осмотреться. Так как я больше никого не видел, то решил, что один уцелел из всей команды нашего прекрасного корабля. Как долго я пробыл в воде, пока не примчались наши эсминцы, я не знаю. Но «Петард» заметил меня, и мне бросили линь, который я тут же схватил. Меня вытащили на палубу».

Но в целом картина гибели «Куин Мэри» выглядит несколько противоречивой. Вспышка первого взрыва появилась позади фок-мачты, то есть там, где никаких погребов не имелось в принципе, зато вокруг первой трубы находились вентиляционные люки носового котельного отделения, из которых и выбросило пламя. В котельном отделении взрываться было нечему, однако непосредственно перед ним располагались погреба носовой 102-мм батареи. Судя по всему, немецкий снаряд попал не в барбет башни, а в 102-мм батарею и каким-то образом вызвал взрыв ее погреба. Сила взрыва пошла назад в котельное отделение, и пламя выбросило через вентиляторы. После этого воспламенился порох в носовом погребе главного калибра, что стало причиной второго взрыва, о котором говорят очевидцы. Между прочим, это в точности повторилось при гибели «Худа», когда взрыв в 102-мм погребе сначала ударил по машинному отделению, и только потом сдетонировали погреба главного калибра.

Слова Битти, которыми он отреагировал на гибель второго из его линейных крейсеров, вошли в анналы Королевского Флота. Адмирал невозмутимо бросил Четфилду: «Похоже, что-то неладно с нашими проклятыми кораблями сегодня». И спокойно приказал изменить курс, чтобы еще больше сократить дистанцию до противника. Все его офицеры и матросы были полны той же холодной решимости. Как отмечал тот же офицер с «Нью Зиленда»: «Боевой дух наших людей был великолепным. Хотя они ясно видели гибель «Куин Мэри», мысль о поражении не посетила никого». И в 16.28 англичане с удовлетворением увидели, как немецкие крейсера отворачивают. Они больше не могли выдерживать огонь тяжелых британских орудий. Сам Хиппер был вынужден признать, что от катастрофы немцев спасло лишь скверное качество английских снарядов. Хотя 5-я эскадра линкоров и не позволила Хипперу уничтожить крейсера Битти, следует отметить, что она добилась не столь большого числа попаданий, как это может показаться.

У Хиппера имелась еще одна причина повернуть. В 15.55 Битти, абсолютно не считаясь с «Боевыми инструкциями Гранд Флита», поднял сигнал своим эсминцам: «Появилась благоприятная возможность атаковать». Отметим, что в очередной раз свою полную профессиональную несостоятельность показал связист Битти лейтенант Сеймур. Лидер 13-й флотилии эсминцев легкий крейсер «Чемпион» принял указанный сигнал ровно через час! И остается непонятным, на основании каких соображений капитан 1 ранга Фэри отправил свои эсминцы в атаку.

Вдобавок линейные крейсера Битти шли с такой скоростью, что британские эсминцы столкнулись с серьезной проблемой – они просто не могли обогнать эскадру Битти, по крайней мере, эта фраза часто мелькает в книгах. Но так ли это было на самом деле? Прежде всего снова всплывает неприятный вопрос о принципах комплектования соединений Королевского Флота. Линейные крейсера являлись самыми быстроходными из тяжелых кораблей, поэтому естественным было бы придать им в качестве прикрытия наиболее быстроходные эсминцы. Как бы не так! Битти имел в своем распоряжении 1, 9, 10 и 13-ю флотилии. 1-я флотилия – 9 эсминцев типа «I», 9-я флотилия – 4 эсминца типа «L». Самые старые и самые тихоходные эсминцы Гранд Флита! Они имели максимальную скорость около 29 узлов, то есть совсем немного превосходили по этому показателю линейные крейсера. Вдобавок эти маленькие корабли быстро теряли скорость при усилении волнения. Отсюда становится понятно, с какими проблемами могли столкнуться их командиры. 10-я и 13-я флотилии были укомплектованы эсминцами типа «Admiralty M», достаточно новыми и быстроходными. Однако, если мы вспомним, что линейные крейсера Битти за все время боя ни разу не развили скорость более 25 узлов, а скорость немцев была еще меньше, опять-таки возникают различные вопросы.

Так или иначе, британские эсминцы не сумели выйти в голову колонны противника и бросились прямо на него. 9-я и 10-я флотилии капитана 2 ранга Голдсмита, оказавшись между линейными крейсерами, своим дымом лишь мешали стрелять артиллеристам Битти, и выполнить атаку удалось только эсминцам 13-й флотилии. В 16.15 лидер флотилии легкий крейсер «Чемпион» оказался далеко впереди «Лайона», и капитан 1 ранга Фэри бросил свои 8 эсминцев («Онслоу» и «Морсби» прикрывали «Энгедайн») на противника, но по неясным причинам сам в атаке не участвовал. К ним успели присоединиться 4 эсминца Голдсмита. Эти 12 кораблей атаковали тремя дивизионами под командованием капитана 2 ранга Бингхэма («Нестор»), капитан-лейтенанта Сэмса («Обдюрейт») и капитан-лейтенанта Корлетта («Нарборо»). В целом атака получилась хаотичной и разрозненной, каждый эсминец действовал сам по себе. Выполняя приказ Хиппера, полученный в 16.14, им навстречу бросилась немецкая 9-я флотилия, которую вел коммодор Гейнрих на легком крейсере «Регенсбург», и часть 2-й флотилии – всего 15 миноносцев. Завязалась жаркая стычка. С борта «Никейтора» она выглядела так:

«Мы обошли колонну наших линейных крейсеров на скорости 34 узла. Почти одновременно мы увидели вражеские эсминцы, выходящие из-за линии германских кораблей. Когда мы оказались по носу от вражеских кораблей, то повернули и выпустили первую торпеду с дистанции 9000 ярдов. Теперь мы оказались в пределах досягаемости орудий германских эсминцев, которые шли навстречу со скоростью 30 узлов. Мы перешли на беглый огонь всеми орудиями и с удовлетворением увидели множество попаданий. Два вражеских эсминца остановились, один имел сильный крен на правый борт. <V27 и V-29, которые позднее затонули.> Стрельба остальных была очень неточной, и мы не получили попаданий. «Номад», шедший у нас за кормой, получил снаряд в машинное отделение и потерял ход. Нам пришлось бросить его. Все это время мы находились под неприятно плотным огнем противоминной артиллерии германских линейных крейсеров. Мы не получили ни одного попадания, что выглядит настоящим чудом. Я должен отметить, как капитан управлял кораблем. В течение всего боя он стоял на мостике, покуривая трубку».

Встречная атака эсминцев превратилась в рукопашную на «ничейной земле». Немецкая официальная история так описывает этот эпизод:

«Когда расстояние до вражеской линии, согласно данным дальномера, сократилось до 11 000 ярдов, коммодор Гейнрих, командовавший миноносцами, сопровождающими линейные крейсера, и поднявший брейд-вымпел на легком крейсере «Регенсбург», скомандовал общую атаку. Но из-за быстрого и внезапного сокращения расстояния между противниками корветтен-капитан Гёле, командир 9-й флотилии, принял точно такое же решение, но на 2 минуты ранее. И прежде чем на «Регенсбурге» подняли красный флаг «Z», сигнал атаки, V-28 вместе с V-26 и S-52 обрезал нос «Лютцову» и направился прямо к центру вражеской линии под прямым углом к курсу британских линейных крейсеров. За ними последовал командир XVII полуфлотилии капитан-лейтенант Эрхардт с миноносцами V-27, S-36 и S-51. За ними бросились V-29 и S-35. После этого в атаку пошла четвертая группа, состоящая из кораблей XVIII полуфлотилии корветтен-капитана Вернера Тилессена – V-30, S-34 и S-33. Едва немецкие миноносцы обошли свои линейные крейсера, как появились британские эсминцы, направляющиеся к германским линейным крейсерам. Пока линейные крейсера продолжали жестокую артиллерийскую дуэль и тяжелые снаряды с ревом летели над этими маленькими корабликами, обе стороны открыли бешеный огонь противоминным калибром по атакующим миноносцам и эсминцам. Атакующие флотилии, несущиеся на максимальной скорости, столкнулись. На клокочущем от падений снарядов пятачке между сражающимися линейными крейсерами вспыхнула жестокая рукопашная схватка между минными судами, которые стреляли друг в друга буквально в упор».